Другой бы на его месте преспокойно домылся и перезвонил позже, но командир «Осы» имел четкую инструкцию никогда и ни при каких обстоятельствах не расставаться с телефоном. Его наипервейшая обязанность состояла в том, чтобы немедленно откликнуться, как только возникнет необходимость в его услугах, а такая необходимость возникала частенько. Разве что в туалет или ванную комнату Андреев рисковал наведываться без мобильника, так поступил и сегодня утром, а теперь мотался голый по квартире, поскальзываясь на поворотах.

Искомый предмет обнаружился под диваном, на котором майор до поздней ночи возлежал с пультом в руках, следя за похождениями героев какого-то сериала.

Уснул он там же, на диване, а вокруг него и под ним творилось форменное безобразие. Пол был усеян крошками от чипсов и соленого арахиса, сверху валялся пульт, окруженный разнокалиберными пивными емкостями, и этот отвратительный натюрморт довершала пепельница, полная окурков. «Глаза бы мои этого не видели», — подумал Андреев. Отшвырнув ногой пивную бутылку, он чуть было не перевернул пепельницу, чертыхнулся, включил мобильник и поднес к уху.

Вынужденный отпуск, в котором он находился без малого неделю, не пошел ему на пользу. В первые дни он держал себя в узде: разминался до седьмого пота, совершал утренние кроссы, изучал в Интернете всякие полезные профессиональные новинки. Потом пробежки сократились с пяти километров до полутора, зарядка как-то постепенно сошла на нет, в рационе появилась всякая вредная вкуснятина вроде круассанов и пиццы. Просыпаясь по утрам, Андреев первым делом становился на весы, хмурился, давал себе зарок взяться за ум, но… завтра, потому что сегодня хотелось еще немного расслабиться, побаловаться пивком и сигаретами, поваляться на диване…

Дорасслаблялся, добаловался, довалялся!

Морщась от вони окурков и запашка перегара из собственного рта, Андреев хрипло поздоровался с заместителем генерала Комаровского полковником Левичем, сверился с часами и пообещал выехать через пятнадцать минут. С этого мгновения его движения сделались стремительными и точными, словно это не он вчера выдул четыре литра пива. Не тратя времени на уборку, Андреев побрился, оделся, вынес мусор и устремился к своей «Ниве», припаркованной у подъезда. На бегу он позвонил заместителю, чтобы выяснить, когда тот прибудет на место сбора.

— Уже выезжаю, — глухо ответил Захаров и закашлялся.

— Курил, что ли? — спросил Андреев, уловив в кашле характерные сиплые нотки, замеченные нынче утром и у себя самого.

— Слегка оттянулся, — виновато признался заместитель. — Понимаешь, Юра, вчера как бес попутал. Набрал пива, сигарет купил, пиццу необъемную. Вместо того чтобы почитать или лечь пораньше, как последний болван в ящик пялился.

Мысль о том, что не он один грешен, слегка согрела душу Андреева. Однако каяться в собственных грехах командир не собирался, дорожа авторитетом.

— Сериал небось смотрел? — хмыкнул он, протирая лобовое стекло автомобиля.

— А как ты догадался? — удивился заместитель.

— Говорят, все бездельники от этого сериала млеют, — буркнул майор. — Пиво, курево, телевизор… Бросай это все, Захар.

— Уже бросил, — заверил капитан, — хотя бы послали куда подальше, надоело в четырех стенах сидеть.

— Пошлют, — пообещал Андреев. — Так далеко, что отсюда не видно.

Он включил зажигание, дал задний ход и развернулся, чудом не ободрав бок пузатой иномарке, брошенной посреди площадки. Мобильник по-прежнему был прижат к его уху, так что беседе маневрирование не помешало.

— Вот и хорошо, — вздохнул Захаров. — Вся наша жизнь — дао, то есть путь. Конечная цель значения не имеет, важно лишь продвижение к этой цели, как сказал один мудрец.

— Перемудрил твой мудрец, — заметил майор. — Бросал бы ты эту свою философию дурацкую.

— Во-первых, она не дурацкая, командир. Во-вторых, она не моя, а выработана лучшими умами человечества.

Вступать в диспут командиру группы определенно не хотелось. Закинув в рот мятную жвачку, майор оборвал подчиненного:

— Хорош мне мозги пудрить, Саня. Живо собирайся и остальных поторопи. А то знаю я их, тоже небось режим не соблюдали, а теперь телятся как сонные мухи.

— Телятся коровы, командир.

— Значит, как сонные коровы. Хрен редьки не слаще. Короче, расшевеливай парней, да и сам не опаздывай. Все, до встречи.

Лихо вывернув на проезжую часть, Андреев влился в общий поток и помчался на северо-восток, где находились тренировочный центр, полигон и аэродром Антитеррористического центра. На душе скребли кошки. Все же не стоило читать подчиненному нотации за проступки, которые совершаешь сам. Или стоило? Может быть, именно на этом строится вся воинская дисциплина?