Джейк улыбнулся:

– Уже. Завтра утром в восемь часов. – Он подошел к Трэвису и взял его за руку. – Она потрясающая женщина, – сказал он, и Трэвис лишь кивнул, пожав сперва руку Джейкоба, а потом Калеба.

Братья были правы.

Его Дженни была потрясающей женщиной.

Утром Дженни вместе с ним встретилась с хирургом. Она ответила на десятки вопросов спокойно и ясно. Она прошла бесконечные обследования, часть из которых, казалось, была выдумана агрессивными инопланетянами.

В полдень хирург должен был встретиться с ними еще раз.

– Ладно, – коротко бросил он, – пока что можно сказать одно: операция состоится.

Трэвис сжал руку Дженни.

– Какова вероятность удачного исхода? – спросил он.

– Пятьдесят на пятьдесят.

Трэвис поморщился, но Дженни кивнула:

– Спасибо за честность.

– Не вижу смысла врать, мисс Купер. Важно, чтобы вы знали столько же, сколько знаю я.

– А какова вероятность выжить, но стать овощем? Какова вероятность этого?

– Милая… – сказал Трэвис.

Дженни шикнула на него.

– Я должна знать, потому что этого я боюсь больше смерти. Доктор, каковы шансы такого исхода?

– Меньше. Меньше по сравнению со смертью. – Доктор улыбнулся, но затем его улыбка исчезла. – Но возможность подобного присутствует.

Наступила тишина. Лицо Дженни не выражало ничего.

Трэвис уже возненавидел себя за то, что затеял все это. Пятьдесят на пятьдесят, что Дженни выживет… И лишь чуть меньшая вероятность остаться с серьезной травмой мозга…

– Нет, – вдруг сказал он. – Нет, милая, ты не можешь…

Дженни взяла его за руку.

– Какой ближайший срок для операции? – спросила она. – Теперь, когда я решилась на нее, не хочу просто сидеть и ждать.

– Вообще-то, – мягко ответил доктор, – у нас попросту нет времени для долгого ожидания. Как насчет завтрашнего утра, Дженни? В восемь часов?

Трэвис почувствовал, будто стоит на краю глубокой пропасти.

– Подождите! Нам нужно поговорить… Нужно еще раз подумать…

Дженни взглянула на него.

– Я хочу это сделать, – спокойно ответила она. – И ты должен оставаться сильным. Ради меня.

Она была права. Они оба должны оставаться сильными. И, неожиданно для себя, Трэвис понял, откуда именно им следует черпать силу.

– Выходи за меня замуж, – сказал он.

Улыбка Дженни дрогнула.

– Если буду в состоянии, когда все окончится…

– Нет. Выходи за меня этой ночью!

– Нет. Нет! А если…

– Я люблю тебя, – сказал Трэвис. – Я всегда буду любить тебя. – Он обнял ее. – Когда ты окажешься в операционной завтра, ты уже будешь моей женой.

Дженни заплакала, а потом рассмеялась. И поцеловала мужчину, которого любила всем сердцем.

– Я имею право на возражения, мистер Уайлд?

– Нет. Не имеешь. – Его глаза подозрительно блестели. – Это такие же американские горки, милая, – прошептал он. – Рискни вместе со мной.

Она поцеловала его и ответила:

– Я согласна.

Этим же вечером в пять минут восьмого братья Уайлд собрались в часовне госпиталя.

Это была комната со стеклянными стенами и небольшим фонтанчиком в центре. Вода текла по блестящим черным и серым камням с умиротворяющим журчанием. Маленькие декоративные деревья приятно ласкали взор нежным зеленым цветом.

Калеб и Джейкоб весь этот день были очень заняты.

Калебу пришлось снова поднять свои связи, чтобы найти судью, достаточно влиятельного для ускорения правового урегулирования церемонии, и священника.

Джейк каким-то образом вышел на флориста, доставившего в часовню десятки белых роз и орхидей за рекордно короткое время.

Трэвис хотел сказать братьям, как сильно ценит их заботу, но испугался собственного косноязычия. Впрочем, ему и не нужно было благодарить братьев. Они обняли его и дали понять – им ясны его переживания.

Ровно в восемь двери часовни открылись.

Появилась Дженни. Ее вел за руку хирург, надевший темный костюм.

Сама Дженни была в коротком белом платье, которое ей одолжила одна из медсестер. Платье было очень простым и при этом прекрасным.

Таким же прекрасным, как сама невеста.