ОТВЕТ: Я ничего не скрываю от следствия, но не могу объяснить, почему я не был репрессирован румынскими властями, а назначен шефом полиции.

ВОПРОС: Под какой фамилией вы служили шефом полиции в Саврани?

ОТВЕТ: Сначала я служил шефом полиции под своей настоящей фамилией ТИМОШЕНКО, но примерно числа 14 января 1943 года ПЕТРЕСКУ вызвал меня к себе и предложил мне сменить фамилию.

С этого момента я значился под фамилией ЧАБАН. Впоследствии, летом 1943 года, когда происходила перерегистрация документов, мне на фамилию ЧАБАН выдали новый паспорт.

ВОПРОС: Почему ПЕТРЕСКУ предложил вам сменить фамилию?

ОТВЕТ: Как объяснил мне ПЕТРЕСКУ, фамилию ТИМОШЕНКО мне необходимо было сменить на другую для того, чтобы избежать возможных недоразумений и неприятностей со стороны румын или немцев, приезжавших в Саврань.

ВОПРОС: Какие обязанности вы выполняли, будучи шефом полиции?

ОТВЕТ: Являясь шефом полиции, я ежедневно выделял дежурных полицейских в претуру и в ночной обход по селу, назначал людей для охраны колхозных складов, проводил сбор налогов, выполнял распоряжения претуры о мобилизации на работы местных жителей и транспорта, рассылал в колхозы предписания претуры о сдаче мяса и курей.

Кроме того, по приказанию ПЕТРЕСКУ я одновременно, как знающий румынский язык, являлся переводчиком при претуре.

ВОПРОС: Вы участвовали в обысках и арестах, производимых жандармерией?

ОТВЕТ: Да, я как шеф полиции по указанию ПЕТРЕСКУ привлекался к участию в обысках, которые производили жандармы.

Так, в январе 1943 года я вместе с жандармами производил обыск у местного жителя ГУМЕННОГО, на которого поступили данные о том, что в его доме спрятаны несколько винтовок, револьвер и патроны.

При обыске у ГУМЕННОГО мы нашли револьвер и патроны, после чего он был арестован жандармерией.

Должен заявить, что на протяжении всего времени службы в полиции я тяготился выполняемой мною работой и неоднократно просил ПЕТРЕСКУ освободить меня от службы в полиции.

ПЕТРЕСКУ сначала не соглашался удовлетворить мою просьбу, но 1 февраля 1943 года, когда я вновь обратился к нему, он, рассердившись, сорвал с меня полицейскую повязку, отобрал удостоверение, и с этого времени я в полиции больше не служил.

ВОПРОС: Чем вы занимались после ухода со службы в полиции?

ОТВЕТ: После ухода со службы в полиции я долго болел и ничем не занимался, а с апреля 1943 года был назначен продавцом в продуктовый магазин в Саврани.

В этом магазине я проработал вплоть до марта 1944 года, когда румыны были изгнаны из Саврани.

ВОПРОС: Кто вас назначил продавцом в магазин?

ОТВЕТ: Продавцом в продуктовый магазин меня назначил претор НИКУЛЕСКУ Дмитрий, которому я непосредственно и подчинялся.

Должен сказать, что я по существу исполнял обязанности заведующего магазином, так как отвечал лично сам за работу магазина и подписывал все документы.

ВОПРОС: С жандармерией вы связь продолжали поддерживать?

ОТВЕТ: После того как я был снят с должности шефа полиции, я никакого отношения к жандармерии не имел и связи с ней не поддерживал.

ВОПРОС: А в качестве переводчика вы использовались жандармерией?

ОТВЕТ: Да, один раз в начале декабря 1943 года я действительно присутствовал в жандармерии в качестве переводчика на допросе СОПИНА Петра, проживавшего в селе Саврань.

ВОПРОС: Значит, связь с жандармерией вы продолжали поддерживать и после ухода со службы в полиции?

ОТВЕТ: Нет, связи с жандармерией я не поддерживал, а участие мое в допросе СОПИНА произошло при следующих обстоятельствах:

СОПИН явился ко мне на квартиру, хотя я знал его до этого очень мало, и заявил, что я должен остерегаться, так как меня хотят убить.

На мой вопрос о том, кто хочет меня убить и за что, СОПИН ответил, что в Саврани есть бандиты, которые именуют себя партизанами. Они намереваются, по его словам, убить меня, считая, что я связан с жандармерией и что по моему доносу жандармы якобы убили военнопленного ЧУБА. Мне было известно, что ЧУБ служил в полиции, затем был за что-то арестован жандармерией, но через некоторое время освобожден. Я об убийстве ЧУБА ничего не знал и в жандармерию на него не доносил.

Поэтому я удивился заявлению СОПИНА и пытался узнать у него, кто именно грозит убить меня. Однако СОПИН ничего определенного мне не сказал, а со злобой стал говорить о жителях Саврани ПОСТУПАЛЬСКОМ, МАЦЫПУРЕ и РОМАНЮКЕ, называя их бандитами, которых нужно уничтожить, так как нельзя допустить, чтобы из-за них страдали невинные люди. По его словам, партизаны убьют 2–3 румын, а за это жандармы перебьют ни в чем не повинных людей.

При этом СОПИН мне заявил, что он должен переговорить с шефом жандармерии, и просил меня устроить ему свидание с ним в моей квартире.