Оба задумчиво нахмурились и покачали головами.

– Тетя Лори, – крикнула Ханна. – Можно тебя на секунду?

– Конечно, милая.

Лори подошла и принесла с собой ароматное облако духов и кофе. Без лишних слов она наполнила наши чашки до краев.

– Чем я могу помочь, дорогая?

– Ты знаешь кого-нибудь, кто работал на старом заводе?

Лори прижала пальцы к губам и выдохнула, затем втянула щеки и медленно покачала головой.

– Прости, ничем не помогу. Завод закрыт так давно, и все, кто приходит мне на ум, уже умерли.

– Может, Фрэнк кого-то знает? – спросил я.

– Может. Пойду позову его.

– Не надо, мне как раз нужно размять ноги.

Я направился к стойке, обошел ее и посмотрел в дверной проем. Маленькая кухня сияла чистотой, нигде не было ни пятнышка. Белый фарфор и поверхности из нержавеющей стали сверкали под ярким светом. Я даже вспомнил типичную комнату для вскрытий. Только здесь пахло на порядок лучше. Из маленького радио тихо доносилась какая-то песня в стиле кантри. Фрэнк стоял у раковины и чистил сковороду. Он был довольно крупный, лысый, с красным лицом. И он явно любил готовить.

– Фрэнк, – окликнул его я. – Можно вас на минутку?

– Конечно.

Он вытер руки и подошел. Я представился, и мы пожали друг другу руки через дверной проем.

– Чем могу помочь?

– Вы знаете кого-нибудь, кто раньше работал на нефтеперерабатывающем заводе?

Он медленно покачал головой.

– К сожалению…

– Вы уверены? Совсем никого?

– Никого не могу вспомнить.

– Понятно. Спасибо!

Я почти уже вернулся за стол, как Фрэнк выкрикнул:

– Эй, Лори, а Элрой Мастерс еще жив?

– Насколько я знаю, да, – ответила она и кивнула. – Да, он работал на заводе. Ему сейчас должно быть уже за восемьдесят.

Элрой Мастерс жил на Хортон-стрит, на южной окраине города. В выцветшем полосатом халате и шлепанцах, он открыл дверь и подозрительно оглядел нас троих, переводя взгляд слева направо, как будто в лупу рассматривал строчку из книги.

– Иеговы что-то зачастили последнее время, – наконец вымолвил он.

– Мы не свидетели Иеговы, мистер Мастерс, – ответила Ханна.

Элрой взглянул на нее так, как будто в последний раз видел женщину много лет назад. Или впервые увидел множественный пирсинг, гвоздик в носу и футболку с «Маршем смерти».

– Неважно. Какую бы религию вы ни продавали, мне она не нужна. Я дожил до сего дня без Иисуса в сердце и уж как-нибудь дотяну оставшиеся мне годы без его вмешательства.

Я засмеялся.

– Удивительно, что вас здесь с такими речами молния не ударила.

– Что же вы тогда продаете, если не религию? – сощурил он глаза на меня.

Тэйлор достал жетон.

– Шерифское управление.

Элрой поднял руки вверх.

– Ладно, ладно, сдаюсь. Это я убил Кеннеди. Странно, что вы так долго меня искали.

Я опять засмеялся. Мне нравился этот старикан. Ему было хорошо за восемьдесят, но держался он феноменально. Он отлично соображал, голубые глаза еще горели юношеским огнем. Его кожа загорела даже больше, чем у Джаспера Моргана, и была похожа на крокодилью. Складывалось впечатление, что вселенная закидала его всем, чем могла, но он умудрился остаться победителем.

– Нам нужна ваша помощь в одном расследовании. Могли бы мы войти?

– Конечно. Проходите. Не сказать, чтобы у меня каждая минута была расписана.

Он развернулся, и мы прошли за ним по коридору. У него была пружинящая походка, и передвигался он так, как будто был на пару десятилетий младше. Мы оказались в маленькой гостиной, в которой не было ремонта с восьмидесятых годов. Грязные выцветшие обои отслаивались по краям. В доме пахло обедами из микроволновки, и его давно нужно было проветрить.

Элрой сел в единственное кресло и жестом указал нам на диван, на котором помещалось только двое. Тэйлор и Ханна сели, а я подвинул журнальный столик к креслу Элроя и поставил на него лэптоп. В дверном проеме появилась пожилая женщина. Она могла быть старше Элроя, а могла быть и младше. Сказать точно было невозможно. Ее движения были скованны, она двигалась как люди, больные артритом.

– Ты почему не сказал, что у нас гости, Элрой?

Она поглубже запахнула свой домашний халат и пригладила седые волосы.