– Вся сталь и брони на них вороненые, проверяю лично каждого, с командиров звеньев ответ спрашиваю. За каждую царапину и ссадину на воине ответ держат. Оружие доброе, острое, всегда смазанное и тихое, – пояснил Олай, подзывая ближе одного из будущих диверсантов. – У каждого гранаты, взрывчатка, огниво, фитили. Малые арбалеты с костяными стрелами. На каждое звено по два «Воя», горчичные бомбы, фляги с жидким огнем, кровавые пузыри. Обувь у всех сделана из медвежьих лап, браслеты с железными когтями. Манки для сигналов. С сигналами и боевыми командами, конечно, пришлось поработать, чтоб заучили все как следует. Но сейчас отряды готовы. Можно выпускать.

– То, что сирены «Вои» парными дал на отряд, это хорошо. Когда «Вой» с одной стороны, тогда отыскать легче. И запомните, в светлый день эффект от сирен невелик. Гораздо больше в кромешной тьме, в ночи, да еще и до того, как стража всполошится. Это не оружие, просто еще один из способов внести панику и сумятицу в стан врага. Долго сирены помогать не будут, так что приберегите на самые особые случаи.

– Я на крепостной стене твои, Коварь-батюшка, большие «Вои» слышал, – закивал головой Олай, подтягивая пояс, как бы заново переживая те моменты. – Вот уж страху натерпелся. Конь подо мной так и заходил ходуном, а он ученый, не впервой ему в лихих переделках бывать, а все равно испугался.

Разведчики все прибывали и прибывали, вставая вокруг нас тесным кругом. Ожившие фрагменты леса, представшие перед нами ошметками ландшафта, тихо перешептывались, покачивались, создавая поистине зловещее зрелище. Под масками и бутафорией, даже лиц человеческих не разглядеть. Для неподготовленного человека – просто воплощенный кошмар. Меня самого даже слегка передернуло, так живо я представил реакцию будущих жертв таких «красавцев».

Собравшись с силами, переборов в себе желание схватиться за меч, я встал чуть ближе к разведчикам, внимательно осматривая каждого, кто оказался поблизости.

– Вы несете страх! Не смерть, не разорение, а страх! Ваша задача – не убивать, не карать, а пугать до полусмерти любого, кто придет на землю нашу с мечом и огнем. Вам дозволено грабить врага, обескровливать, угонять лошадей, жечь, взрывать. Забивайте краденых скакунов себе на пропитание. Потому что для кочевника лошадь – это полжизни! Это почти вся его жизнь. Вы когда-нибудь видели пеших кочевников?

В ответ на мой вопрос по рядам разведчиков прокатился приглушенный смех. А я продолжил речь, напутствуя бойцов на долгое автономное существование.

– Припасы, лошади, оружие, живая сила противника – вот ваши цели. Пугайте. Но не убивайте с риском для собственной жизни. Сбивайте с толку, но не выдавайте себя. Чем дольше вы сможете сохранять тайну, тем полезней будет ваша служба. Делайте как удобно, как угодно, но только не сдавайтесь в плен. Не попадите в лапы врага, иначе все ваше существование будет раскрыто. К селянам обращайтесь только в крайней нужде. Я держу верных людей на селищах. Тех, что будут пополнять вам припасы. Условные знаки и пароли вы знаете. В крайнем случае шлите гонцов ко мне. Тайные тропы в крепость вам ведомы, да и старшие стражники из караульных постов предупреждены. Мне не нужны горы трупов и убитых, лютовать не следует, напротив, я хочу, чтобы к стенам крепости пришли испуганные, измученные бессонницей и тревогой воины, готовые сдаться и убежать при первой же возможности. Не напирайте, не пытайтесь выделиться или геройствовать! Этого от вас не требуется! Вы уже герои только потому, что стали воинами теней и лучшими в этом деле. Не рискуйте! Главное – сохраняйте себя, и поэтому я отдаю вам только один приказ – берегите себя, друзья мои. Не давайте врагу спать, выматывайте, пугайте, но не рискуйте. Ваша задача всеми силами не угодить в лапы противника, иначе все старания напрасны.

Олай, довольный тем, что вверенные ему воины пока показали себя достойно, стал переминаться с ноги на ногу, подавая какие-то знаки командирам отрядов.

Загудел еле слышно на низкой ноте манок одного из десятников. Воины все как один мгновенно пригнулись, распластались по земле и стали перемещаться, причем так синхронно, что я даже не успевал проследить. В своей прошлой практике я привык ориентироваться на звук, на движение и доверять стрелковому оружию, но не мечу, весящему на поясе. Разведчики так умело замирали и скрывались из виду, что даже я не смог понять, кто из них находится ко мне ближе всего, а ведь именно это самое важное в ближнем бою. Еще мгновение – и передо мной был только сумрачный лес с облезлыми ветками деревьев и голым кустарником на фоне сине-зеленых еловых зарослей. В наступающих сумерках невозможно было определить даже примерного направления удара. Мне даже стало жалко несчастных ордынцев, которые рано или поздно должны столкнуться с этими бестиями. Минута – и мы с Олаем остались вдвоем на лесной опушке, точно зная, что вокруг полсотни вооруженных людей, готовых в любую секунду сделать смертельный выпад.

– Жди награды, черемис. Справятся твои воины с делом, что я задумал, – каждого отмечу по достоинству. Понадобится – меняй состав отряда. Приводи в крепость или в подготовленные мной базы на откорм, как говорится, на побывку. Назначь каждому солдату жалованье, довольствие. Проследи, чтоб семьи их ни в чем не нуждались и в первую очередь получили место в крепости, когда враг приблизится. С селянами да мордвой я отдельно разговор поведу, а ты, Олай, свой род всполоши, обрадуй, скажи, что любому из черемисов вход в крепость свободный.

– Много ты уже сделал для нашего народа, батюшка, век тебе благодарны станем, детям своим завещаем почитать тебя, как отца родного. Встал бы ты на княжий стол, собрал бы все рода по Оке в один сильный кулак, глядишь, и не сунулся бы к нам тот ордынский воевода Бату.

– Придет время, Олай, соберу. Всех соберу в один большой и сильный род! В одно государство объединю все племена да рода. Да вот только времени мало, не успею. Дожить бы самому до дней тех, когда мир над Русской землей настанет. Не орда, так западные рыцари к нам пожалуют, не одна беда, так другая. Видать, на роду написано нам, грешным, век от ворогов отбиваться, да честь свою беречь, будто девице.