– Что ты собираешься здесь делать?

– Искать мою девочку, – ответила Ленита и залилась слезами.

Анника не тревожила ее несколько минут, давая выплакаться. Потом положила ладонь на руку женщины.

– Мы здесь все время этим занимаемся, – сказала она. – Я написала в газете, что ты здесь и ищешь Сюзетту. Мы убеждаем ее при первой же возможности обратиться в полицию и заявить о себе, чтобы они знали, что с ней. Я пишу о том, что она никогда прежде не пропадала так надолго. Как ты думаешь, это правильно?

Ленита Сёдерстрём высморкалась в салфетку и кивнула.

– Я поняла, что Сюзетта одаренная спортсменка, – сказала Анника. – Она прилежная наездница и отлично играет в теннис…

Женщина злобно фыркнула.

– Ты знаешь, сколько стоит обучение верховой езде? Когда же я говорю, что у меня нет таких денег, появляется эта Астрид и принимается размахивать бумажником. А все эти поездки? Сначала я была вынуждена ездить вместе с ней и не вылезала из сверхурочных, а потом, когда она стала ездить одна, мне приходилось экономить на поездках в метро и на автобусе…

– Ты сказала, что однажды она ночевала у подруги и не сказала об этом. Как зовут ее лучших подруг?

Ленита назвала Аннике четыре имени, все это были одноклассницы Сюзетты по Блакебергской школе.

– У нее есть знакомые мальчики?

– Сюзетта всегда была осторожна в своих отношениях с мальчиками, – сказала Ленита и сделала знак официанту. – Она же видела, чем это обернулось для меня.

– Сюзетта хорошо чувствует себя со своими подругами? Нравится ли ей в Бромме?

– Бромма – красивый пригород, – сказала Ленита. – Я знаю, что это не Марбелья, но я вылезаю из кожи вон, я экономлю, чтобы мы могли жить на Лонгшеппсгатан.

– Почему она должна была уехать к отцу в Марбелью и остаться у него?

– Сюзетта устала от школы, но я сказала ей правду. Я сказала ей, что если человек хочет толково распорядиться своей жизнью, то он должен получить образование. Я не смогу содержать ее до конца жизни. Этого не сделает даже ее отец, хотя он и купается в деньгах.

– Но она же пошла в гимназию?

– В спортивную гимназию, – фыркнула Ленита Сёдерстрём. – Что это за образование, говорила я ей, целый день играть в теннис? Я не понимаю этого. Я думала, что она получит экономическое образование и тогда сможет найти хорошую работу. Она могла начать подрабатывать в отелях, там нужны люди, особенно летом, когда у студентов каникулы, а еще и на Рождество, и на Новый год.

– Но она прилетела сюда, к своему отцу, чтобы. что? Играть в теннис? Работать?

Ленита Сёдерстрём наклонилась к Аннике в тот момент, когда на стол поставили четвертый бокал вина.

– Ты знаешь, что он со мной сделал? Как он обошелся со мной?

Анника положила ручку на блокнот.

– Ленита, – тихо сказала она, – давай перестанем говорить о тебе и вернемся к Сюзетте.

Для статьи катастрофически не хватало материала. Хорошо, хоть было интервью с Френсисом – оно помогло заполнить статью рассказом о Сюзетте, так как рассказ Лениты мало чего стоил.

С фотографиями дело обстояло еще хуже.

Выйдя из «Английского двора», Ленита Сёдерстрём стала неуправляемой. Надо было обладать очень доброй волей, чтобы истолковать выражение ее лица как отчаяние и покорность судьбе, а не как обиду и пьяное упрямство.

После важной, но не слишком удачной реплики Анники о том, что надо говорить о Сюзетте, Лениту Сёдерстрём просто заклинило. Она не пожелала фотографироваться, и только угроза Анники расторгнуть договор с газетой немного ее урезонила.

Анника решила повременить, прежде чем отсылать статью в Стокгольм. Вместо статьи о мертвых грабителях, она написала заметку о тайских курах. Она отослала заметку в редакцию вместе с фотографиями и одновременно написала по электронной почте, что ее фотографии внутри дома Сёдерстрёмов появились во всех испанских газетах, хотя Патрик обещал никому их не продавать. Потом она посмотрела на часы.

Было только половина седьмого.

Можно попробовать связаться с одноклассницами Сюзетты. Ни на кого из них не были зарегистрированы ни телефоны, ни права собственности, но если она наберет фамилию и почтовый индекс, то, возможно, доберется до родителей или, по крайней мере, до номера дома.

Она набрала имя и фамилию первой девочки: Полли Сандман.

Ни одного ответа.

Возможно, ее зовут не Полли.

Вторая девочка, Аманда Андерссон, набрала 618 ответов только в Стокгольме. При таком большом выборе Анника не могла исходить из того, что девочка живет в Бромме или что она родилась в один год с Сюзеттой.

Третья подруга, Сандра Хольгерссон, жила на Аладдинвеген и носила ту же фамилию, что и ее родители, которые, следовательно, были зарегистрированы по тому же адресу. У них был открытый телефонный номер, но по нему никто не ответил.