…Невысокий, плотного сложения, он ждет в конце зала. У него крупная голова, темные вьющиеся волосы зачесаны назад. Удивительно блестящие черные глаза следят за приближающейся дамой. Она подходит близко и останавливается в нерешительности. Неожиданно он дует ей в лицо и торжественно изрекает: «Вдыхаю в вас этот дух, чтобы зародилась и возросла в вашем сердце истина, которой мы обладаем; вдыхаю в вас этот дух, чтобы укрепить ваши добрые намерения и утвердить вас в вере ваших братьев и сестер. Мы делаем вас достойной дочерью истинного египетского приема и этой достойной ложи».

Величественным жестом граф передает неофитке свиток. Это грамота о приеме в ложу. Ее орнамент — изображение древа, обвитого змеем. Внизу стоят три точки (масонский знак, обозначающий лукавое понятие «брат») и подпись: «Cagliostros».

В российской столице Калиостро основал одну из лож созданной им системы египетского масонства. В нее входили не только мужчины. Поскольку женщины допускались в древние Мистерии, изрекал граф, нет причины, почему бы не принимать их в современные ордена. Впоследствии даже масонские источники подтвердят: оргиастические собрания «египтян» «имели иногда сходство с радениями некоторых сект».

Калиостро прекрасно знал каббалистическую «премудрость»: «…чем больше духовно растет человек, тем с большей силой клипот (нечистое) соблазняет его. Как говорится в Талмуде, после падения Второго Храма настоящий вкус совокупления остался лишь у тех немногих в этом мире, кто начинает постигать духовные силы высших миров». Калиостро, несомненно, относился к этим «немногим». Однако придуманные им «мистерии» не были лишь завуалированным сластолюбием.

«Общий знаменатель этих ритуалов — сознательный контакт с нечеловеческими сущностями, снабжающими адептов экстраординарными возможностями.

Через трансформацию их крови и через перерождение в своем теле «яйца змея» (андрогина, служащего материальной основой демонической одержимости) члены этих обществ стремились обрести новые психические силы. А в конечном итоге — бессмертие душевной сущности, которая в нормальном случае растворяется сразу после телесной смерти.

В первую очередь имеется в виду тантрическая, сексуальная магия особого рода. Она тесно связана с красной магией, магией крови и с манипуляциями с определенными субстанциями животных и людей. Цель этих операций состоит в воплощении некоторых сущностей (какодемонов — темных демонов), с которыми практикующий связывает себя пактом крови, обещающим ему гиперфизическую человеческую реализацию («бессмертие» в подлунном мире).

Подобные операции имели место в случае с известным Джузеппе Бальзамо (он был одержим сущностью под названием «Калиостро»). Этот субверсионный подрывной агент высшего уровня сыграл огромную роль при подготовке Французской революции, ровно как и Бенджамин Франклин. Оба поклонялись Змею»… [183]

Его деятельность совпала с тем этапом распространения каббалы, который М. Лайтман называет вторым (когда мистические тайны должны открыться уже не единицам, но большему кругу людей, не только евреям).

Предстоял и третий этап. Получив в Каире «откровение» от демона Айваза, этот период начнет последователь Калиостро по египетскому масонству, изувер и сексуальный извращенец, превзошедший самого маркиза де Сада, — Алистер Кроули. Вслед за своими учителями-каббалистами оргазм он назовет моментом общения с духовными мирами. (Вот это уж была «светлая душа»!). Но все это будет потом.

Роль Калиостро в Великой французской революции трудно переоценить. Вслед за ее триумфом его преемники — Джефферсон, Лафайет и другие — отправятся за океан. Каббало-масонский эксперимент получит там еще больший размах.

Американские ведьмы 1960-х «летали» не на метлах, а на ЛСД. Наркотик всерьез называли «новой божественной сущностью», аватарой. Грохотала музыка. Рок преобразился. Блюз начал движение к военному маршу. Под его такты толпы молодежи двинулись… В общем, двинулись.

В Америке гремела группа «Doors» («Двери») и ее лидер Джим Моррисон. После первых же успехов ему стало тесно в амплуа секс-символа. Вскоре родилась легенда, призванная дать мистическую подоплеку его шаманским камланиям на сцене. В пятилетием возрасте, рассказывал Моррисон, он стал свидетелем автокатастрофы, в которой погибли индейцы пуэбло. На обочине умирал старый вождь. И душа его (точнее, то, что в ней было), покинув тело, вселилась в Джима…

Моррисон заявлял: «Меня интересует все, что связано с бунтом, хаосом, особенно с деятельностью, которая выглядит бессмысленной. Мне кажется, что путь к свободе заключается именно в этом; наружный мятеж — способ достижения внутренней свободы… Я вношу хаос в тексты, в то время как остальные пытаются ввести порядок».

«More, more, more» (больше, больше, больше) — таким был девиз Моррисона. Больше впечатлений, больше наслаждений, надо испробовать в жизни все.