А во втором акте теней в «Жизели», когда Ратманский шел с букетом лилий, мне казалось, будто идет он по лесному кладбищу целую ночь. Словно театральные кулисы отсутствовали вовсе. Жутковато даже было. По спине ледяной холодок жег. А как исполнял он на двух моих прошлых юбилейных вечерах баланчинскую «Тарантеллу»…

И всегда убеждал Ратманский меня и как хореограф. Из последних примеров, помимо прелестных филигранных концертных номеров, назову прежде всего искрящийся юмором и задором балет Шостаковича «Светлый ручей». Он по праву принес хореографу мировое признание. И совсем недавняя постановка «Анны Карениной» Щедрина на сценах Копенгагена, Вильнюса и Хельсинки.

Спектакль Ратманский сотворил совсем по-своему, по-ратмански. Изобилие выдумки и фантазии. И все со смыслом, с умом. Осознаешь, что не желание это «порхнуть» по поверхности любовного треугольника. А удавшаяся попытка зацепить глубинный смысл великой книги Толстого.

Для реализации замысла моего юбилейного «Дон Кихота» Ратманский решает привлечь в союзники молодого режиссера Дмитрия Чернякова. Я видела его «Аиду», которая была сделана полемично, но очень убедительно. Режиссер он талантливый.

Что ж, посмотрим, что мне принесет их союз.

Празднество мое было замыслено на самую широкую ногу. «Фестиваль в честь Майи Плисецкой» открылся тремя спектаклями Большого балета на Новой сцене театра. Мои спектакли, в которых я танцевала долгие, долгие годы. «Лебединое озеро» с Надеждой Грачевой. «Дон Кихот» с Марией Александровой. И наконец, моя любимая «Кармен-сюита», специально возобновленная Альберто Алонсо по сему торжественному поводу. Премьеру исполнила Светлана Захарова.

В один вечер с «Кармен-сюитой» впервые предстала перед московской публикой новейшая работа Ратманского «Игра в карты» Стравинского. Как хорошо соседствовали две эти постановки! Одна оттеняла другую. Контрастировала с ней. Спорила. А еще через день «Гала Дон Кихот» на сцене Кремлевского дворца. В постановке Ратманского и Чернякова.

И в те же дни в Манеже открылась выставка моих фотографий. Роскошная, богатая выставка.

Все широченное пространство Манежа увешали моими физиономиями, балетными сценами, репетициями, встречами. На белоснежных стенах, в белых рамах смотрелись они торжественно и ярко. Были представлены и рисунки художника Шахмейстера, который совместно с Ольгой Свибловой приложил немало сил и вкуса для успеха выставки. На четырех экранах одновременно, но не синхронно демонстрировались мои фильмы. Горстки публики застывали у каждого из них и смотрели на мои танцы.

Чем не культ балетной личности…

Но и это было еще не все. В Бахрушинском музее с редкостной любовью и нежностью устроили выставку моих театральных костюмов. И иных аксессуаров. Там в своем ответном слове возле моих фотографий в бежаровском «Болеро» я вспомнила слова академика Петра Леонидовича Капицы о моем выступлении в этом балете:

— В средние века инквизиторы сожгли бы вас на костре, как ведьму.

Очень хорошо, что позже родилась. Взаправду неизвестно, чем бы могло закончиться…

В те же дни в кинотеатре «Иллюзион» целую неделю показывали мои фильмы. Собрали столько, что и меня удивили. Вообразить не могла, сколько хроникальных пленок уцелело в кинохранилищах. Малые интервью, репортажи о премьерах, визиты иностранных лидеров, для которых танцевала, мои премьеры на зарубежных сценах. Видимо-невидимо всего. Это помимо специальных телефильмов и экранизаций.

Приятно, что публика дружно ходила. Даже продлили мой маленький кинофестиваль.

А чуть загодя Андрис Лиепа осуществил давний замысел Валерия Головицера, собравшего со всего бела света триста моих фото разных лет, которые я факсимильно прокомментировала, И выпустил роскошный раритетный альбом под бежаровским «кодом» «Ave Майя».

Чем не культ балетной личности…

А телевидение давало фильм за фильмом о моей персоне. И старые. И новые. Подготовленные телевизионщиками к юбилею.

Пишу и настораживаюсь. Какая хвальбушка. Но как же не рассказать обо всем. Умолчать. Сколько искреннего старания и труда положили люди, чтобы все это собрать и представить москвичам. Как теперь говорят политики — «в одном пакете».

На центральный вечер-Гала Ратманский собрал сильную сборную Европы. Одно перечисление участников способно, верно, утомить читателя. Но мне хочется сколь можно детальнее рассказать обо всем и обо всех. Так непривычно и неожиданно представление было задумано и осуществлено.

Спектакль начался с хорошо знакомою публике древнего «Дон Кихота». Ничто, казалось, не предвещало сюрпризов. Лишь партии Китри и Базиля были разделены между тремя-четырьмя премьершами и премьерами. Часть из них представляла Большой (Александрова, Захарова, Уваров). Другая часть — престижные балетные труппы. Кожокару, Кобборг (Королевский балет Великобритании), Вальдес, Карреньо (Национальный балет Кубы). Они так стремительно сменяли друг друга, что мне это напомнило накал хоккейного матча. Когда замену игроков тренер производит на ходу, не сбавляя темпа схватки. Эти быстрые смены добавляли азарта танцовщикам. Кто лучше. Кто сильнее.