– Чушь. Любви всегда достаточно. Поговори с этой девушкой, Себастьян. Я знаю тебя. Ты никогда не говоришь о том, что для тебя по-настоящему важно. Единственное, что тебя волнует, – детский приют. Не хочешь поделиться со мной, что у тебя на душе?

– Нет, не сейчас.

Тэш закатила глаза и вытащила из волос карандаш – ее волосы упали на плечи.

– Иди к ней, – сказала она, тыкая кончиком карандаша по его груди и выделяя каждое слово особой интонацией. – И поговори. Должным образом.

Тэш бросила карандаш на стол и скрылась за дверью.

– Хочешь кофе перед тем, как идти? – спросила она через плечо.

– Идти? Кто сказал, что я собираюсь покидать офис сегодня? – крикнул Себастьян ей вслед, но Тэш проигнорировала его крик. Себастьян рухнул на кожаный диван и начал бессмысленно рассматривать пейзаж за окном.

На улице было холодно и малолюдно.

Впрочем, дома Себастьян чувствовал себя так же.

Тэш права? Неужели он всегда кажется грустным?

Себастьян тяжело вздохнул. Может быть. Но так было лишь до приезда Джорджии. Она забрала всю боль, заставила снова чувствовать себя нормальным человеком. И в это Рождество, с Джорджией и ее сыном, он был по-настоящему счастлив.

– Забудь про кофе, – сказал Себастьян, снимая пальто с вешалки. – Но не забудь про еду. Она в комнате для переговоров. Угости всех. И скажи Крегу, что он счастливый человек.

– Удачи! – крикнула Тэш ему вдогонку, и Себастьян задорно рассмеялся.

Он еще не был уверен, что собирается делать, и еще меньше был уверен, что это необходимо. Но он не мог больше сидеть сложа руки – бессмысленное состояние неопределенности еще очень долго будет мучить его, как мучило девять предыдущих лет, проведенных в одиночестве.

Пришло время поговорить с Джорджией. Время рассказать ей всю правду во всем ее уродливом великолепии.

Сначала Себастьян поехал домой. В свой загородный дом.

По дороге он завез продукты в приют, пожелал детям счастливого Нового года и затем вернулся в Саффолк. Нужно было забрать документы, результаты тестов – все, что необходимо показать Джорджии. А потом убедить ее родителей дать ему ее адрес в Хантингдоне. Это было нелегко. Ее маму можно было сравнить с ротвейлером – она не собиралась сдаваться без борьбы.

– Зачем ты хочешь видеть мою дочь?

– Я должен с ней поговорить. Есть вещи, которые мне нужно передать ей лично.

– Ты причинил ей много боли.

Себастьян открыл рот, чтобы напомнить, что это Джорджия ушла от него, но вовремя остановился.

– Я знаю, – сказал он после непродолжительной паузы. – Но сейчас я хочу все исправить.

– Как?

– Это касается только меня и Джорджи, миссис Беккет. Я не хочу причинять боль ей и особенно Джошу.

– Но так будет, если ты поедешь к ним.

– Я приеду позже. Сейчас Джош уже спит.

Миссис Беккет, казалось, обдумывала его слова, но в этот момент за ее плечами появился муж и, нахмурившись, посмотрел на него.

– Не знаю, пожать ли тебе руку за то, что ты спас их жизнь, или ударить, – проворчал он, и Себастьян вздохнул:

– Послушайте, это не имеет никакого отношения к нашей недавней встрече на Рождество. Джорджия даже не догадывается о том, что я хочу ей рассказать. И я должен был сделать это еще несколько лет назад.

– Почему же ты этого не сделал? – спросила миссис Беккет.

Пожав плечами, Себастьян грустно вздохнул:

– Потому что это было нелегко.

Женщина долго ничего не говорила и затем со вздохом произнесла:

– Показывать свою уязвимость всегда нелегко. Винкантон Клоуз, 42.

– Спасибо, – сказал Себастьян и медленно выдохнул. – Не говорите ей, пожалуйста, что я еду. Я не хочу, чтобы она сделала какую-нибудь глупость. Я позвоню ей, когда приеду. Скажу, что нам необходимо увидеться. Я не собираюсь внезапно появляться на пороге ее дома.

Миссис Беккет кивнула:

– Хорошо. Не рань ее снова, Себастьян. Не причиняй ей больше боли.

– Не беспокойтесь, миссис Беккет. Я не причиню ей боль. Я люблю ее. И всегда любил.

– Я знаю это. Именно поэтому я дала тебе ее адрес.

Миссис Беккет наклонилась вперед и поцеловала его в щеку, тем самым застав его врасплох.

– Удачи!

Себастьян грустно улыбнулся:

– Спасибо. У меня ощущение, что она мне понадобится.

– Я так не думаю. Эти слова слишком долгожданны для нее.