Он смеется; мерзкий звук, полный отчаяния и насмешки.

– Вот только не надо делать из меня святого. Я не научился милосердию за то время, пока мы не вместе. Я ходил к Дилану.

– Но это невозможно; мистер Фриланд бы…

– Дилан Фриланд был мне всегда как отец, – начал Дейв с пугающей монотонностью. – Он всегда приходил мне на помощь. Я люблю его, Кейси.

Голос Дейва дрогнул. Я чуть не протянула к нему руку, но остановила себя, не уверенная в том, допустимо ли это после всего, что между нами произошло. Поэтому просто кивнула:

– Я знаю.

– Он раздавлен. Я не знаю, что у твоего мистера Дейда на него имеется…

– Погоди, ты хочешь сказать, что это не просто пустая угроза – лишить его бизнеса…

– Ему это нравится? – перебивает меня он. – Унизить Дилана вот так? Сделать его настолько слабым, что он даже не может принимать решения в своей собственной компании? Настолько слабым, что вместо помощи своему крестному сыну он велит ему сидеть тихо и не высовываться? Он открыто заявил мне, что, если я хочу для себя добра, я должен поджать хвост и слинять, пока на меня не обрушился весь гнев Роберта Дейда. Значит, мистер Дейд балдеет от власти? – Он колеблется всего мгновение, прежде чем добавить: – А ты?

Я сижу очень тихо, не желая реагировать на то, что может оказаться ложью. А ведь вполне возможно, что так оно и есть; Дейв всегда был лжецом. И все же… что-то не дает мне покоя в его рассказе…

Почему мистер Фриланд уже давненько не появляется на фирме? Увольнение Тома, мое повышение… мистер Костин бросил мне в лицо обвинения, он смог пойти на такой риск, а мистер Фриланд нет. Я обманула его крестника, а он мне даже гневного письма по электронной почте не прислал.

Почему?

Дейв объяснил тебе почему, говорит мой ангел, ты просто не желаешь слушать.

У меня перехватывает горло.

– Ты сказал моим родителям? Я пойму, если да. Я…

Опять этот невеселый смех, пробирающий до самого сердца.

– Я им ничего не скажу. Веришь или нет, но я ценю свою жизнь, то немногое, что от нее осталось.

Снова плачет малыш.

– Свою жизнь? Хочешь сказать, что кто-то угрожает твоей безопасности? – пораженно шепчу я.

Дейв опять склоняет голову. Мне кажется, я вижу в его глазах слезы.

– Что, если они все-таки выдвинут против меня обвинения?

– Ты только что сказал, что обвинений не будет, если ты уйдешь.

– Но они могут сделать это. Неужели ты не понимаешь? Я полностью в их власти, а они строго следуют его инструкциям. Я знаю это, Кейси. Я не в курсе, действует ли он подкупом или угрозами, или у него другие методы, но они позволили ему решать мою судьбу. А он хочет уничтожить меня, Кейси.

– Он никогда не зайдет так далеко.

Дейв ошарашенно смотрит на меня. Я не виню его; замечание и впрямь глупое. Я не думаю, что Роберт зайдет так далеко, но я и не думала, что он способен на то, что уже сделал. Мне и в голову такое не приходило.

Я позволила Роберту Дейду полностью изменить свою жизнь… но я даже не знаю, кто он такой.

– Полагаешь, я выживу в тюрьме, Кейси? – спрашивает он. – Ты можешь хоть на один день представить меня за решеткой?

Нет, не могу. Дейв слишком мягкий, слишком беззащитный. Его нервируют даже татуированные скейтбордисты на дороге у Венис-Бич. Ему не выжить среди сутенеров и торговцев наркотиками.

По его щеке катится еще одна слеза. Интересно, приходилось ли какому-нибудь художнику запечатлевать такое отчаяние, которое написано сейчас на лице Дейва?

– Помоги мне, – просит он.

На этот раз я дожидаюсь Роберта. Я сижу в его кожаном кресле. У меня в стакане всего лишь вода, ничего, что могло бы сгладить острые углы или затуманить разум. Я не зажигаю свечей; в камине не горит огонь, никаких бархатных платьев и кожаных ремней. Сегодня я отвергаю фантазию. Сегодня мне нужна правда.

Он чувствует это, едва переступив порог дома. Ему хватает двух секунд, чтобы уловить мой боевой настрой, еще двух, чтобы подстроиться под него, стряхнув с себя романтичность.

Как он это проделывает? Как ему удается закладывать такие крутые виражи, словно он имеет дело не с эмоциями, а едет на спортивном авто? Как вообще человек может быть способным на такое?

Но Роберт всегда был немного большим, чем простой человек. Немного большим и, как ни странно, немного меньшим.

– Тебе не обязательно было вредить Дейву. Он не вредил нам.

Он изучает меня с секунду, словно пытается понять по моим словам и твердой линии рта, как много мне известно.

– Со временем он бы вновь принялся за старое. Я всего лишь нанес превентивный удар.