Шрифт:
Через некоторое время В. была посвящена в секте в сан ведьмы. О том, как это происходило, представление дает документальный видеоматериал, снятый в одном из минских подвалов. Итак, разрисованные шестерками, козлиными мордами и перевернутыми крестами стены красного кирпича. Горящие свечи. Молодые люди в черных масках. Пищащего котенка кладут на жертвенный стол, в центр перевернутой пентаграммы. В дело вступает нож.
Кровь несчастного существа по капле выдавливают в чашу. Наконец вводят нагую девицу. Ставят в центр начерченной на полу диавольской звезды. Не спине кошачьей кровью рисуют крест-перевертыш. Задом наперед читают «Отче наш»… Наконец объявляют, что новая «сестра» посвящается духу дьяволицы Лилит.
«О, Сатана, — возглашает главный, — мы принесли тебе жертву! Пошли нам своего духа… И если он здесь, пусть потухнет свеча».
Поколебавшись, один из трепещущих огоньков гаснет. Все молча переглядываются.
Кто-то пришел?
Не может быть!
Но свечка-то погасла!
«Принеся жертвы, Одиссей вылил кровь их в яму, и духи жадно устремились к ней, чтобы почерпнуть в ней силу и проявиться. Дух Тирезия напился крови и отвечал Одиссею…»
Так и каббалисты: они считают, что выделяющийся из крови жизненный флюид сгущается в виде неопределенной массы над покрытым кровью существом. «Опытный маг может сформировать из него воинственное злобное существо, дабы использовать в своих целях»… Но глупые подростки растерялись. Стояли и переглядывались.
…Уже после убийства на квартире В. найдут чашу, нож с тремя шестерками и другие ритуальные предметы.
Родители девочки видели их и раньше. Знали и о том, что она «зациклилась на компьютере», что часами играла «в какую-то чертовщину». Но воспринимали все это как «особенности современного взросления».
Меж тем на черном экране перед ней разворачивалась страшная энергия символов и ритуалов. Шла виртуальная «черная месса». Такую возможность предоставляет в Интернете секта Храм Сета [165] .
165
Основана в Америке Майклом Акино, отставным подполковником вооруженных сил США, занимавшимся вопросами психологической войны.
А потом… Потом едва ли не каждый вечер она шла по темным коридорам, едва озаряемым пламенем факела… Тревожные шорохи неслись из-за холодных стен… Страшные предчувствия томили душу… И вдруг — рев! Ужас! Рогатое чудище появлялось именно так. Оно изрыгало красный плазменный шар, который летел прямо в нее. Девочка вздрагивала. Вздрагивала каждый раз, хотя это было всего лишь «забавой». Компьютерной игрой «DOOM». На каждом ее этапе бороться с монстрами становилось труднее {63} . Шары все чаще попадали в цель, ее сжигали лучами, разрубали мечом. Наконец счетчик ее компьютерной «жизни» высвечивал «ноль». Догадывалась ли она, что вслед за виртуальной скоро последует настоящая смерть?
63
Характерны названия этих все более усложняющихся этапов игры: первый — «по колено в смерти» или «одной ногой в гробу» (knee-deep in dead), второй — «врата ада» (the shores of hell), третий — «преисподняя» (inferno), четвертый — «поглощение твоего тела» (thy flesh consumed)».
Олеся Николаева пишет: «Реальность (отсутствие реальности), замещенная виртуальностью, то есть чистой мнимостью, принимает очертания антимира, который осознается агентом Сети как некое Присутствие. Само понятие «виртуальная реальность» в Японии определено как «Интимное Присутствие». Это «присутствие», однако, мыслится там, где на самом деле, в смысле субстанциональном, ничего нет, где располагается мир теней и небытия: смерти. Без сомнения, этот инфернальный мир населяют демоны».
«DOOM» значит «погибель»… Конечно, погибель мерзких чудовищ, которых она расстреливала из бластера. Нет, о другом смысле названия игры она еще не задумывалась.
В «Черном легионе» они мучили и убивали кошек. Это было так мерзко… В. перешла в другую, «миролюбивую» секту — «Сердце Дракона».
