Касс застонал:

– Не делай так больше.

– Помогите подняться, – все еще морщась, попросил Марко. – Только помедленнее.

Мы с Кассом приподняли его и как только могли осторожно спустились назад в воду. Он вскрикнул, когда его ноги ударились о дно. Брызги от водопада мелькали вокруг.

– Нужно вернуться за водопад, – сказал я, – к центру вулкана. Там, где мы тебя нашли. Справишься, как думаешь?

Марко покачнулся, оценивая собственный вес. Какое-то время он неподвижно постоял в воде, глубоко дыша. Затем отпустил наши с Кассом плечи и оттолкнул нас в стороны.

Улыбнувшись Эли, он сказал:

– Фсе за мной по дороге из зелтого кирпича!

Вернувшись в кратер, Марко принялся собирать фрагменты своих зубов и других частей тела. Касс и Эли погрузились в переговоры насчет прохода, расположенного на противоположной стороне кальдеры, прямо напротив арки за водопадом. Оттуда вглубь уходили сразу три ответвления.

А я в это время не мог оторвать взгляда от большого темного пятна слева от нас. Солнечные лучи в это время суток падали так, что вся та часть кратера оказалась в непроглядной темноте. С той стороны исходил едва заметный пар. Видимо, сообразил я, это были испаренная влаги с нагретых камней.

– Уверен, один из этих коридоров соединяется с тем, по которому мы шли, – сказал Касс, – но я не могу вспомнить, какой именно.

– Так вспоминай! – настаивала Эли. – А вдруг мы вернемся назад к пожару?

– Я же не машина, Эли, – ответил Касс. – Я и смотрел-то на тот пень всего пару секунд. И я был на взводе. Если не забыла, мы тогда были посреди побега. Может, стоит провести небольшую разведку – проверить каждый проход, отметить тупики, поискать какие-то пометки, подсказки – да все что угодно. Тогда, может, память ко мне вернется. Марко? Джек?

– Я подозду, пока ты разбересся, – откликнулся Марко. – У меня тут много фсего интерефного. Крифи, если увидис вромаски. Хотя фего волноваться. Мы беффмертны. У нас ефть водопад – йеху!

Он был неподалеку от выхода к водопаду и едва не приплясывал от восторга.

– Я хочу немного осмотреться, – крикнул я, махнув рукой в сторону темноты. – Я недолго.

Касс и Эли скрылись в проходе, а я все не мог выбросить из головы лекцию Бегада – о сердце Атлантиды, таинственном месте, которое, как он сам утверждал, нашел Вендерс. И вот теперь мы тоже его обнаружили. Но оно определенно оказалось не таким, как в моем сне, где не было ни этих каменных стен, ни исцеляющего водопада.

Тьма немного пугала меня. Разве тени могут быть настолько насыщенны посреди солнечного дня?

Исходя из наклона стен, я прикинул глубину – расстояние до невидимой нижней части стены. Едва ли до нее было больше двадцати-тридцати ярдов.

Я старался держаться стены. Очень скоро я уже ничего не мог различить. От сильной влажности волосы на голове закурчавились.

Легкая боль в затылке, проявившаяся в ту же секунду, стоило мне увидеть водопад, сменилась барабанным грохотом. Я пытался не обращать на нее внимания. Стена вела меня куда-то вглубь, что оказалось полной неожиданностью. Я-то думал о дуге, ведь кальдеры должны быть круглой формы.

Уши уловили едва различимую приглушенную музыку, и я тут же остановился. Это была какая-то совершенно неземная мелодия, не похожая ни на один из известных мне инструментов, но это определенно не был чей-то голос. Музыка будто отзывалась в такт моему колотящемуся сердцу.

Ее зову невозможно было противиться. Она притягивала. И пугала.

Я развернулся, чтобы позвать друзей. Но из горла вырвался лишь какой-то невнятный писк. Это даже и на слова не было похоже, скорее щебет птицы.

Я не смог сдержаться и хихикнул. А затем направился на зов, будучи не в силах ему противиться, даже несмотря на боль в голове.

Мелодия полностью подчинила меня себе, воодушевляя и пугая в одно и то же время. Она будто несла в себе запахи Рождества и несвежего дыхания, видения о маминой улыбке и раздробленных зубах Марко, ощущения от пляжного песка и прожигающего кожу гуано летучих мышей. Я уже не мог развернуться, не узнав, что скрывалось в тени за водопадом. Да мне и не хотелось.

«Ты в безопасности. Если что, Марко рядом, только крикни».

Из сердца тьмы полилось странное бело-голубое сияние. Круг. Он словно пробил себе светом дорогу сквозь толщу скальной породы и теперь пульсировал в ритме музыки. Из тонких, шириной не больше карандаша, щелей вырывался пар, скрадывая очертания.

Я приблизился. В центре круга была выдавлена большая глубокая полусфера. Ее окружали семь полусфер поменьше. На каждой был высечен свой символ. Я наклонился, чтобы их разглядеть.