– Конец тебе, кунех.

Орвилл услышал выстрел, металлическим эхом отразившийся от сковородок, выстроившихся на стенах в ряд, как послушные солдаты, и террорист рухнул на пол. Его напарник даже не успел повернуться, чтобы узнать, откуда прилетела пуля. Он перепрыгнул через кухонную стойку, расколов кафель пряжкой на ремне, и приземлился на руки. Второй выстрел выбил щепки из дверного косяка, примерно в полуметре над головой Назима, и тот исчез.

Орвилл, совершенно голый и распятый, с разбитым лицом, продырявленными ладонями и залитый кровью, едва смог повернуться, чтобы рассмотреть своего спасителя. Это был худой белокурый парень лет тридцати, в джинсах и, как показалось в сумраке кухне, в чем-то похожем на рубашку священника.

– Ну и видок у тебя, Орвилл, - сказал священник, обходя его сбоку, по следам второго террориста. Сжимая пистолет обеими руками, он резко высунулся за дверь. Там была лишь пустая гостиная и открытое окно.

Священник вернулся к Орвиллу, который недоверчиво потер бы глаза, не будь его руки пришпилены к столу.

– Я вас не знаю... Но всё равно спасибо. Освободите меня, пожалуйста, - при его сломанном носе и выбитых зубах это прозвучало как: "Я ваф не фнаю... Но фсё рафно фпафибо..."

– Сожми зубы. Сейчас будет больно, - молодой священник резким движением выдернул шампур из его правой руки. Несмотря на то, что он старался сделать это по возможности менее болезненно, Орвилл всё равно не сумел сдержать крика.
– А знаешь, тебя нелегко было разыскать.

Орвилл прервал его, подняв руку, в которой явственно виднелась дыра размером с одноцентовую монету. Стиснув зубы от боли и усилия, Орвилл перекатился на левый бок и сам выдернул второй шампур.

На этот раз он не закричал.

– Можешь идти?
– спросил священник, помогая ему подняться.

– Сейчас в Ватикане поляк?

– Уже нет. Моя машина в двух шагах отсюда. Ты не догадываешься, куда делся твой гость?

– А мне почем знать?
– ответил Орвилл, схватив рулон бумажных полотенец, висящий у кухонного окна, и кое-как обматывая руки, по пол-рулона на каждую. Его ладони стали похожи на гигантскую сладкую вату, которая постепенно краснела в центре.

– Брось это и отойди от окна. В машине я тебя перебинтую. А я-то думал, что ты эксперт по образу мыслей террористов.

– Так вот оно что! Ты из ЦРУ! Полагаю, мне несказанно повезло.

– Ну, более или менее. Меня зовут Альберт, и я международный связной.

– Связной? С кем, с Ватиканом?

Альберт ничего не ответил. Члены Священного Союза никогда не признавались, что имеют к нему отношение.

– Ладно, оставим это, - сказал Орвилл, чуть не скорчившись от боли.
– Слушай, здесь нам никто не поможет. Не думаю, что кто-нибудь услышал выстрелы, потому что ближайшие соседи - в полукилометре отсюда. У тебя есть мобильный?

– Это не годится. Если приедет полиция, тебя отправят в больницу, а потом возьмут показания. Через полчаса в палату с букетами в руках войдут агенты ЦРУ.

– Так ты что, знаешь, как из всего этого выпутаться?

– Не очень хорошо. И кроме того, я ненавижу оружие. Тебе повезло, что пуля попала в типа с шампуром, а не в тебя.

– Что ж, тогда они должны тебе понравиться, - сказал Орвилл, поднимая свои руки - сахарную вату.
– А что ты за агент?

– Я не очень много времени посвятил физической подготовке, - ответил Альберт с извиняющимся жестом.
– Я больше по компьютерам.

– Ну тогда мы поладим. Черт, у меня что-то голова кружится, - Орвилл чуть не упал, от этого его удержала лишь рука Альберта.

– Сможешь дойти до машины, Орвилл?
– спросил священник.

Калифорниец кивнул, хоть и не слишком уверенно.

– Сколько их?

– Насколько я знаю, остался только тот, что убежал. Но он наверняка поджидает нас в саду.

Альберт бросил быстрый взгляд в окно, стараясь особо не высовываться.

– Тогда мы готовы. Идем вниз по холму, держась в тени стены. Он может оказаться где угодно.

Назиму было очень страшно.

Он много раз воображал, как становится мучеником. Это были неясные бредовые образы, где он погибал в огромном огненном шаре, и это грандиозное событие транслировали по телевизору. При виде абсурдно жалкой смерти Харуфа он перепугался и был сбит с толку.