Я вновь погрузилась в свои мысли. Это уже не мой Риз - тот, что был прежде, такой знакомый и родной. Кто он теперь? Благородный бандит? Робин Гуд? История Робина - это детская сказка. Вымысел. В реале жизнь - сложная штука. В ней нет черного и белого. Все серое. Добро и зло смешались. И уже трудно понять, кто прав, а кто виноват.

С тобой поступают бесчестно, и ты отвечаешь тем же. Априори могу заявить: вот это больше всего удивляет людей, когда им платят той же монетой. Сделал подлость - чувствуешь себя круто. А в ответ: с тобой также. Вот тут возникает ступор. Как могли со мной так поступить? Это же низко, несправедливо. Параномия, одним словом.

Благородство и чистоту помыслов никто не ценит. В наше время такая святая простота считается верхом идиотизма. Волчий мир - волчьи законы. Нет рыцарей. Нет дам. Миром правят деньги. И людские судьбы, поломанные из-за них, никого не трогают. Ради денег идут по головам, по трупам. Тут кто сильнее, тот и прав.

Что-то я в лирику ударилась. Совсем расклеилась и раскуксилась. Надо встряхнуться.

– А за тебя привезут выкуп?
– едва слышно спросила меня Инга.

Ее реплика вывела меня из прострации.

– Да. Привезут. Я попрошу, чтобы и за тебя привезли. У меня много денег, не переживай. Намного больше, чем нужно, чтобы просто выжить, - оборвала поток ее возражений.
– Я не из тех, кто ценит зеленые купюры выше человеческих жизней. Я бы отдала все, что имею, до последнего гроша, если бы…

На этом месте запнулась, снова занырнув в свои думы. А что, если бы? Что вот сейчас можно сделать? Все настолько запуталось, что, кажется, выхода нет.

Девушка тоже затихла. Она казалась какой-то странной. Впрочем, это как раз не удивительно. Отсутствие привычного общения, изоляция, дефицит информации (в том числе - о том, что предпринимается для освобождения и предпринимается ли) угнетают психику очень серьезно. Тотальное одиночество, жизнь в постоянном напряжении и страхе не проходят бесследно. Наверное, это оставляет отпечаток на всю жизнь…

Ризван… Зачем ему все это? Как он так может?

Война, которая никогда не кончается на нашей Земле, война, на которую нельзя не пойти. Война нужна таким людям, как он. Зерах был прав. На войне есть другой мир. Яркий и энергичный мир рукопашных, вспышки боя, выплеск жизненной силы и остервенение, героизм выручки и самопожертвования. Другой мир. Короткий, яростный. С ясными целями в лице обозначенного командованием врага, заданий. Насыщенная оружием, стратегией, опасностью, хитростью и выносливостью жизнь. На войне он встречает похожих на себя людей. Его тянет к своим.

Сможет ли он когда-нибудь жить тихой мирной жизнью со мной, с семьей? Только теперь я начинала понимать, что пытался донести до меня старый адвокат.

До чего все дико и непонятно. Так дико, что непонятно. Он опустился до уровня вульгарного захвата заложников. Мой добрый честный Ризван. Мой идеал. Таких хороших, как он, просто не бывает. Я не придумала его себе. Нет. На этот раз нет. Но, все же, где-то я ошиблась.

Меня угнетала абсурдность ситуации. За нас должны заплатить его же деньгами. Это его, одному ему понятная правда. Приходится соблюдать жесткие правила войны. Но это его война. Не моя. Я-то точно знаю, за что сражаюсь. И нужно как-то выживать. Любой ценой выжить нам обоим в той ситуации, в которую мы попали то ли волей судьбы, то ли по собственной глупости. Конечно то, как поступили с ним… С его друзьями, со всеми ними… Да, никто его живым отсюда не выпустит. Никому не нужна такая правда о войне.

Подсознательно чувствуя, что Ризван прав, справедлив, по крайней мере в том, что я ему тут только мешаю, я, тем не менее, не помышляла сдавать позиции, решив устроить забастовку. Правда, действительно, никому не нужна. Но многим нужна сама война. И Риз выбрал эту горячую абстрактную даму, а не меня. Вот что было особенно обидно.

Когда утром охрана принесла еду, воду и мое кошмарное единственное платье (я так и сидела там в рубашке Ризвана), следуя намеченному плану, отказалась от еды, сделав лишь несколько глотков воды. Тоже с обедом и ужином. Да не очень-то и хотелось есть это месиво. Меню - кaшa неустaновленного происхождения.

Пусть Риза совесть замучает за то, что он со мной так поступил. Он, как врач, должен знать, как отрицательно скажется голодовка на моем ослабленном после ранения и последующего воспаления организме. А совесть у него была, есть и будет, я в этом не сомневалась. За это его и любила.

И оказалась права: вечером, забрав нетронутые за весь день трапезы (у Инги тоже не было аппетита, и она машинально, механически жевала хлеб, запивая водой, едва поковырявшись в каше), так вот, вечером за мной пришли и повели обратно в берлогу главаря.

– И что ты этим хочешь доказать?
– наехал на меня любимый.

Я скрестила руки на груди, старательно рассматривая стены, до кучи решив объявить еще и бойкот.

– Так… Понятно.., - Ризван мерил шагами пространство.

Наконец, до чего-то додумавшись, он остановился и злобненько так уставился на меня. Я для пущего эффекта, чтобы подчеркнуть трагичность момента, надула губы и сделала обиженно-скорбное выражение лица.

– Чего ты добиваешься?
– загремел милый (ой, как страшно) - Чтоб я тебя на капельницу посадил?