Повар покачал головой, сочувственно поцокал языком и отпустил Исмаила в его жилище, пробормотав, что на голодный желудок и сон не принесет настоящего отдыха.

Исмаил закрыл за собой дверь кельи, улегся на глинобитный пол и закрыл глаза. Однако, несмотря на накопившуюся усталость, сон все не шел к нему. Из-за двери его комнаты то и дело доносились какие-то шаги, шорохи, приглушенные разговоры, отдаленные возгласы. Спустя какое-то время ему послышался крик, полный боли и страха. Исмаил приподнялся, вслушиваясь в звуки ночи, но крик не повторился. Решив, что ему просто послышалось, он снова улегся на жесткий пол, и на этот раз сон все же пришел к нему.

Но и во сне он не смог освободиться от впечатлений прошедшего дня.

Он видел юношу, стремительно поднимающегося по лестнице на башню. На этот раз Исмаил был гораздо ближе к нему, казалось, он стоит за спиной несчастного…

Вот он поднялся на смотровую площадку, решительно приблизился к ее краю, нависающему над бездонной пропастью и, так же, как днем, обернулся, чтобы бросить последний взгляд на своего вождя, на Великого Безумца Аль Джохара.

И тут Исмаил увидел лицо самоубийцы.

Это лицо было ему удивительно знакомо… он видел его в гладкой поверхности ручья, в отполированном до зеркального блеска лезвии клинка, в маленьком треснутом зеркале, криво подвешенном возле двери в хижине его отца.

Это было его собственное лицо.

И тут человек с его лицом сделал последний шаг вперед, в пропасть.

Исмаил шагнул ближе к краю и перегнулся через парапет, в ужасе следя за полетом своего двойника. Хрупкое тело летело в страшную глубину ущелья, вот оно задело за выступ скалы, отскочило от него, как мяч, и продолжило смертельный полет.

Только пролетев больше половины бездонной пропасти, двойник Исмаила закричал… и тут Исмаил понял, что это он сам летит в пропасть и кричит от смертельного ужаса.

И проснулся от собственного крика.

Исмаил был совершенно мокрым от пота, все тело ломило, как будто он и впрямь только что упал на дно пропасти и разбился на тысячу кусков, как глиняный кувшин.

Он сел, тяжело дыша и облизывая пересохшие губы. В келье было так темно, что Исмаил не видел собственных рук. Переведя дыхание, он хотел снова лечь и попытаться заснуть, но в это мгновение дверь его жилища с едва слышным скрипом приоткрылась. На фоне угольной черноты прорисовалась едва заметная серая полоса. Впрочем, тут же эту полосу перекрыли какие-то тени, еще более темные, чем сама тьма.

По движению этих теней, по приглушенному шороху одежд и звуку мягких шагов Исмаил понял, что в его келью проскользнуло несколько человек. Он попытался вскочить, чтобы встретить незнакомцев лицом к лицу, но не успел это сделать.

Несколько пар сильных рук подхватили его, подняли, поставили на ноги и поволокли к выходу из кельи.

– Куда вы меня ведете? – попробовал спросить Исмаил, но ему не дали договорить: сильная рука зажала его рот.

Через несколько секунд его вытащили из кельи и потащили по крытой галерее в сторону, противоположную тому помещению, где проходила диффа.

Исмаил поднял глаза. Сейчас он мог видеть небо, черно-синее на западе, начинающее едва заметно розоветь на востоке, осыпанное бесчисленными алмазными осколками звезд. Скосив глаза, он смог разглядеть и тех, кто тащил его по галерее. Впрочем, они до самых глаз были закутаны в темные шерстяные плащи-джериди. Единственное, что Исмаил сумел различить, – это то, что их было четверо.

Свернув к одной из выходящих на галерею дверей, его втолкнули внутрь. Он ожидал попасть в такую же келью, как та, в которой спал незадолго до этого, и поэтому едва удержался на ногах: перед ним оказалась уходящая вниз крутая каменная лестница. Только природная ловкость жителя гор помогла ему удержать равновесие. По стенам пылали дымным пламенем смолистые факелы. Исмаил, подталкиваемый в спину своими провожатыми, начал спуск в подземелье замка.

Переходя от факела к факелу, потеряв счет ступеням, он все спускался и спускался. Когда Исмаилу показалось, что он достиг уже самого дна ущелья, лестница наконец закончилась и он оказался в низком, мрачном помещении, освещенном такими же дымными факелами. В глубине этого помещения на высеченном из камня возвышении, как на каменном троне, сидел человек, закутанный в серый плащ. Только глаза выглядывали из складок джериди, но и этих глаз было достаточно, чтобы узнать этого человека. Только у одного из миллиардов жителей земли были такие прозрачные, такие холодные как лед глаза. Только у Великого Безумца, у Аль Джохара.

По сторонам его каменного трона стояло несколько человек в таких же серых плащах, но они казались незаметными рядом со своим вождем, казались настоящими невидимками.

А перед ступенями трона на каменном полу стояла пылающая жаровня. От нее к низкому потолку помещения поднимался зеленоватый дым, наполнявший низкое помещение странным ароматом, от которого у Исмаила сладко закружилась голова и поплыли мысли.

Сопровождающие отпустили Исмаила, но он по инерции сделал еще несколько шагов вперед, остановившись только, когда его отделяло от Аль Джохара не больше пяти метров.