Совершенно не удивился. Как будто всю жизнь это знал.

Во сне прекрасно помнил этот разговор, но не стал расспрашивать брата: «Почему ты мне не сказал, что был на самом деле?» Глупый вопрос, зачем болтать ерунду, почему это «был», когда брат – вот же он, есть, сидит рядом, подливает темный ром в крепкий душистый чай, и какая разница, что считается правдой наяву, если на самом деле все так, как оно есть.

Мама, кстати, выздоровела, врачи удивлялись, как быстро она пошла на поправку. Уезжал из отпуска с легким сердцем, знал, что у родителей все будет хорошо. Иногда ловил себя на мысли, что только затем и нужна была ее болезнь, чтобы сдержанный, молчаливый отец напился и разболтал семейную тайну. Но гнал эти глупости из головы. Какая разница, так оно или нет, если я не хочу об этом думать.

Не хотел и не думал. И брату голову не морочил. Им и так было, чем вместе заняться и о чем поговорить.

Совершенно не планировал жениться, но иногда так бывает: встречаешь человека, вместе с которым настолько лучше, чем врозь, что глупо было бы не попробовать быть вместе всегда, вдруг получится?

У них получилось.

Никогда не хотел детей, но вдруг стал задумываться: интересно, какие новые люди у нас выйдут? Похожие на нас или совсем другие? И можно ли будет с ними дружить? Из одного только научного любопытства имело смысл рискнуть.

Говорил жене: если уж у нас будут дети, то давай как минимум двое. И хорошо бы, чтобы первым родился мальчишка, а дальше – все равно, как пойдет.

Думал: пусть хоть у кого-нибудь в этой семье будет настоящий, невыдуманный старший брат.

Когда родились сразу две девчонки, двойняшки, не огорчился, а рассмеялся – вот и строй после этого планы, балда! И брат тоже смеялся, и пес – всеми тремя пастями, включая спящую, и дракон, кстати заглянувший к ним на огонек. Их дружный хохот стал чем-то вроде праздничного фейерверка по случаю первого дня рождения новых людей.

Рассказывал дочкам и про брата с саблей, и про трехглавого пса, и про друга дракона. С детьми очень просто договориться, главное сперва предупредить: «Сейчас будет волшебная сказка», – а потом можно говорить правду и только правду, более благодарной публики, чем дети не найдешь, хоть всю землю пешком обойди. Уже ради одного этого имеет смысл с ними связываться.

Так и жил. Получалось неплохо – и наяву, и во сне.

Иногда, просыпаясь, снимал с футболки черные шерстинки трехглавого пса, но так случалось и раньше, давно отвык удивляться.

Жена стала жаловаться, что рядом с ним очень холодно спать. Смеялась: летом можно сэкономить на кондиционере, но зимой-то как быть?

После того, как ее четвертая кряду простуда перешла в тяжелейший бронхит, перебрался спать в кабинет. Оказалось, что раздельные спальни не только не мешают любви, а напротив, даже способствуют. Красться друг к другу на цыпочках по ночам и сталкиваться лбами в темноте коридора было весело. Ну и простуды прекратились, это важно.

И брат стал сниться не пару раз в неделю, как раньше, а каждую ночь. Трудно было продолжать считать встречи с ним просто снами. Самая настоящая жизнь. Не вместо той, что наяву, не лучше нее, просто еще одна, исполненная счастья и смысла, как и положено жизни.

Время шло, дети росли, дракон постарел, но потом сменил кожу и стал моложе прежнего, жена взялась за диссертацию, на крыше их дома выросло самое настоящее дерево, сонная голова братнего пса начала сочинять стихи и заставляла говорящую их декламировать, а родители внезапно снялись с места и переехали жить в теплую страну. Был за них очень рад. Брат говорил: «Новые впечатления – лучшее лекарство от старости», – и был совершенно прав.

И посреди всех этих радостных перемен и хлопот вдруг заболел. Можно сказать, в самый неподходящий момент, но, положа руку на сердце, подходящих моментов в таком деле вообще не бывает.

Ну, то есть, как – заболел. Просто вдруг очень ослаб. С трудом заставлял себя подниматься с постели, о большем и речи не шло.

Ладно, по крайней мере, во сне по-прежнему был весел и бодр, а то бы совсем извелся.

Врачи разводили руками, хвалили анализы, прописывали витаминные комплексы и неуверенно стращали антидепрессантами, жена тормошила и гнала в отпуск, дочки практически силой вытаскивали гулять, родители, конечно, были не в курсе, а брат растерянно выслушивал жалобы, обнимал, грозил как бы в шутку: «Смотри, если совсем раскиснешь там у себя наяву, не отпущу обратно, останешься тут».

Подозревал, что это не такая уж шутка, если захочет, сможет не отпустить. Но, конечно, не станет так поступать, потому что сам понимает: две жизни – гораздо лучше, чем вообще ни одной.

Жена все-таки победила. В смысле выперла его в отпуск, натурально силой: сама купила билеты на самолет, сама отнесла паспорт в агентство, чтобы сделали визу, сама собрала чемодан, сказала: «Все равно ведь лежишь, так лучше пляж, чем диван». И поди возрази.

В самолете спал и видел сон, как брат летит рядом в своем зеленом камзоле и корчит уморительные рожи. Хотел ехидно спросить, в какое конкретно место тот ухитрился вставить себе реактивный двигатель, но иллюминатор, как форточку, к сожалению, не откроешь. Даже во сне.