Этот языческий орден существует в столице Беларуси вполне легально. Он зарегистрирован при Минском Дворце Молодежи как кружок по интересам. «Интересы» связаны с изучением и возрождением древних обрядов и организацией языческих праздников {64} .
64
До чего же наивны — порой считающиеся серьезными учеными — исследователи некоторых специфических аспектов фольклора. Вот академик Н.И. Толстой подчеркивает важность классификации заговоров и заклинаний: «Результаты эти… могут быть использованы в качестве исходного материала для последующих операций — для внутренней реконструкции славянской духовной культуры» [143]. Такая реконструкция — это возобновление практики разговора с бесами. Понимает это академик или нет? Рано или поздно, завершив «реконструкцию», пытливый исследователь захочет применить заклинание на практике. А желание, проявление свободной воли, направленной в ад (даже по незнанию), — это как раз то, что и нужно рогатому. В смертельной опасности оказывается тогда душа такого ученого. Ему ведь неведомо, что в арсенале демона — какое угодно количество чаще всего бессмысленной абракадабры, а вот желающих ее произнести с определенной целью, целью контакта, бесу всегда не хватает. И вот исследователь записывает за бабушками и шаманами… А те в обычном состоянии даже и воспроизвести всю жизнь повторяемые тексты не могут, только в трансе. Это ни о чем не говорит этнографу? А не задумывается ли он, выискивая передаваемые из поколения в поколение тексты, откуда взялся самый первый из них? И не удивляется ли, когда новые такие тексты рождаются у него на глазах. Вот он записывает за женщиной-шаманом: «А иногда бывает такое, что я пишу… Я получаю какое-то сообщение, то есть я пишу на бумаге иероглифы, а потом сама для себя их прочитываю — то есть я… сама для себя знаю, что там написано.
— Пишите вы это в особом состоянии, когда рука как бы произвольно делает это сама?
— Да, рука произвольно пишет…»
В психиатрии автописьмо называется синдромом Кандинского — Клерамбо. А в православной традиции — симптомом забесовления.
Члены «Сердца Дракона» благополучно сочетают рыцарские турниры с акциями политической оппозиции. Как удобно! Попробуй, тронь такую организацию — то-то крику будет! Вопли о религиозной нетерпимости и нарушении прав человека обеспечены!
Впрочем, веротерпимость самой этой публики весьма относительна. Недавно некая Белорусская межконфессиональная ассоциация направила митрополиту Филарету письмо: «В Белорусском православном календаре на 1994 год в разделе «Белорусские православные святыни» на стр. 98–99 описывается житие мученика Гавриила Белостокского. Это описание содержит откровенно антисемитские обвинения евреев в ритуальном убийстве мальчика.
Подобные лжеобвинения ведут к разжиганию антисемитизма и способствуют появлению предрассудков, предубеждений и нетерпимости по отношению к евреям в нашей республике. Они неоднократно осуждались видными деятелями Христианской церкви, Всемирным советом церквей как абсолютно надуманные и бездоказательные.
В этой связи просим Вас содействовать исключению вышеупомянутых «обвинений» из последующих изданий Белорусского православного календаря».
«Обеспокоенность» здесь явно выборочна. В противодействии черным сектам названная ассоциация не замечена. Очевидно, сатанисты тоже вписываются в понятие «межконфессиональных отношений».
Неоязыческой молодежи Беларуси особенно «по сердцу» дьяволопоклонники Норвегии [166] .
Скандинавская рок-группа «Bursum» через кровавое язычество, воинствующий сатанизм призывает к расправе над христианством. На совести ее поклонников поджоги церквей в Норвегии, Польше, Дании, Англии. Ее участник, «Граф Гришнак», сейчас отбывает в Норвегии тюремное заключение за совершение ритуального убийства. При этом переписывается со своими белорусскими «фанами», вдохновляет их и наставляет.
166
Впрочем, и американцы не отстают. У одного из задержанных сатанистов был изъят рукописный материал с такой подробностью: «Верховный Жрец нашей секты — пастор сатанинской Церкви Тринадцатого Апостола из Америки Brian Libbi, самолично убивший 13 проповедников».
В тексте необычная орфография: каждая буква «т» изображается в виде перевернутого креста, этого древа смерти.