Кара-Мурза встревоженно смотрел с кафедры и, когда все стихло, продолжил:

– В брежневский период построено две трети всей инфраструктуры городов и поселков: водопровод, теплоснабжение и канализация. Без всего этого мы бы в страшные 90-е не выжили! Были сделаны огромные металлоинвестиции: масса металла ушла в машины, мосты, трубопроводы. По величине металлического фонда мы подтянулись к США.

Свидетель сделал небольшую паузу и добавил:

– Культурный рост также был бурным. При Брежневе утроилось число выпускников полной средней школы, вдвое больше стало студентов вузов. Тираж журналов вырос в три раза, а их объем в листах – в четыре. Уровень жизни постоянно рос, и население РСФСР за те годы увеличилось на двадцать миллионов. Впрочем, в начале 80-х всеобщий рост замедлился, но не было ни падения, ни даже остановки.

– Извините, Сергей Георгиевич, но я хорошо помню, как мы в 80-х голодали, – вмешался я. – Все по карточкам, ничего не купить…

– Верно, в конце 80-х, – выделил политолог. – Тогда, в результате так называемой «перестройки», все стало рушиться.

– Да чушь! Что вы его слушаете! – злобно перебил Горбачев. – Я получил в наследство коллапс, стагнацию, скажу я вам! Чудо, что я вообще смог пять лет удерживать от развала эту гнилую конструкцию!

Два аплодисмента хлопнули и затихли без поддержки.

– Коллапс получили, говорите? Михаил Сергеевич, а вы помните главный лозунг начала перестройки? «Ускорение». Вы коллапс хотели ускорить? – спросил Кара-Мурза даже ласково.

Подсудимый осекся и растерянно взглянул на Адвоката. Тот лишь развел руками.

Свидетель подытожил:

– Самим словом «ускорение» вы заявили, что страна движется куда надо, только недостаточно быстро. И были правы: страна активно развивалась. Можно рисунок показать? – повернулся свидетель к Секретарю. – Вот у меня есть…

Все-таки неплохо оборудован этот странный Трибунал! Свет погас мгновенно, и над судейским креслом высветился экран с начерченным графиком [106] :

– Как видите, наблюдался постоянный рост, по всем показателям, – вплоть до 1989 года. Ничего даже отдаленно похожего на «коллапс» накануне перестройки не было, – пояснил свидетель. – Более того: даже в горбачевский период обрушение началось далеко не сразу. Позвольте утомить вас еще одной таблицей.

– Показатели-то при мне росли! – сообщил подсудимый, еле видный в полумраке. – Значит, я все правильно делал.

Свидетель возразил:

– Простите, но цыплят по осени считают. Сначала цифры росли по советской инерции, вопреки вам – и постоянно замедляясь. Однако итог вашего руководства всем известен: это тотальная катастрофа… Включите свет, пожалуйста.

– Итак, вы утверждаете, что кризиса советской экономики не было, он создан подсудимым искусственно? – спросила Прокурор.

Свидетель ответил:

– Безусловно.

– Да СССР сидел на нефтяной игле, потому и экономика бултыхалась кое-как! – выкрикнул из зала тот же критик. – В 80-х мировые цены на нефть упали, и Союз рухнул!

– Да, – авторитетно подтвердил Горбачев, качая головой.

Кара-Мурза согласился:

– Байка старая, любимая. Советский агитпроп работать умел, а тут его возглавил небезызвестный Яковлев – и этот миф внедрили чрезвычайно прочно. Но давайте разберемся. По данным Госкомстата, в 1988 году экспорт всего топлива и электричества составлял 3,2 процента от ВНП. Причем две трети этого экспорта отправлялись в соцстраны, то есть валюты не давали.

– И что? – крикнул либеральный голос.

– Не перебивайте, пожалуйста. Я думаю, нет нужды доказывать, что три процента (точнее, один) – это, скажем мягко, не совсем «нефтяная игла». Даже вовсе без этого источника дохода экономика прекрасно выжила бы. А 88-й год я взял потому, что наш первый график ясно показывает: в том году советская экономика достигла наивысшего уровня. Практически БЕЗ нефтяных денег. Следовательно, зависимость от экспорта углеводородов была минимальной.

– У защиты есть возражения? – спросил Судья.

Адвокат и Горбачев переглянулись и промолчали.

– Дополню, – продолжил свидетель. – В 1989 году советский экспорт выглядел так: сырье – 23 процента, а 77 процентов – продукты высокой переработки, в том числе машиностроение и металлообработка – 34,7 процента. Это верный признак индустриальной экономики – она сохраняла прочность даже вопреки четырехлетнему правлению Горбачева! Однако вот конечный результат «реформ»: в российском экспорте 2006 года сырье составило 70 процентов, а машины, оборудование и транспортные средства – 5,8 процента. Доля сырья выросла с 23 процентов до 70! Машины упали с 35 процентов до 6! Налицо истребление промышленности. СССР был индустриальным гигантом, а Россия стала жалким сырьевым придатком. О бывших союзных республиках вообще молчу. Там совсем все грустно.