Если она расскажет Реми, оставит ли он ее подле себя ради одного лишь ребенка? Все закончится тем, что он преисполнится ненависти к ней. Может, он даже не полюбит их дитя.

Анджела прикусила губу и посмотрела на себя в зеркало. Годами она игнорировала свое тело, не любила, наказывала, подвергала неусыпному контролю, но теперь оно могло больше не принадлежать ей. Оно могло укрывать в себе их с Реми ребенка. Она и думать не могла о том, чтобы избавиться от него. Любая другая женщина могла поступить так на ее месте, но не Анджела.

Женщина приложила вторую руку к своему животу. Как возможно, что Реми сделал ей ребенка? Ведь она ему даже не нравилась. Но даже если это не совсем так… В любом случае Анджела чувствовала, что он больше не ненавидит ее. Их отношения очень изменились за прошедшие три недели. Время от времени они ссорились, но ссоры всегда становились лишь прелюдией к сексу. Они оба обладали сильной волей и не любили проигрывать.

Она не должна была влюбляться в него, но это произошло так давно, что теперь бессмысленно заниматься самобичеванием. Анджела полюбила Реми, когда ей было всего пятнадцать. Она помнила тот день. Анджела отправилась вместе с отцом на виллу Витторио. Реми как раз вернулся домой, и ему было поручено не давать гостье скучать, пока Витторио с отцом решали деловые вопросы. Когда Реми пришел, она сидела в гостиной и листала журнал. До этого она не видела его год, а то и два. Юный Реми показался ей таким высоким и статным, на его лице застыла ленивая улыбка. Но как только она поднялась к нему навстречу, улыбка сошла с его лица. Вероятно, его несколько смутила ее короткая юбка и облегающая футболка. Прочистив горло, он прошел к телевизору и включил для нее фильм.

– Вот, это должно тебя на время занять.

– Мне не двенадцать… – Она надула губы.

– Ну… – Реми запустил руку в волосы, слегка растрепав их. – Это действительно хороший фильм. Он даже получил награду национальной киноакадемии.

– А ты посмотришь его вместе со мной?

Он пробормотал что-то невнятное и расположился на диване как можно дальше от нее. Но все же он остался посмотреть с ней фильм. Временами он даже смеялся, а затем поставил фильм на паузу и попросил ее приготовить для них попкорн.

Да, в него было легко влюбиться. Но возможно ли теперь разлюбить его?

Самолет приземлился в международном аэропорту Парижа. Реми внимательно рассматривал ее лицо: – Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? Ты почти всю дорогу молчишь, и, честно говоря, у тебя нездоровый вид.

– Все в порядке. – Анджела натянуто улыбнулась. – Просто нервничаю при мысли о всех этих дизайнерских свадебных платьях.

Когда они вышли к ожидавшей их машине, Реми приобнял ее за талию:

– У всех голова пойдет кругом, когда они увидят, как ты идешь по церковному проходу.

Анджела чувствовала себя сносно последние пару дней, но время от времени с ней случались головокружения. Ей удалось скрыть свое состояние от Реми, но, когда на горизонте замаячила столь желанная аптека, она задумалась над тем, как приобрести тест на беременность без его ведома. Когда зазвонил его мобильный телефон, ей предоставилась эта возможность. Она кивком указала на туалетную комнату и пробормотала, что ей необходимо попудрить носик. Мужчина кивнул и отвернулся, прижав телефон к уху и зажав другое, чтобы ничто не создавало помех для разговора. Анджела ринулась в аптеку и в порыве надежды приобрела тампоны, не забыв про тест. Когда она положила оба предмета в свою сумку, ее сердце в груди стучало так громко, что, казалось, заглушало все остальные звуки.

Когда она вернулась, Реми все еще говорил по телефону. Закончив, он снова обнял жену за талию.

– Это был Роберт Мапплтон. Он просил передать тебе привет.

– Он очень приятный человек, – сказала Анджела, усевшись на заднее сиденье рядом с мужем. – Он очень тоскует по жене. Ее не стало восемь лет назад, она скончалась после продолжительной борьбы с раком. Они были вместе более сорока лет, она очень поддерживала его. Наверное, в этом причина того, что последние несколько лет дела его шли плохо. Все это время он продолжает ее оплакивать.

Реми не мог скрыть удивления:

– Он сам сказал тебе об этом?

Она кивнула:

– Мы много говорили… Все те ступени, что проходит горюющий человек: отрицание, гнев, торги, переход и, наконец, принятие. Я поделилась с ним тем, через что прошла сама, когда не стало мамы. Он отнесся к этому с пониманием. У них с женой не было детей. – Анджела глубоко вздохнула. – Было бы так здорово, если бы мы сами могли выбирать себе родителей. Я мечтаю о таком отце, как Мапплтон.

Реми крепче прижал ее к себе:

– Хотелось бы мне снова увидеть своего отца. Пусть ненадолго. Но я бы хотел сказать ему и маме, как много они для меня значили.

Анджела положила ему голову на плечо:

– Они были бы горды тем, чего вы добились.

– Тем, чего добились Рауль и Раф. Насчет себя я не могу быть уверен.

– Но почему? Ты только что подписал крупнейший контракт за всю свою карьеру. Это значительнее всего того, что сделали твои братья!

Реми снова посмотрел ей в глаза. Взгляд его показался ей почти злым, циничным.