Он промолчал.

– Или собрался куда? Если что, так подброшу. Так куда надо-то?

Он поколебался и ляпнул первое, что пришло в голову:

– В Марницу.

– В Ма-арницу? – протянул мужчина. – За Эльмотом? Далеконько. А деньги-то есть?

Мальчик замотал головой.

– Из дома сбежал, что ли? Видал я тебя сегодня на рынке. Работу ищешь?

Он кивнул. Дверца вдруг распахнулась.

– Садись, – бросил мужчина. – Как раз туда собираюсь. На полдороге в местечко одно заедем, а к утру будешь в своей Марнице.

…Всякое рассказывают об Эльмоте, крохотном осколке тех лесов, что росли здесь еще во времена мамонтов. В газетах пишут, что ночами над Эльмотом кружат вереницы цветных огней, что в пещерах над рекой живут заросшие шерстью чудища – йети и что пропадают бесследно забредшие сюда случайные путники – туристы, рыболовы, грибники. Может, и сочиняют впустую, да только лучше б те истории оказались правдивыми: иначе как надеяться на силу волшебства?

Анке шла медленно, почти на ощупь, сдерживая дрожь в коленях. Под ногами с треском сминался подлесок, где-то высоко гикнула и заухала невидимая сова. Затем путь преградило поваленное дерево, сухие сучья тянулись из тьмы, словно ломкие пальцы скелета. Всхлипнув, Анке кое-как перелезла через ствол и на той стороне вдруг увидела то, что искала.

Деревья здесь расступались, и пролесок густо зарос папоротником, серебрившимся в мягком сумеречном свете. Она пригляделась к перистым удлиненным листьям – да, то, что надо: не орляк, не колчедыжник, а щитовник. Щитовник мужской, разрыв-трава, жар-цвет.

Анке выбрала куст повыше, опустилась перед ним на колени, вдохнув запахи трав, мха, влажной лесной земли. Сломанной веткой очертила круг, замкнув в нем себя и папоротник, и, затаив дыхание, возложила руки на листья.

– Загорайся, жар-цвет, – облизнув пересохшие губы, четко и звонко приказала Анке. – Исполни загаданное. Пусть папа вернется домой, пусть мама перестанет мной командовать, пусть в школе не будут… – Голос сорвался, она кашлянула и зачастила испуганной скороговоркой: – Пусть у меня появятся друзья, пусть я стану хоть кем-нибудь в этой жизни, или пускай я смогу умереть…

Ветер зашелестел в кронах. Замирая в благоговейном ужасе, Анке смотрела на свои руки, русалочьи бледные в бликах восходящей луны, – вот-вот между пальцев вспыхнет огонек, затанцует на листьях пламенем колдовской свечи, переливаясь кипенно-белым, карминным, золотым. Но минуты текли, а папоротник не расцветал. И не расцвел, разумеется, а она-то, идиотка, так верила глупым книжонкам!

Снова на знакомой дороге Анке оказалась уже в полной темноте. Но ветвившийся развилками проселок не вывел ее к бревенчатым домишкам полустанка. Вокруг только гуще смыкался лес, а колея сужалась, зарастала кустарником и, по-видимому, уходила в никуда.

Анке заблудилась.

– Что это?

Мальчик вертел в руках синий блестящий шарик, не больше грецкого ореха. Надо же, неактивированный, подумал Лотош. Должно быть, завалялся с прошлого раза, когда вывозил на дачу жену с детьми.

Он присел на диван рядом с мальчишкой.

– Новинка ассортимента. – Забрал у пацана шарик, небрежно подбросил и снова вложил мальчишке в ладонь. – Эрзац-фантом.

– Что-о?

Лотош усмехнулся.

– Сосредоточься, – приказал он. – Представь что-нибудь… скажем, банку с пивом. Давай, действуй.

И, развалившись на диване, приготовился наблюдать.

Мальчик закусил губу. Ба, да он даже зажмурился от напряжения! Правда, почти сразу вновь распахнул глаза, вытаращившись на собственный кулак.

Чпок! Вздрогнув, мальчишка разжал пальцы, и с его пятерни соскочил на пол небольшой, с локоть, но вполне натуральный черт. С поросячьей мордочкой, копытцами на ногах и с рожками на черной, как у негра, башке.

– Клево! – восхитился мальчик.

Черт обернулся, стрекотнул что-то неодобрительное и бесследно растаял в воздухе. Дешевка все-таки. Ресурс исчерпан.

Мальчик захохотал, с горящими глазами обернулся к Лотошу:

– Отпа-ад! Крутая штука!

Лотош тоже засмеялся, хлопнул пацана по острой коленке.

– А то! Технологии будущего, как грится.

Он расстегнул поясную сумку. Порывшись, вытащил еще один шарик и протянул мальчишке.

Тот неуверенно мотнул головой.

– С-спасибо. Но у меня денег…

– Не твои проблемы.

И Лотош сам запихал эрзац-фантом в карман мальчишкиной рубахи.

– Делов-то. – Его рука по-хозяйски легла пацану на колено. Отдохнула немного и медленно поползла вверх, по бедру, а добравшись наконец до паха, легонько сжала там, в паху.

Мальчишка дернулся. Готов, стало быть, взвиться в негодовании. И взвился б, да только Лотош умел осаживать малолеток.

– Будешь вопить – урою, – обещал он, не повышая голоса. – За неблагодарность. За все в этой жизни надо платить: за жрачку, за крышу над головой… за транспортные, так сказать, услуги. Усек?

Мальчишка подумал и кивнул. Поверил, значит. Лотош опять засмеялся.

– Не ссы, не обижу. – Он стянул мокрую от пота футболку, остервенело поскреб под лопаткой. – Айда-ка на речку, искупнемся. Целый день в разъездах.