«Клуб среды», эта названная так неформальная группа, собиравшаяся по средам в Берлине в доме знаменитого хирурга Петера Зауэрбуха, объединяла человек двадцать руководителей. Они придерживались древней немецкой этики и находились под сильным влиянием политического лютеранства, взглядов Бисмарка о немецком сильном государстве в сердце Центральной Европы и монархических традиций, доставшихся в наследство от Гогенцоллернов. Поначалу этот клуб никак нельзя было причислить к Сопротивлению. Однако очень скоро он перешел в откровенную оппозицию режиму после принятия Нюрнбергских законов, «Хрустальной ночи» и проявления Гитлером дипломатического авантюризма в деле с Чехословакией. Таким образом, это был сравнительно старый очаг противоборства нацизму. Во всяком случае, таковым его можно было считать с 1938 года. Можно довольно точно проследить эволюцию взглядов этой небольшой группы людей благодаря «Дневнику заговорщика» [78] Ульриха фон Хасселя, который чудом дошел до нас после невероятных перипетий. Там день за днем описывается жизнь участников заговора. Особенно выделены в нем три человека: Герделер, Попиц и Хассель.

Карл Фридрих Герделер родился в 1884 году в семье судейского, получил юридическое и экономическое образование и начал свою карьеру во времена империи. Националист, сторонник Великой Германии, включая Судеты и Австрию, он не был противником прихода к власти Гитлера. При нем он остался обер-бургомистром Лейпцига. В 1935 году он даже согласился стать комиссаром рейха по установлению цен. В 1937 году ушел в отставку, когда в его отсутствие муниципальный совет города убрал стоявшую перед зданием ярмарки статую Феликса Мендельсона из-за еврейских корней композитора. В произнесенной по этому поводу речи он четко обозначил свои взгляды: «Свобода индивидуума, свобода народа является главным условием гордости и подлинного могущества. Насилие — его погибель, право — его Бог […]. Чувство ответственности должно доходить до готовности пожертвовать собой». Начиная с того дня он стал, пользуясь своим положением в возглавляемой одним из его друзей компании «Бош», ездить за границу, устанавливая контакты, открывая глаза на опасность нацизма и призывая к сопротивлению. Он, в частности, был близок с сэром Робертом Ванситтартом и влиятельным шведским банкиром Якобом Валленбергом. В 1938 году он сблизился с Беком и обеспечил политическую сторону государственного переворота, подготовленного в связи с чехословацким делом. После неудачи переворота его продолжали рассматривать в качестве будущего главы государства постгитлеровской Германии. Дневник Хасселя показывает впечатляющий образ Герделера времен войны. Он постоянно проявлял активность, постоянно разрабатывал новые планы, будучи уверен в том, что законность и христианский гуманизм в конечном итоге победят варварство. В 1940 году из-за огромных экономических трудностей страны, в 1941 году после начала войны на Восточном фронте против России и еще в 1943 году после поражения под Сталинградом он считал, что режим должен был рухнуть как карточный домик. Его наивность временами была поразительной. В 1943 году он вдруг надумал пойти к Гитлеру и потребовать от него «с почетом уйти в отставку». Когда друзья раскритиковали это его намерение, он ответил так: «Подобные люди иногда преподносят приятные сюрпризы.» Его частые выезды за рубеж и его поступки, естественно, привлекали к себе внимание. Но никаких следов этого почему-то в его уголовном деле обнаружено не было. Нет сомнения в том, что секретные службы рейха считали его слишком большим идеалистом, неопытным дилетантом, чтобы они всерьез решили им заняться. Кроме того, его стерильная суетливость не завершилась выработкой ни единого конкретного плана. Будучи в самом сердце оппозиции, он противился убийству Гитлера по этическим соображениям. Его борьба за рехтсштаат, правовое государство, имела мало конкретики, за исключением проекта правления под названием «Цель», который имел хождение среди консервативной элиты с 1941 года. В нем он нарисовал картину идеальной, по его мнению, Германии: консервативной, патерналистской, федеративной, но с сильной центральной властью, опиравшейся на самоуправление, на принцип взаимной ответственности и на христианские ценности.

