Хитрый оньгъе прикидывался дурачком и неотесанным рубакой-деревенщиной, для которого философия – лес дремучий. Да он и со словом-то этим не знаком. Ась-ась?! Какая-такая вилосохия? И тем самым удивительно ловко избежал участия в диспутах Драйка.

Эльф доморощенного философа и словоблуда не замечал принципиально, глядя на молодого человека как на пустое место. А точнее, насквозь. И человеку чуть более проницательному, чем Драйк Дэнис, стало бы давно ясно – Альс откровенно тяготится его компанией и только, потому не пускает в ход ругательства и кулаки, что ему не ко времени тратить время и силы на вразумление излишне непосредственного болтуна.

Пожалуй, если бы в пути не повстречалось парочки богатых хуторов, то путники невесть как оголодали бы к концу первого шестидневья. На снедь Альс не скупился и платил не торгуясь, но все же люди изрядно порастрясли жирок. Ириен торопился и привалами сотоварищей не баловал. Ночи стали заметно короче и теплее, а земля покрылась густой травой. Из испытания на выносливость ночевка в лесу постепенно превратилась в несказанное удовольствие.

«Снова весна, снова дорога в Ритагон… В любимый город к любимой женщине… – Несмотря на спешку, мысли эльфа текли плавно и неспешно. – По крайней мере, все определилось. Кончились метания и сомнения. А что до проклятий и пророчеств… мы вместе что-нибудь придумаем, обязательно придумаем… Мэд что-то подскажет, Ролар из Аксы, чародей-полукровка, тоже помочь не откажется… Клянусь, Джасс, я клянусь, что сделаю все! Возможное, невозможное, невероятное, запредельное! Все!»

– Это еще что за штука? – спросил недовольно Драйк, придерживая своего коня.

– Ты думаешь, я что-то смогу увидеть из-за твоей задницы? – сварливо рявкнул эльф.

Они ехали гуськом по узенькой тропке, чудом уцелевшей от просеки, успевшей зарасти подлеском и бурьяном выше человеческого роста. Драйка специально пропустили вперед, чтоб меньше болтал. Он, обиженный окриком Альса, посторонился, открывая взору эльфа поистине редкую в нынешние времена картину – сильно обветренный камень с надписью, высеченной угловатыми рунами староаддаля.

– Путевой камень, – пояснил эльф.

– А что на нем написано? – поинтересовался тут же Драйк, мгновенно забыв про обиды.

Его повышенная чувствительность удачно компенсировалась отходчивостью и неумением подолгу держать на кого-то зло.

– Что обычно пишут, то и написано.

– Стоп! А конкретнее?

Кен ожидал, что игергардец будет в очередной раз коротко и грубо послан, но против всех ожиданий Ириен не поленился спешиться и даже почистил от мха и плесени вросшую в почву часть камня.

– Тут написано… что-то вроде… «Пойдешь налево… коня потеряешь… пойдешь направо… э… э… э… друга… что?.. схоронишь?.. а прямо пойдешь… – Он обернулся, подмигнул Драйку и продолжил: – Мертвецом станешь». А что?! Все может быть.

Люди невольно переглянулись. Предупреждение на камне легко можно было бы счесть чьей-то глупой шуткой, но уж больно древним выглядели письмена. А в древности, как известно, народ попусту с ближними шутить не любил.

– Просвети нас, темных, мудрый эльф, – насмешливо попросил Пард. – Что означают эти слова? И чего мы станем теперь делать?

– Будем рассуждать логически, дружище. Ониту свою я терять не собираюсь, стало быть, «налево» отпадает. Направо тоже не поеду и тебя не пущу. Сам понимаешь, не с руки. Остается прямо. А так как мертвецами мы станем в любом случае, то выходит… – Ириен сделал «страшные» глаза и весело оскалился. – Героям по кустам лазать не пристало. Прямо пойдем.

Оньгъе усмехнулся. Альс откровенно издевался над юными своими спутниками. Не будь тут Кенарда и Драйка, проехал бы мимо и взглядом не задержался на старой каменюке. Кому они нужны, эти ветхие остереги?

– Делать тебе больше нечего, Ирье. Матерый мужик, а балуешься точно подросток.

Но эльфу словно вожжа под хвост попала.

– Ничего ты не понимаешь, старый дурачина, – фыркнул он. – Лет сто пятьдесят назад случилась со мной поучительная история. В Тассельраде тогда еще не было настоящего королевства…

Парни восторженно внимали красочному вымыслу Альса, а тот знай себе наворачивал одну сказку на другую, присыпая сверху цветистыми эпитетами и откровенно неприличными намеками, повергавшими в огонь смущения молодых слушателей. А Пард все сильнее и сильнее хмурился. Плохой признак, означающий, что душевное смятение эльфа вот-вот достигнет апогея и выплеснется на их головы обжигающим дождем гнева.

«Не может быть, чтобы Драйк сумел довести Ириена до кипения, – размышлял оньгъе, пропуская мимо ушей «поучительную историю» Альса. – Пока парень ему нужен, Ирье будет терпеть любую блажь. Интересно только, какую «дыру» он собирается заткнуть Драйком? Не иначе попытается стравить между собой Далмэди с Шаффом». С людьми вроде сына игергардского шефа разведки эльф поступал цинично и безжалостно, используя их как оружие. На счастье Драйка, ссориться с Верховным командором было не в интересах эльфа, а, следовательно, жизни молодого человека ничего не угрожало.