– Товарищ генерал, – извинялся встрепанный лейтенант Айниулин, – я говорил, а она…

– Распустились! – зарокотал было генерал, но потом махнул рукой. – Давай, Валентина, накрывай быстрее, у нас разговор важный.

Валентина ловко накрыла на стол, старательно наклоняясь, так чтобы видна была складочка в вырезе платья. На генерала, однако, ее телодвижения не произвели особого впечатления, тогда буфетчица глянула на Леру зверем и удалилась, покачивая бедрами.

Лера едва заметно усмехнулась – все это она уже проходила. Отчего-то все бабы видеть не могут, когда кто-то уединяется с ней для серьезного разговора. Она отхлебнула чай – горячий и крепкий, потом взяла с тарелки кусочек сыра, положила на него ломтик лимона и откусила.

– Не кисло? – Оказалось, генерал внимательно за ней наблюдал.

– С детства так люблю. – Лера пожала плечами.

– Да я уж знаю. – Он перекатил стакан в сильной руке и отхлебнул сразу половину. – Чем больше на тебя смотрю, тем больше убеждаюсь, что я многое про тебя знаю. Очень ты на отца своего похожа – не только внешне, а все жесты, движения, привычки… Тоже все лимоны без сахара ел Андрюха…

Снова она промолчала, тогда он решительно отставил стакан и поглядел на нее в упор.

– Давай знакомиться. Зовут меня Максимов Александр Иванович, звание – генерал-лейтенант. Ты у меня в гостях.

– Вам по жизни представляться или по паспорту? – спросила Лера. – Ну да, вы же человек военный… Королева Элеонора… Андреевна.

Он правильно понял крошечную заминку перед отчеством.

– Андреевна, – удовлетворенно протянул он, – ну вот, все сходится. Звонил мне Сережка Луговой, так что кое-что я про тебя знаю. Хотя он сам-то про тебя ничего не знает. Мы, видишь ли, в свое время с твоим отцом были вот так! – Он показал две сжатые руки. – Дружили с детства, потом в юности встречались все втроем, потом уже жизнь разметала нас. Серега штатский, мы с Андрюхой в военное училище подались. Вместе лейтенантами стали, уж потом служба врозь пошла. Был он в Афгане, и я тоже, но в разное время. Ранило его сильно, но выжил. Смелый человек был твой отец, и друг отличный!

– Минуточку, – не выдержала Лера, – вы уж простите, что перебиваю, но вам для сведения: у меня нет отца! И никогда не было! Слова такого не знаю! Отчим, скотина пьяная, был! Этого помню! А отца никогда не было! Понятно? Так что не нужно тут красивых воспоминаний, как вы с моим отцом в разведку ходили и меня на коленях качали! Не было этого!

Он поглядел в упор, еще больше насупив кустистые брови.

– Не было, – глухо сказал наконец генерал и отвел глаза. – Если бы я с ним в ту разведку пошел, он бы, может, жизнь свою по-другому прожил. Если бы он только знал, что ты у него есть, он бы, может, вернуться хотел…

– Вы уж, товарищ генерал, расскажите поподробнее обо всем, – предложила Лера. – Не то чтобы я так страстно желаю у папы на груди выплакаться, просто хотелось бы знать, чего от меня люди из Конторы хотят. Да и вам для чего я понадобилась.

– Ну что ж. Девушка ты крепкая, выдержишь. В восемьдесят шестом тебе сколько было?

– Четыре года, – сообщила Лера.

– Так что про Афганистан ты ничего не знаешь. В восемьдесят шестом боевые действия официально закончились, объявили везде, что контингент выведен, вроде как все спокойно. Матери своих детей оплакали, инвалидам пенсии в зубы сунули – конец войне! А на самом деле еще несколько лет войска выводили! И погибло ребят еще бог знает сколько! Я тогда сначала ранен был, в госпитале долго провалялся, после учиться направили, потом под Псков. Наводил справки про Андрея – мне официальный отлуп, мол, погиб при выполнении боевого задания. Однако не поверил я, стал по-иному действовать, по-своему. Через верных людей пытался узнать что-то, там сообщают, что числится Градов Андрей пропавшим без вести. Дескать, вертолет, где находились двенадцать человек и он в том числе, рухнул в ущелье недалеко от Кандагара. Все сгорели. Однако на третий день наши ребята приняли бой неподалеку и взяли двух «духов». Те говорят, что бой был в том ущелье, стало быть, не все в вертолете сгорели…

Генерал помолчал и отпил остывший чай. Лера незаметно посмотрела на часы. Время идет, а она по-прежнему понятия не имеет, что происходит.

