– Серьезно, Уинтер, что полезного нам сказала Мэри Сандерс?

– Мы теперь точно знаем, что Сэм Гэллоуэй не знал о том, что произойдет. Это было для него полной неожиданностью. Вряд ли кто-то назначит свидание, если существует хоть малейшая вероятность того, что тебя похитят, обольют бензином и подожгут.

– Отлично. Но это мы и так знали из слов Джуди Дюфрен, а не Мэри Сандерс.

– Ты же у нас главный сыщик, думай сам.

Я сделал длинную затяжку. Было без девяти минут семь. Я представил себе счетчик.

В очереди на виселицу – 1851 человечек. Я отпустил это видение, и цифры вместе с человечками растворились во мгле.

Нам нужно было найти убийцу до того, как он убьет еще кого-то. Время еще было, но его становилось все меньше и меньше с каждой минутой. Я был готов преследовать его до последней секунды, но мне хватало честности признать, что дела шли не очень хорошо.

Я набрал Шеперда. Он поднял трубку только на одиннадцатый гудок, что неудивительно. Он принадлежал старой школе. Вряд ли он ходил повсюду с телефоном, впаянным в ладонь. Я представил, как он, весь в напряжении, гладит усы и пытается быть одновременно в десяти разных местах.

– Уже нашли место преступления?

– Работаем, Уинтер. Все ищут. Полицейское управление тоже ищет. Проверяем фабрики, склады, старый нефтеперерабатывающий завод. Даже гаражи частных лиц проверяем. Но все это занимает время, вы сами прекрасно понимаете.

Я все понимал. Только в идеальном мире в моем круглосуточном распоряжении были неограниченные ресурсы. Этого никогда не случится в жизни, но мечтать мне это не мешало.

– Не было никаких заявлений о пропаже людей последнее время?

– Нет, а что?

– Думаю насчет других жертв. Это только предположение. Он недолго держал Сэма Гэллоуэя, и, вероятно, с другими он будет придерживаться той же схемы.

– Хорошая мысль. Я попрошу, чтобы мне дали знать, если такое заявление появится. Как дела у вас?

– У Сэма была интрижка с одной из подчиненных.

Тэйлор внимательно смотрел на меня и слушал наш разговор.

– Насколько серьезная?

– Достаточно серьезная.

Количество скрытых смыслов в нашей беседе зашкаливало. Пользуясь географической метафорой, между нами было метров пятьсот, но наш разговор был настолько витиеватым, что разделял нас на часовые пояса.

– Попрошу кого-нибудь разобраться, – наконец выговорил Шеперд.

– Как только найдете место преступления, я хочу быть первым, кто об этом узнает.

– Гарантирую, что так и будет.

Я завершил разговор, сделал финальную затяжку и потушил сигарету о ближайшую урну. Мы сели в машину, Тэйлор завел мотор и включил кондиционер на полную мощность. Я чувствовал на себе его взгляд.

– Это что сейчас такое было? – спросил он.

– Ставил в известность Шеперда о ходе расследования.

– Нет, вы намекали Шеперду на возможный мотив.

– А зачем это мне?

– Понятия не имею. Может, чтобы напустить тумана.

Я улыбнулся.

– Шеперд сам сказал, что он захолустный полицейский, то есть тем самым он признал, что и ход мысли у него соответствующий. Хороший старомодный мотив в виде брошенной жены, нанявшей киллера для собственного мужа, подойдет ему гораздо больше, чем какой-то извращенец, которому в кайф поджигать людей и смотреть, как они горят.

– Опять эта ваша теория про то, что убийца – коп. Вы осознаете, что вы поставили на нее все?

– Слово «ставка» подходит, только когда результат неизвестен.

– Девяносто девять процентов, помните?

– Он коп.

– Сэм напевал себе под нос, – продолжал Тэйлор. – Если бы он волновался, то ходил бы по офису, или грыз ногти, или что там он делает обычно в моменты стресса. Он не погрузился бы в работу. Он бы оглядывался, ожидая удара в спину.

– Да, я себе это представляю именно так, – кивнул я.

– А теперь что?

– Теперь пойдем есть. Предстоит долгая ночь.

Мы снова ехали на Морроу-стрит, и Тэйлор, по своему обыкновению, вел машину медленно и аккуратно. После того, как мы плавно перекатились через железнодорожные пути, я принял решение, что впредь водить буду сам. На переездах хочется большей скорости, чтобы чувствовать, как машина поднимается в воздух, чтобы слышать скрип амортизаторов. У полицейских были привилегии, которые простым смертным даже не снились, и было бессмысленно и глупо не пользоваться ими.

Мы припарковались рядом с «Аполлоном» – приземистым одноэтажным ресторанчиком с большими окнами и мерцающей красно-синей неоновой ракетой, взмывающей вверх над широкой вывеской над входом. «Аполлон» находился прямо напротив «Ханны». Мне даже было видно мою комнату – второе окно справа на втором этаже.