– Надеюсь, вы и ваш босс скоро в этом убедитесь! Вы узнаете – мистер Сильвестр не из тех, кто прощает!

– То же самое можно сказать и о графе. Но ему пришлось очень долго ждать, чтобы доказать это. – Он помолчал и добавил: – Маддалена.

У нее перехватило дыхание.

– Это… не мое имя.

– Так ваше имя звучит на моем языке.

– В любом случае я не давала вам разрешения…

Он сделал глоток виски, задумчиво глядя на нее поверх стакана:

– А вы можете звать меня Андреа.

Мадди с вызовом вздернула подбородок:

– Есть еще одно известное выражение, синьор: «И не мечтайте!»

– О, не беспокойтесь, мне и без того есть о чем помечтать. Но я запомню ваши слова… А сейчас, – он повернулся к столу, – надеюсь, вы ко мне присоединитесь.

Конечно, Мадди могла бы просто сидеть, отказываясь от всего, но она съела все – от рыбных закусок со спаржей до восхитительной телятины, запеченной в вине с маленькими весенними овощами.

А также сыр и взбитые сливки с ягодным сиропом.

И конечно, вино. Для начала – кристально прозрачное с легкой желтизной – «Орвието», затем – полнокровное «Монтепульчано». А вместе с кофе попробовала и чистейшую граппу в маленьких стопках – невинно бесцветную и в то же время чертовски крепкую, как обнаружила Мадди, сделав первый глоток.

И все это – под пристальным и слегка насмешливым взглядом сидящего напротив мужчины.

Надо признать, роль хозяина ее тюремщик исполнял безупречно. Не обращая внимания на ее односложные ответы, он продолжал говорить, словно это был совершенно обычный ужин, а она – его гостья.

«Хорошие манеры, – думала она, – или отточенная наглость?»

Опера стала первой темой, которой они коснулись.

– Вам понравилось? – спросил он.

– Трагическая история. Возможно, мне стоило отнестись к ней как к предупреждению…

Он рассмеялся:

– Вы думаете, вас могут запихнуть в мешок, как Джильду? О нет. Это было бы ужасной потерей. Для всех.

Мадди покрутила бокал между пальцами.

– А когда граф ожидает ответа из Лондона?

– Один он уже получил. Но это было лишь подтверждение: документы и вещи доставлены по назначению. Теперь все зависит от вашего жениха и его отца.

Она с облегчением вздохнула:

– То есть я выйду отсюда через сорок восемь часов?

– Возможно.

– А это означает – вы и ваш босс окажетесь под арестом. Потому что мой первый звонок будет в полицию.

– Кто знает… К тому времени ваш настрой может измениться.

– Никаких шансов, синьор! – сказала она твердо и… замолчала, как если бы ей в голову вдруг пришла какая-то мысль. – Ну может, если только вы захотите вступить со мной в сделку и соскочить, так сказать, с крючка.

Темные брови удивленно поднялись.

– И что вы предлагаете?

По крайней мере, с ходу ее предложение отвергнуто не было.

– Если вы утром отвезете меня обратно в Геную, я обещаю никому не рассказывать об этой истории. Мое молчание в обмен на мою свободу. Что скажете?

– Я скажу – не так уж много вы мне предлагаете. – Он медленно смерил ее взглядом с головы до ног, намеренно задержавшись на губах и груди. – Разве вам больше нечего предложить?..

Ей вдруг стало трудно дышать. Бесполезно было притворяться, будто она не поняла:

– Вы же сказали, такие женщины, как я, вас не привлекают.

Он пожал плечами:

– Это уединенное место. Иногда не стоит быть слишком разборчивым. Одним словом – я готов к соблазнению.

– Черта с два! – вскипела Мадди. – Вы мне просто отвратительны! Надеюсь, вы сгниете в тюрьме! Я расскажу кому надо и о вашем «Каза Лупо», и о волках, которые в нем обитают. Эта история попадет на первые полосы всех газет!

– Боюсь, вы очень плохо представляете, какие могут быть последствия…

– Боитесь? Правильно. Вам и нужно бояться. – Она отодвинула стул и встала. – Граф решил скрестить шпаги с Найджелом Сильвестром явно в неудачный день.

Их взгляды встретились: гнев и презрение наткнулись на легкую насмешку.

Наконец он сказал:

– Похоже, в этот раз, Маддалена, вы можете оказаться правы. А сейчас бегите-ка скорее в постель. Не искушайте меня пересмотреть ваше предложение.

Мадди не стала спорить. Она повернулась и пошла к лестнице, стараясь замедлить удары сердца.