– Я все искал пути, как бы выяснить, что там с Андрюхой стряслось. Могли убить, могли в плен взять… Через некоторое время к матери его вырвался. Она мне и говорит, что вызывали ее в соответствующие органы. Она-то думала, что ей что-нибудь определенное сообщат, а они все больше ее саму расспрашивали. А что она может им сказать, если сына много лет не видела? И уж времени-то прошло лет пять, как боевые действия закончились… Понял я, что дело нечисто с Андрюхиной смертью, утроил усилия и выяснил, что объявился один парень, что с ним в том вертолете был. Бежал из плена, попал к американцам, окольными путями доехал до родины… Допрашивали его… Сказал, что вертолет душманы подбили, но пилот все же сумел его посадить. Приняли они бой, пилот погиб, еще шесть человек, а пятеро ушли. Поднялись еще выше в горы, шли два дня, жрать нечего, рация не работает, они заблудились да сунулись в деревню. Причем Андрей против был, он один не пошел. А этих четверых взяли тепленькими, двоих сразу убили, двоих в плен забрали. А на Андрея облаву устроили по всем правилам. То ли им делать нечего было, то ли досадил он им сильно, я уж не знаю, только парень этот, что вернулся-то, мне лично в приватной беседе все описал. Посадили их в яму, а там еще трое. Давно сидят, уже речь тамошнюю потихоньку понимать научились. Ушли «духи» рано утром, наши в яме слышат, как в горах стреляют. Из «калаша» очередями садят, потом «стингеры» в ход пошли. К вечеру вернулись «духи», и по разговорам поняли наши, что не удалось им Андрея живым взять. И мертвым тоже. Он уже ушел почти, да двоих подстрелил, они и стали лупить по нему. Устроили обвал, завалили камнями. Злые были «духи», как черти.

– Интересно, конечно, – холодно заметила Лера и закурила сигарету из пачки, принесенной Валентиной.

Генерал придвинул ей тяжелую чугунную пепельницу, которая оставила на столешнице привычную царапину.

– Только не пойму, к чему вы рассказываете, какой героический был мой папочка. Если уж меня это раньше не волновало, то сейчас и подавно не волнует.

– А к тому, – веско сказал генерал, оставив без внимания ее шпильку, – что мертвым Андрея Градова никто не видел. Зато еще через несколько лет начали просачиваться слухи о некоем Аль Джохаре. Терроризм, наркотики – все нити вели к нему. Я, конечно, в этом деле не специалист, но как-то посылали моих ребят на дело. Эти убийцы, что от него идут, живыми в руки не даются, обязательно должны себя жизни лишить. Однако все-таки кое-какие сведения общими усилиями удалось собрать. Рассказывают, что Аль Джохар – человек огромного роста, белый, волосы очень светлые, глаза тоже – бледно-голубые, как будто изо льда отлиты. Тебе это никого не напоминает?

Лера промолчала.

– Дальше уже какие-то сказки пошли, – вздохнул генерал, – будто бы взгляд у Аль Джохара удивительной силы, он может внушить своим воинам все, что хочет, они без слова идут на смерть.

– С чего люди из Конторы взяли, что Аль Джохар – это и есть Андрей Градов?

– Не знаю. – Максимов встал, с грохотом отодвинув стул. – Откровенно говоря, и не верил я в эти россказни. Аидрюху-то я с детства знаю, не мог он до такого опуститься. С другой стороны – уж больно точно его описание… Но после того как Контора тобой заинтересовалась, я поверил, что там, в горах, Градов сидит. У них сведений побольше моего.