— Но доказательство оказалось липовым.

— Улики всегда противоречивы.

— Эта была не противоречива, — поправила я, — а невозможна.

— Вы не ссорились с мужем в день его смерти?

— Нет.

Рэмси выпрямился, прошелся по мастерской и выглянул в окно.

— На строительство такого сарая надо получать разрешение? — спросил он.

— Нет. А это относится к делу?

— Просто я подумываю поставить у себя в саду такой же, — объяснил инспектор. — Чтобы было куда сбежать из дома. Вернемся к нашему разговору: обратите внимание, все эти вопросы я задаю вам в частном порядке, а не в ходе официального допроса.

— И что из этого следует?

— Мы побеседовали с разными людьми. — Он вынул из кармана блокнот. — В том числе с коллегами вашего мужа. К примеру, с мистером Келли, который в тот день был в офисе — обновлял программное обеспечение. Он сказал, что в тот день, когда погиб ваш муж, он слышал, как тот ссорился с кем-то по телефону. Мистер Келли полагает, что с вами. А может, и нет…

— Он прав. Это была я.

— Вы же сказали, что ссор между вами не было.

— Это была несущественная ссора.

— По какому поводу?

— Из-за какой-то ерунды. — Рэмси не ответил, явно ожидая продолжения. — По поводу задержек Грега в офисе.

— Даже так?

— Причины всех наших ссор и споров были пустяковыми… Кстати, у меня сохранилась эсэмэска, которую Грег прислал мне вскоре после этого.

Я вынула мобильник и нашла среди сообщений то, удалить которое у меня не поднялась рука. Я показала телефон Рэмси. Он суетливо вынул из внутреннего кармана очки для чтения и надел их.

— «Прости прости прости. Я идиот». Столько извинений. Вы не против, если я его заберу? Потом верну.

— Зачем он вам?

Рэмси положил телефон в карман.

— Циник отметил бы, что ваш муж не объясняет, за что именно он извиняется. Может, за измены.

— Он не изменял мне.

— Уверен, что вы правы.

— Ваше вино согреется.

— Я не циник. Я на вашей стороне. Вы сделали все возможное, чтобы вам инкриминировали преступление, но этого оказалось недостаточно. Эта авария, в которой погибли ваш муж и Милена Ливингстоун… провернуть ее в одиночку вы бы не сумели. Но к кому вы могли бы обратиться за помощью? Я беседовал с мужем Милены. Он не из тех, кто подстраивает убийства. Таким, как он, свойственна терпимость. И потом, как вы могли подстроить аварию таким образом, чтобы она выглядела как несчастный случай? Испортить тормоза, как показывают в кино?

— Как можно испортить тормоза? — спросила я. — И потом, что бы это дало здесь, в Лондоне? Даже при отказе тормозов люди, которые тащатся со скоростью тридцать-сорок миль в час, вряд ли погибнут. Конечно, это не исключено, но способ слишком уж ненадежный.

— Логично, — кивнул Рэмси. — А как бы поступили вы?

Я нарушила данное себе обещание и в очередной раз задумалась о том, что уже прокручивала в голове сотни раз.

— Они оба были бы уже мертвы. Следовало бы увезти их в какое-нибудь безлюдное место…

— Вроде Портон-Уэй, — подсказал Рэмси.

— …а там пустить машину под откос, поджечь и убежать.

— При этом не оставив следов и ничего не уронив.

— Думаете, я могла оставить шарф на месте преступления?

— Вы даже не представляете себе, что оставляют на месте преступления виновные. Вставные челюсти. Протезы конечностей. Уверен, до этого не дойдет, но если бы вам пришлось продумывать линию защиты, миссис Фолкнер, я бы на вашем месте не ссылался на потерянный шарф: если вы оставили улику на месте преступления, это еще не значит, что вы его не совершали. С Фрэнсис Шоу дело обстояло иначе. В этом случае нет никаких сомнений в том, что вы побывали на месте преступления. Следы вашего присутствия обнаружены повсюду, в том числе на трупе. Но если в деле об убийстве вашего мужа и его любовницы ваш мотив очевиден, то в деле об убийстве Фрэнсис Шоу у вас нет ровным счетом никаких мотивов, верно?

Последовала пауза: я не знала что сказать.

— Мы прекрасно ладили, — наконец заговорила я. — Она считала меня подругой. Мне было стыдно обманывать ее, я уже собиралась все рассказать, но…

— Итак, вы остались при своем: вы по-прежнему утверждаете, что не знали об изменах мужа и что с Фрэнсис Шоу вам было нечего делить, хотя обвиняете ее мужа в том, что он изменял Фрэнсис с любовницей вашего мужа.

— Дэвид действительно имел связь с Миленой. Но она не была любовницей Грега.

— Хм-м… Теперь вы понимаете, почему мы в растерянности? Все эти отрицания, попытки доказать, что кто-то чего-то не знал, отсутствие мотивов… В таких играх я не силен. Вот окровавленные ножи, отпечатки пальцев, может быть, записи камер видеонаблюдения — это другое дело. Это по мне.

— У меня есть алиби. — Я рассказала ему о том, как отвозила клиентам кресло в день смерти Грега. — Можете проверить.

— Проверим, — пообещал он.

Очередной визит инспектора Рэмси во вторник утром ничем не напоминал предыдущий. Детектив явился в сопровождении коллеги, чувствовавшего себя неловко в щегольском новеньком костюме; сам Рэмси словно стремился исключить любой намек на неофициальность и особое отношение. О том, чтобы я продолжала работу во время разговора, и речи не было. Инспектор твердо попросил провести его в гостиную, где мне сразу стало неуютно в пропыленной рабочей одежде. Я предложила обоим чаю, но инспектор сделал вид, будто не услышал меня.