– Ну посмотрим еще, посмотрим, – пробормотал он. – Ничего еще не решено.

Хотя его и поставили главным над всей деревней, под наносной властностью он оставался таким же крестьянином, что и остальные.

– Да, все еще может поменяться, – согласился Гаривальд.

Любой на его месте сказал бы то же самое. Любой, кто вырос на бескрайних просторах Ункерланта.

– Ну вот, – заключил Ваддо, словно они обо всем договорились.

Вышло это у него так убедительно, что Гаривальд на миг поверил, что они действительно обо всем договорились, и двинулся дальше. Староста все же не напрасно занимал свое место. Но затем крестьянин обернулся.

– Я тебя третий раз спрашиваю, а ты все отмалчиваешься: как мы заставим хрусталик работать, когда поблизости ни становой жилы нет, ни источника?

Ваддо глянул на него несчастными глазами. Гаривальд решил было, что ответа у старосты нет и вообще вся затея существует только в его буйном воображении. Но он, как выяснилось тут же, ошибся.

– Знаешь, – неохотно промолвил Ваддо, – магические источники и становые жилы – не единственный способ добыть чародейную силу. В Зоссене эффективнее будет воспользоваться иным средством…

– Ну да, – воскликнул Гаривальд со смехом, – зуб даю! Ну, когда начнешь очередь к жертвенному алтарю строить, начни с моей тещи!

Он посмеялся снова. В общем и целом он неплохо ладил с матерью Анноры: у нее было большое преимущество перед любой другой тещей, а именно – она не лезла в чужие дела.

Потом он заметил, как переменился в лице Ваддо. И переменился в лице сам – от ужаса. Он-то думал, что шутит. Уверен был. Это же как страстно должен был староста мечтать о хрустальном шаре? И на что он пойдет – да не он один, а инспекторы конунга Свеммеля и солдаты им в помощь, – чтобы поставить-таки злосчастный кристалл посреди Зоссена?

– Си-илы горние! – шепотом протянул Гаривальд, прикидывая, а не утопить ли ему старосту в ближайшей луже и прямо сейчас.

Ваддо замахал руками под накидкой, будто выгоняя оттуда курицу.

– Нет-нет-нет! – закудахтал он. – Нет, нет и нет! Мы не станем никого из Зоссена приносить в жертву, чтобы запустить кристалл. Это людям не понравится, – более впечатляющего преуменьшения Гаривальд не слыхивал, хотя, конечно, все еще было впереди, – и будет неэффективно. В стране есть множество преступников, особенно в городах, где народ вовсе стыд и срам потерял. Кто пожалеет, если им перерезать глотки? А так хоть польза от них какая выйдет, а? Вот это называется эффективность!

– М-м… ну да, – неохотно признал Гаривальд.

Мысль о том, что каким-то неприятным и незнакомым типам перережут глотки, его не смущала – сами, должно быть, напросились. Но ему не нравилось, что делается это ради столь скверной цели, как проведение в его деревню эфирной связи.

– Теперь понимаешь, – проговорил Ваддо, – почему я не хочу распространяться насчет жертвоприношений и всего такого? Половина деревни захочет избавиться от другой половины, и каждый будет уверен, что избавиться хотят от него. И не успокоятся, пока не увидят, что это всего лишь негодяи заблудные свое получат.

– Пожалуй, что так, – согласился Гаривальд.

Он знал, кого зоссенцы предпочли бы принести в жертву. Он с этим человеком только что лясы точил. Гаривальд едва не высказался вслух – просто ради того, чтобы посмотреть, какая у Ваддо будет рожа. Но староста не забудет насмешки. И если с кристаллом что-нибудь случится – Гаривальд не знал, как можно сломать хрустальный шар, но полагал, что попытаться стоит, – он не хотел бы, чтоб Ваддо вспомнил о нем в первую очередь. Лучше бы не вспоминал вовсе.

Капитан Галафроне, сменивший на посту командира покойного капитана Ларбино, пришелся Теальдо по душе. Плечистый здоровяк прошел всю Шестилетнюю войну; его когда-то рыжие волосы, усы и баки стали почти седыми. А еще он был редкой птицей в альгарвейской армии (в войска Елгавы или Валмиеры такие вовсе не залетали) – офицером, выбившимся из солдат.

– Пробил час отмщения, парни, – говорил он, пока Теальдо и его товарищи ждали, скорчившись в передовых траншеях, сигнала к атаке. – Проклятые кауниане украли наши земли, когда я был в ваших годах. Сейчас мы расплатимся с клятыми блудодеями сполна. Вот и все.

Лучше подгадать момент он не смог бы даже первостатейным колдовством. Едва капитан договорил, как на валмиерские позиции впереди посыпался ядерный дождь. Заговорили ядрометы позади линии траншей, но большую часть снарядов поставляли драконы, чьи смутные тени солдат мог различить в светлеющем небе.

То здесь, то там пытались открыть ответный огонь валмиерские ядрометы, но драконы, как доводилось слышать Теальдо, выучены были обращать на них особое внимание. В этом поединке преимущество оставалось за альгарвейцами.