Биография Йоханнеса Попица была примерно такой же. Он родился в 1884 году в семье пастора и был внуком высокопоставленного государственного служащего. Он принадлежал к той образованной крупной буржуазии, которая в Германии священно чтила право. Он сделал блестящую карьеру и в 1933 году стал министром финансов Пруссии. В 1938 году он подал в отставку в знак протеста против «Хрустальной ночи». Но его непосредственный руководитель, премьер-министр Пруссии Герман Геринг, отставки не принял, и Попиц оставался на своем посту вплоть до 20 июля 1944 года. Убежденный противник нацизма, он разработал в годы войны проект временной конституции, которая должна была вступить в силу после свержения Гитлера. Его жизненные принципы были примерно такими же, как у Герделера, выгодно отличаясь от принципов последнего тем, что они были точными и приближенными к практике. Будучи вхож в государственную администрацию, он пользовался этим для завязывания интриг. Но при этом его ум жил химерами. Несмотря на возражения других членов «клуба среды», он полагал возможным опереться на СС в борьбе против Гитлера и партии. В 1943 году он встретился с Гиммлером и попытался уговорить его примкнуть к заговору. Гиммлер, сознавая неудачный оборот военных операций, несомненно, подумывал о том, чтобы сохранить связь с оппозицией на случай свержения Гитлера. И никогда не разрывал окончательно этот контакт. Возможно, именно этим объясняется терпимость СД к деятельности Попица. Против него не было предпринято с этой стороны никаких действий. Но досье на него росло. На следующий же день после провала путча оно, естественно, всплыло на поверхность.

Из всех троих Ульрих фон Хассель был самым трезвомыслящим. Рожденный в 1881 году в семье генерала, убежденный монархист, он всю свою жизнь посвятил дипломатической карьере. И получил твердые навыки бисмаркского здравомыслия: реально соизмерять силы, не терять чувства меры, отвечать за свои слова. С 1933 по 1938 год он был послом в Риме и успешно содействовал сближению нацистской Германии и фашистской Италии. Но затем был отозван в Берлин по причине несогласия с военным авантюризмом Гитлера. Начиная с этого времени он стал использовать свое положение президента Экономической конференции Центральной Европы и Берлинского института экономических наук для участия в Сопротивлении и налаживания контактов с зарубежными странами в поисках маловероятного компромиссного мира. В феврале 1940 года он вручил Джеймсу Бернсу, одному из ближайших сотрудников британского министра иностранных дел лорда Галифакса, меморандум из семи пунктов, названный «Меморандум Ароза». Там были четко прописаны желаемые цели: «Прежде всего необходимо как можно скорее закончить войну. […] Эта необходимость вытекает из того, что с каждым днем нарастает опасность того, что Европа будет полностью разрушена и захвачена большевиками». Условием было сохранение Германии в ее границах, включая Австрию и Судеты. Все остальное можно было решить путем переговоров. Этот план остался невыполненным: союзники не приняли его всерьез, а разгром Франции лишил его всякого смысла. Но этот план продолжал вдохновлять Хасселя до того самого момента, когда ухудшение обстановки на фронтах и выдвинутое на конференции в Касабланке требование о безоговорочной капитуляции Германии вынудили его уменьшить свои притязания. Его дневник показывает, что он был достойной уважения личностью, что он высоко ценил права человека и «основы христианской морали», сознавал неизбежность поражения в войне, был готов пойти на любой компромисс с союзниками ради предотвращения большевизации Германии. У него был большой дар предвидения. Ни на секунду Хассель не предавался иллюзии относительно влияния «клуба среды», он понимал дилетантство своих товарищей, злился на их неосторожность, зная, что за ним следит гестапо. Но при этом был готов исполнять функции, которые могли быть ему поручены. Он многого ждал от военных, в частности от Штауффенберга, чей серьезный подход к делу и прагматизм «вновь давали ему надежду». Но он смирился с судьбой. Чем больше уходило времени, тем больше «пессимизм долга» подталкивал его к действию, пусть даже шансы на успех были минимальными.

Рядом с этими главными фигурами находились несколько видных личностей, которые дистанцировались от Третьего рейха, но не порвали с ним окончательно. Среди них были: старый член партии Ганс Бернд Гизевиус; «почетный корреспондент» абвера, работавший генеральным консулом в Цюрихе граф фон Гельдорф; заместитель начальника полиции Берлина Фридрих Дитлоф фон Шуленбург; Ялмар Шахт, занимавший с 1934 по 1937 год пост министра экономики, затем попавший в немилость из-за сопротивления политике чрезмерного перевооружения, но оставшийся президентом Рейхсбанка до 1939 года и министром без портфеля до 1943 года. Эта группа также поддерживала многочисленные контакты с еще уцелевшей монархической оппозицией, в частности в Баварии, с тайной газетой «Вайсен блеттер» («Белые страницы») князя Фюггера и барона фон унд цу Гюттенберга.

