Автоклав онемел, так как именно баптистская трезвенность доктора Рыжикова у всех в зубах навязла.

– Всё? – спросила докладчицу председательствующая баба Зина, массивная и рыхлая докторша из акушерства и гинекологии, кашлявшая от желания закурить.

– Как это все? – возмутилась Ада Викторовна. – Именно еще не всё! Главное я сейчас прочитаю! – Достала из папки давнишний сложенный листок. – Вот! Мы помним, как доктор Рыжиков выписал из больницы действительно больного человека с травмой головного мозга, предоставив его на произвол судьбы! Этот должностной проступок остался без последствий только благодаря счастливой случайности. Неоднократно в горздравотдел поступали и жалобы от больного Туркутюкова, инвалида и героя войны, который жаловался именно на эксперименты, проводимые над ним врачом Рыжиковым. Ему удавалось тогда ловко прикрываться тем, что больной эпилептик и у него неуравновешенный характер. И это ему сходило с рук, потому что у врача Рыжикова был авторитет якобы передового, прогрессивного хирурга, который загородился своей сложной областью. Мол, мы в ней ничего не понимаем. И не только мы, а даже такие именно ведущие хирурги, которые подвергались от врача Рыжикова даже зазнайству. И вот, товарищи, читаю, чем это кончилось. Это заявление родителя больной девочки, который доверился доктору Рыжикову и жестоко поплатился за это! – Голос Ады Викторовны достиг торжествующих высот. Она пела. – «Докладываю, что врач вашей больницы хирург Рыжиков, проводя операцию новым способом моей дочери, не проверил новый способ на собаке, а применил сразу на моей дочери. Прошу принять необходимые меры». Ну, знаете, товарищи… На беззащитном ребенке! Я просто не решаюсь сказать, какие эксперименты это напоминает!

– И правильно! – сказала с председательского места баба Зина, очень чувствительная ко всему детскому. – Все, Ада?

– Если бы всё! – сокрушенно покачала пышной укладкой докладчица. – Отсюда становятся ясными многие неэтичные высказывания товарища Рыжикова в адрес не только отдельных коллег, притом старших по должности и опыту, но и в адрес всего советского здравоохранения. Мы с вами гордимся нашей медициной, бесплатной и самой гуманной в мире, а товарищ Рыжиков неоднократно называл советскую хирургию диким зверством. Вы представляете только! – В ее голосе задрожали патриотические слезы. – Дикость и зверство! В чем, интересно, товарищ Рыжиков, вы изволите видеть эту дикость и зверство? Может быть, именно в гуманном подвиге советских врачей, которые спасли жизнь миллионам раненых воинов-героев на защите нашей любимой Родины? И кого конкретно он считает, как он выражается, дикими зверями и даже древними людоедами? Великого Вишневского? Гениального Бурденко? Талантливого Петровского? Нашего учителя, которому мы все должны быть бесконечно благодарны за заботу и внимание – Ивана Лукича Черныша? Да как же после этих слов… Вы знаете, сколько раз уважаемый Иван Лукич, заслуженный врач республики, ветеран войны, называл товарища Рыжикова своим любимым учеником! Талантливым последователем! И вот благодарность! Разве не тяжело, как в трагедии великого Шекспира, видеть, что мальчик оказался голым? Вернее, в… В сказке, извините, про голого мальчика…

– Все, Ада? – спросила баба Зина после небольшой паузы, которая говорила не то об избытке чувств у докладчицы, не то о закономерной усталости.

– Далеко не все! – продолжила докладчица заплыв. – Но и этого вполне хватит, чтобы коллектив разобрался. Закон Гиппократа, который мы все принимали, никому нарушать не позволено! Я предлагаю, чтобы товарищеский суд вынес справедливое решение о лишении диплома товарища Рыжикова! Я бы даже сказала – у гражданина!

– Все? – спросила баба Зина.

Дочь мягкой мебели и странгуляционной борозды гордо покинула кафедру. Гробовое молчание автоклава сопроводило ее. Это была тяжкая миссия.

– Если всё, скажи теперь ты, Юра, – сказала председательница. – Юра! Рыжиков Юрий Петрович, слышишь? Толкните там его!

– А? – поднялся доктор Рыжиков.

– Выйди, скажи что-нибудь! Тут на тебя такое дело…

– Я с места, – рассеянно сказал доктор Рыжиков. – Можно?

Ему позволили.

– «Я ль буду в роковое время позорить гражданина сан!» – сказал он, будто знать не знал, о чем тут шла долгая речь.

– Мы здесь не стихи читать собрались! – одернули его. – Ты возражай, возражай по существу дела!

– Хорошо, – покорно возразил доктор Рыжиков. – Не закон Гиппократа, а клятва Гиппократа. И ее не принимают, а дают. А закон – это Архимеда…

– Я и сказала «клятву»! – огрызнулась с места Ада Викторовна. – И вообще прошу меня оградить! Меня систематически подвергают на глазах у всех! Кличку нелепую дали…

– Ада, успокойся, – посочувствовала баба Зина. – Мы тебя понимаем. Мы тебя в обиду не дадим. Продолжай, Юра, только по существу.

– А что еще? – спросил доктор Рыжиков простодушно.

– Ну что-нибудь, – сказала баба Зина, теперь согласная, наоборот, терпеть.

– И голым оказался не мальчик, а король, – сказал по ее просьбе доктор Рыжиков. – Мальчик крикнул: «А король-то голый!»

– Я и сказала «король»! – крикнула Ада Викторовна. – Вот именно – голый король!

– Ада, ты же не мальчик! – напомнила ей баба Зина. Потом, после некоторого молчания, доктору Рыжикову: – Юра, ну что замолчал?

– Больше возражать нечего! – по-ефрейторски доложил доктор Петрович.

– Он издевается над вами! – выкрикнула Ада Викторовна, чтобы открыть глаза присутствующим.

– Вправду все, что ли? – спросила баба Зина после новой паузы. – Юра, тебе вправду нечего сказать?

– Сказать есть что, – дружелюбно ответил ей доктор Петрович. – Вот в штате Огайо, например, в Рио Гранде, были международные соревнования кур и петухов. На дальность полета. Первое место там занял японский петух Клыг Флук. Он без посадки пролетел 90 метров 76 сантиметров. А вот на второе место вышла курица, английская, правда, Лаки Леди, но с заметным отрывом. Всего 36 метров 27 сантиметров…

– Как понимать эти намеки? – раздался голос Ады Викторовны. – Мы требуем объяснить!

– Ада! – сказала баба Зина. – Юра! Ты что, согласен свой диплом отдать? Тут у тебя смотри сколько уголовщины!

– А в инструкции для дорожных полицейских в Англии есть интересное предупреждение, – охотно объяснил доктор Петрович. – «Если после столкновения двух автомобилей их водители отправляются в дальнейший путь пешком, то существует большая вероятность, что оба автомобиля будут украдены…»