Клэ-Р ненавидела пухлых девок. Этаких белокожих, крутобедрых, обманчиво мягких и уютных со всех сторон. Глупых, примитивных, до смешного неумелых. Веселых. Громогласно хохочущих. Видит Добрый бог, истинные лорды не спят с безмозгло хихикающими перинами!

Спят. И очень даже охотно. Девица обнимала молочными руками шею молодого лорда Гоури. Пара шепталась, одеяло из рыжего бурра укрывало любовников до пояса, и мех не скрывал попытки белобрысой бесстыдницы вдохновить Норта игривыми поерзываниями. Давай, пута, давай, старайся…

Клэ-Р валялась среди подушек на полу. Мягкая груда была уютна, вот только ширитти из кубка слегка забрызгало шитье. Плевать — подушки гиане не принадлежали. Собственно, здесь вообще ничего не принадлежало ночной дарк. И уж тем более хозяин покоев.

Жених. Большей насмешки, должно быть, никому не приходилось испытать. Добрый бог сердит на недостойную гиану. Но ведь несправедливо! В чем виновата Клэ-Р? Что стоило Доброму богу оставить Норта Гоури в пыточной? Навсегда оставить. Вскипели бы его мерзкие глазенки под раскаленным прутом. Пальцы, фаланга за фалангой, осыпались бы на пол. А еще было бы просто чудесно его не спеша оскопить. И почему бы королеве тогда не…

Клэ-Р зажмурилась и пригубила ширитти. Сладкий, чуть терпкий вкус наполнил рот… Хорошо бы быть пьяной до утра. Гейсов нарушено столько, что бессмысленно их и вспоминать. Но все равно, негоже равнять Доброго бога и суку-королеву. Гиана шлепнула себя по губам — попала по носу. Довольно больно. Ладно, ты этого заслужила. Если бы Добрый бог был справедлив…

Мысли путались. Клэ-Р понимала, что пьяна, и это успокаивало. Пока ты пьяна, ничего с тобой не произойдет. А если и произойдет, тебе будет не так страшно.

Конец зимы стал временем очень сытым, очень пьяным и очень страшным для единственной ночной дарк Хомпа. Клэ-Р проводила дни и ночи в богатых покоях молодого лорда, нового героя клана Китовой Травы. Можно было ни о чем не заботиться, днем спать, ночью радовать благородного Норта Гоури. Собственно, ночью тоже можно было поспать, потому что жених не слишком-то жаждал знаменитых ласк ночной даркши. С куда большим наслаждением герой Норт свернул бы шейку своей тощей избраннице. Наверное, даже на миг почувствовал бы себя здоровым мужчиной.

Длинные зимние ночи тянулись одна за другой. Клэ-Р жила в покоях Гоури уже больше месяца. Мутные дни и ночи, неизменный привкус ширитти на губах, радости, которые одинаково отвратительны обоим обрученным. Да, Клэ-Р носила на большом пальце левой руки кольцо с гербом клана. Опрометчивый подарок от жениха. Норт тогда не успел опомниться, боялся, что истина раскроется, и совершал одну глупость за другой. Собственно, и многоумная гиана не додумалась возразить. Ведь могла, могла!

Единственную ночь до мелочей помнили оба. Ту, в Углу Честности. Тишину, улыбку королевы… Клэ-Р понимала, за что жених её ненавидит. Свидетельница. Свидетельница, которая всё время перед глазами. Змея на подушке, змея способная ужалить в любой момент. Порой несколько несказанных слов страшат больше любого яда.

Ведь можно было по-иному. Не спешить, не настаивать на помолвке. Забылось бы. Похороны принца, иные события отвлекли бы сплетников Авмора. Может быть, повезло, и началась бы какая-нибудь война. И в Хомпе забыли бы, что ночная дарк была не только любовницей, но и истинной возлюбленной героя Ночной битвы. Можно было бы вернуться в свои комнаты, жить спокойно.

Клэ-Р дотянулась до кувшина, наполнила кубок. Нет, не одарили боги везением глупую гиану. Обручения можно было избежать, и избежать сытой жизни в покоях Гоури. Но Норт бы помнил. Он всё помнит. Королеву и Тару Тейрак ведь так и не нашли. Остальные свидетели тоже исчезли. Их искали, но не нашли. Возможно, те пропавшие языки тоже могут ужалить героя Гоури. Но возможно, все пропавшие замолкли навсегда. Где-то бродит огр, но до него благородному Норту нет дела — тварь людоедская, кривоногая, но немая. А ночная дарк здесь, в замке. Молчит остроухая шлюха, пока молчит…

Убьет. Вот это Клэ-Р знала наверняка. Вот об этом забыть, даже нырнув в бочку ширитти, не получится. Но с ширитти легче — не так страшно.

Жених, любезный Норт, наедине не считал нужным притворяться. Практически и не разговаривали. Вначале молодой герой еще не брезговал изысканными радостями гианы. Насытился. Нет, скорее, противна настолько, что никаким искусством не прельстишь. Смотреть в глаза стал. Словно вопит: убью, убью!

Исчезнет гиана, и вновь станет свободен молодой Гоури. Повеселеет. Забудет о том, о чем сможет забыть. А о сгинувшей гиане еще какое-то время будут помнить. Смелая красавица-дарк, вестница Ночной битвы. У, гнойная козлиха их всех оближи…

Вот ведь, пута обмочи этот ширитти, куда он все время девается? Опять пролила?

Убьет. Завтра. Или через месяц?

— Эй, сокровище остроухое… — Норт, морщась, манил пока еще живую невесту.

Опять не получается у благородного лорда. Клэ-Р с только что наполненным кубком, преодолев завалы подушек, взобралась на ложе. Благородная светловолосая шлюха из Угрей, уже не изображая смущения, шире откинула меховое одеяло. Клэ-Р, улыбаясь, наполнила рот ширитти — и изысканно и не так противно…