У этих людей было много общего: возраст, ценности, должности, связи с властными структурами. В Сопротивлении, где в момент начала действий основной груз должен был лечь на плечи молодых полковников, они отличались опытностью, взвешенностью и мудростью. И в этом была их сила. Но очень часто они были лишены практической сметливости. Пока вояки не предлагали им никакого плана действий, сами они не предпринимали ничего серьезного. Рожденные в мире, существовавшем до 1914 года, когда еще не было тоталитарных режимов, они грешили верой в иллюзии, неосторожностью, верой в правосудие и разум, противопоставляя их колдовству пропаганды и истерии. Они грезили о реставрации того, что все хотели просто переделать.

А вот кружок «Крейзау» вовсе не выслеживал белку. В нем объединились ровесники Штауффенберга. Основателем кружка стал Хельмут Джеймс фон Мольтке, родившийся в 1907 году. Он доводился внучатым племянником знаменитому генерал-фельдмаршалу, мать его имела шотландские и южноафриканские корни. Сын адвоката, он тоже стал адвокатом, специалистом по международному праву. Он обучался в различных европейских университетах, в частности в «Бэлиоль колледж» в Оксфорде, где и подружился с Адамом фон Трот цу Зольцем. Его жизненный опыт и происхождение сделали его воспитанным космополитом, совершенно невосприимчивым к сиренам национализма. Он был сторонником британской системы подхода ко всему: «проверяй и взвешивай». Озаботившись нищетой шахтеров его родной Силезии, он стал больше интересоваться социальной сферой и принимал участие в деятельности лагерей Лёвемберга, где, в соответствии с социальной доктриной церкви, представители различных слоев общества были собраны для совместного обучения. Потом его даже прозвали «красным графом». Став экспертом вермахта по военному праву начиная с 1940 года, он собрал вокруг себя в своем имении Крейзау небольшую группу экспертов своего возраста для того, чтобы «создать новую Германию». По его начальному замыслу речь вовсе не шла о заговоре, а лишь о том, чтобы подготовить здоровую основу режима, который рано или поздно придет на смену Третьему рейху. И лишь позже, после многочисленных встреч с Штауффенбергом, он согласился примкнуть к заговору, наотрез отказавшись принимать участие в самом покушении под предлогом того, что «не мог согласиться с тем, что новая Германия началась бы с кровопролития», что непременно «породило бы новую легенду об ударе ножом в спину». Когда в январе 1944 года его арестовали и поместили в Равенсбрюк, он даже под пытками не выдал имен своих товарищей по размышлениям, и те смогли продолжить свою деятельность вплоть до 20 июля 1944 года.

Среди них был и другой создатель этого кружка, Петер Йорк фон Вартенбург. Он родился в 1904 году, тоже был адвокатом по профессии и членом группы Лёвемберга. Пробыв недолгое время в рядах национал-социалистов, он стал разделять идеи Мольтке. Среди его прочих качеств было заложенное в генах полное отсутствие субординации. Он был потомком знаменитого генерала Йорка, который в декабре 1812 года без разрешения короля Пруссии подписал с русскими Таурогенское соглашение, положившее конец войне с царской империей и ставшее началом разрыва союзнических отношений и освободительной войны против Наполеона. Осененный ореолом славы великого предка, Йорк имел все законные с точки зрения истории основания для оправдания государственного переворота и вступления в союз с англо-американцами. В остальном его принципами были «христианская этика, в которой должен был родиться новый мир, где чувство единения становится основой общества». Это общество не должно было замыкаться в границах одного государства, начиная с 1940 года он стал выступать за то, «что бы смысл этой же с то кой войны перерос принцип национальной принадлежности, который пятьдесят лет разъединял Европу, искажал ее лицо, которое она теряла в глазах Запада. Ценности, за которые мы готовы умереть, должны быть более глубокими и более возвышенными». Его дом в берлинском районе Лихтерфельде на улице Гортензиенштрассе был одним из основных мест, где собирался кружок. Там он часто встречался с Клаусом и поддерживал его планы, проявляя при всем этом сдержанность в вопросе физического уничтожения фюрера.