Нам предложили заведение на Коестраат, маленькой улочке, пересекавшей Кловениер-сбургвал и Ахтербургвал, недалеко от Ньивмаркта. На этой улочке толпились проститутки, работавшие в основном у дверей. Гостей они принимали в номерах на втором этаже.

Наш новый бордель находился в центре этой улицы, в доме под номером четырнадцать. Там раньше располагался вещевой склад и местный магазинчик. В наш первый визит он был забит лестницами и ведрами мойщиков окон. Пугающее впечатление. Нужно было все переделывать.

Бывалые хозяйки борделей объяснили нам, как нужно все устроить. Сначала аккуратно заняться внутренними работами, потом быстро вставить стекла и начать открываться по выходным.

Это заняло некоторое время. На крыше торчала длинная радиоантенна. Пожарные приехали снимать ее и оставили нам записку: нужно было также установить новые коллекторы, а это значит – вести земляные работы. Хорошо, что мой муж Ян был на все руки мастер. В конечном счете у нас ушло два года на ремонт силами мастеров, родственников и друзей. Мы смогли открыться только в 1978 году.

В борделе была приемная, номера с крепкими широкими кроватями – шире обычного, ванная и кухонька.

Наше заведение считалось «условно разрешенным», тогда вопрос о закрытии домов терпимости еще не поднимался, это случится только в 2000 году. Но местные хозяйки порой устраивали неприятные сюрпризы. Была, к примеру, такая мадам по кличке Лошадиная Голова, она сдавала комнаты ниже по улице. Когда ей что-то ударяло в мозги, она делалась невыносимой. В день, когда мы открылись, она приперлась в стельку пьяная, уснула на новом кожаном диване. Через несколько часов нам пришлось просить, чтобы ее вынесли вон.

Впрочем, такая мелочь не могла испортить нам праздник. Мы были полны гордости оттого, что обрели свой уютный уголок.

Луиза, 1979

Весь путь от Харлема Нелис проделал на велосипеде. Он следовал за нашими перемещениями. Из Аудезейтс на Ауде Ньивстраат, оттуда – на Коестраат. Он знал, где нас искать…

– Можно мне оставить велик внутри, Долли, и пойти с тобой? Я бы задержался на часок.

– Конечно. Как ты хочешь. Но что с тобой такое? Тебе как будто тяжело идти.

– Ну да, верхом на велосипеде было проще. На седле-то хорошо разместить и мои «фамильные драгоценности», и мои гантельки.

– Вот зачем тебе такое широкое седло. А помимо этого все нормально, Нелис?

– Я бы выпил стакан воды.

– Присаживайся.

– Нет, спасибо.

– Почему нет?

– Ты же знаешь, я на себя навьючил кучу всего.

– Отлично. Ну показывай, что у тебя там.

Нелис снял штаны. На его члене висели две гирьки. Они были закреплены на ремешках, которые обхватывали член и яйца – те тоже были оттянуты вниз гирьками.

– Да уж, ты и впрямь навьючил на себя кучу всего.

Нелис, согнувшись, посеменил в комнату, поглядывая на меня с надеждой. Зрелище напомнило мне весы продавца овощей.

– У меня в сумке еще две гирьки, можешь принести?

– Конечно. Что ты собираешься с ними делать?

– Хочу добавить весу на мои шары. Я каждый день выполняю это упражнение. Прикрепи их, пожалуйста, сюда.

– Ладно.

Подвешиваю гирьки к яйцам. Каждая гирька весит примерно полкило. «Черт, у него же не поднимется», – думаю я.

– Ты забавный, мой тяжелоатлет. Смотри, чтобы у тебя кое-что не оторвалось.

Нелис обходит комнату, волоча ноги. Потом, утомившись, осторожно садится в кресло и просит чашечку кофе.

– Поможешь мне, Долли?

Я снимаю две гирьки, и Нелис убирает их в сумку. Оставшиеся две прячет в штаны.

– Знаешь, Долли, я собираюсь продолжать упражняться с весом. Так натренирую нужные мышцы, что смогу выстреливать спермой, когда захочу.

– Ух ты. Ладно, умелец, до скорого.

Нелис забирается на велосипед и, очень довольный, отбывает. Будет крутить педали до самого Харлема, сидя на своем широченном седле.

Мартина, 1980

Мы с Лу несколько лет работали вместе на Коестраат. У нас было много постоянных клиентов. Кто-то просто хотел принять ванну (и много-много пены!), мы без возражений занимались ими в воде – и это все. Наш санузел был выдержан в бледно-розовых тонах (умывальник, ванна, унитаз), а лампа была красной.

Позднее мы стали сдавать комнаты, как это делают все проститутки после определенного возраста. Но квартал мало-помалу приходил в упадок. Самым тревожным было распространение героина. Орды обдолбанных наркоманов направлялись в сторону улицы Зидейк, сбывая краденое: велосипеды, радиоприемники, фотоаппараты – все что угодно.