…И еще одно принципиально важное соображение. Неоязычники говорят об иудейском происхождении христианства. По этому поводу митрополит Антоний Храповицкий писал: «Скажите нашему крестьянину: не брани евреев, ведь Пресвятая Богородица и все Апостолы были евреями. — Что он ответит? «Неправда, — скажет он. — Они жили тогда, когда евреи были русскими». Он отлично знает, что Апостолы по-русски не говорили… но он хочет выразить такую верную мысль, что в то время верующие Христу евреи были в той истинной вере и Церкви, с которой теперь слился народ русский и от которой отпали современные евреи…»

Да, раввинистическая подоплека антиправославных аргументов очевидна. Наши «суперрусские» оппоненты кормят идолов-новоделов перхотью с хасидских пейсов {67} .

Уже цитированное нами письмо сатаниста (по поводу поджога часовни) заканчивается словами: «Отказ от дела, пусть даже в силу объективных причин, воспринимается как слабость и измена нашим Законам, данным нам Падшим Ангелом. Ты знаешь цену ошибки и знаешь расплату за нее». «Черный легион», который покинула В., — секта наиболее «отмороженная». Расправа или принуждение к самопожертвованию за невыполнение задания, выход из рядов — не пустая угроза.

Итак, что объединяет названные нами преступления? В Черкесске девочку убили, вызывая диавола, принесли в жертву за право «личного знакомства» с ним… Минчанка В., судя по логике вещей, погибла как отпавшая от служения «Великому Князю»… А чей приказ убить семнадцатилетнюю москвичку услышал во время чтения заклинаний ее палач? [170] Не того ли персонажа, что руководил и Русланом Любецким? Во всех случаях речь идет об общении с потусторонней силой. О призвании в свою душу сущностей, о которых сказано: «имя им легион». Установлению такой связи всегда служил ритуал.

Есть убийство, и есть ритуал. Если поставить их рядом, мы получаем «ритуальное убийство» {68} .

И здесь уместно задаться вопросом: в каком состоянии действуют обычно ритуальные убийцы?

Чаще всего — в «кураже» алкогольного опьянения, то есть когда человеком правит пьяный бес.

«Под наркотой» — мистическая подоплека наркомании видна уже из сочинений Кастанеды.

Под компьютерно-виртуальным воздействием. Преподносимые на экранах зрелища несут либо шок, либо вызывают интерес. А это тот самый момент, когда в человека вселяется рогатый.

Под воздействием беса, который вошел в душу во время «заговора», «снятия сглаза», «кодирования» и т. д.

Наконец, руководят преступлениями «идейные» сатанисты. Некоторые — наследственные. Эти призвали в себя легион сознательно.

Сохранилась изданная в Виттенберге и датированная 1524 годом книга доктора Фауста. Он рассказывает в ней, как впервые, изучив старинную инкунабулу, вызвал духа. Тот назвался Асиелем.

«Сначала я мало верил в то, что там обещалось, но при первом же моем заклинании дух явился передо мной и пожелал узнать, зачем я его вызвал… Наконец я спросил его, будет ли он мне служить в моих магических исследованиях. Он ответил, что, если мы сойдемся на определенных условиях, это будет возможно. Условие состояло в том, что я должен подписать с ним пакт. Я не хотел этого делать, но по невежеству своему я не очертил магического круга, тем самым не защитил себя и был в полной зависимости от духа. Поэтому я не смел отказать ему и отдался неизбежности…»

Ради чего же был заключен договор? Гете, конечно, приукрасил мотивации своего героя. Об образе жизни Фауста рассказывает бывший его университетский однокашник и ближайший сподвижник Лютера Меланхтон: «Нужно сказать, что Фауст этот был, помимо всего прочего, негоднейшим вертопрахом и вел столь непристойный образ жизни, что не раз его пытались убить за распутство».

После заключения договора прошло двадцать четыре года. О том, что случилось на постоялом дворе в Вюртемберге, со страхом пишет современник: «Когда хозяин спросил его, отчего он такой печальный, он ответил: «Этой ночью ты услышишь страшный грохот, и дом твой заходит ходуном, но ты ничего не бойся». Чего он ждал? Хотел побороться с бесом? Иоанн Вир продолжает: «Его нашли мертвым в одной деревне Вюртембергского княжества, лежащего около постели со свернутой головой. Говорят, что накануне в полночь этот дом вдруг зашатался». Протестантский богослов Иоганн Гаст ставит точку: «Злосчастный погиб ужасной смертью, ибо дьявол удушил его. Тело его все время лежало в гробу ничком, хотя его пять раз поворачивали на спину».

Независимо от квалификации мага сделка с диаволом рано или поздно отдает человека в его посмертную власть. Страшась этого, несчастные вынуждены идти на любые преступления — стараются быть нужным бесу здесь, в этой жизни, — лишь бы продлить свое земное существование. Отсюда их преступная активность с одной стороны, и попытки — всегда бесплодные — найти оккультные заклинания, позволяющие избавиться от беса, — с другой.

Не своей волей действуют эти «свободные» и «гордые» люди. Такой феномен известен и науке. В учебнике «Судебная психиатрия» читаем: «К волевым нарушениям можно отнести импульсивные состояния, характеризующиеся возникновением непреодолимых или трудно преодолимых побуждений к совершению тех или иных действий, без предварительного решения. Принято выделять несколько импульсивных состояний: катонические импульсивные действия чаще всего носят характер бессмысленных, немотивированных, агрессивных и разрушительных актов. Часто больными это переживается как подчинение чужой воле (так называемый синдром Кандинского)».

Феофан Затворник писал о том, как сатана вошел в Иуду: «Вошел сатана потому, что была отворена для него дверь. Внутреннее наше всегда заключено; Сам Господь стоит вне и стучит, чтобы отворили. Чем же оно отворяется? Сочувствием, предрасположением, согласием… Не допускай сатане угодных мыслей, не сочувствуй им, не располагайся по внушению их и не соглашайся на них — сатана походит-походит около, да и отойдет: ему ведь ни над кем не дано власти» [171] .

Сатанизм как осознанное культовое явление и массовая, бытовая осатанелость людей имеют одну и ту же суть. Она — в забесовленности, в «количестве бесов на душу населения». Но здесь необходимо уточнение: одержимым может быть не только убежденный сатанист, но и атеист, и даже православный человек. (Пример — «служка Серафимов» — Н. Мотовилов.) Некоторые удивляются: сатанисты действуют хладнокровно, без экзальтации, а в православном храме — наоборот — забесовленного христианина начинает вдруг дико корежить… Но в том-то и дело: если человек пришел в церковь, приближается к святыне, то это означает, что «подселенец» — ему уже в тягость. Начинается битва, полем которой является душа человеческая. Всплески этой борьбы мы и видим. Человек делает шаг к Богу, а бес, не вынося благодати, вырывается и кричит.