Она удивленно вскинула брови:

– Почему же тогда вы не позвали других финалистов?

Он мрачно улыбнулся:

– Прекратите.

Брин почувствовала, как раскраснелись ее щеки, но ничего не ответила, боясь вновь сказать что-нибудь лишнее.

– Ну, мне здесь очень нравится, – поспешно продолжила она. – Я, наверное, чувствовала бы себя не в своей тарелке в каком-нибудь пафосном заведении. Я нечасто ужинала в ресторанах после… Здесь хорошо, – вяло повторила она, опустив глаза, чтобы не встретиться с его пронзительным и испытующим взглядом. Брин почти произнесла фразу «после того, как отец попал в тюрьму», но все же вовремя остановилась. Она не сомневалась, что непринужденная обстановка этого заведения, а вовсе не сидящий напротив мужчина, позволила ей так расслабиться.

– За вас, Брин. – Габриэль поднял бокал, словно не замечая ее душевного смятения. – Желаю, чтобы выставка в «Архангеле» оказалась успешной для вас.

– Отличный тост! – Брин с удовольствием отпила вина.

Ее глаза расширились от удивления при виде Марии, ловко лавирующей между столиками с огромной пиццей в руках. Мария поставила поднос в центре стола и поспешила обратно на кухню.

У Брин потекли слюнки, когда она посмотрела на пышную пиццу, начиненную пепперони, грибами, луком, шпинатом, ветчиной и баклажанами.

– Я надеюсь, вас не смущает, что нет анчоусов? – сочувственно пожал плечами Габриэль. – Тони знает, что я их не люблю.

– Вы шутите? Зачем они нужны, когда здесь столько разнообразных ингредиентов? – восторженно рассмеялась Брин, продолжая разглядывать пиццу.

У Габриэля пересохло во рту при виде расслабленной и улыбающейся Брин: сине-серые глаза, теплые и светящиеся, слегка раскрасневшиеся матовые щеки, полные чувственные губы. Без косметических средств она выглядела соблазнительно и сексуально. И смотреть сейчас на пухлые губы Брин, в то время как она будет есть пиццу, окажется для него просто физической мукой.

– Берите, пока не остыла, – предложил он внезапно охрипшим голосом. – Вилок и ножей нет, – иронично добавил он, видя, что Брин слегка помрачнела, заметив отсутствие столовых приборов. – Пиццу можно есть только руками, – объяснил он, видя ее вопросительный взгляд.

– Вы шутите? – поддразнила она, беря кусок пиццы.

– Доверьтесь мне, – тихо произнес Габриэль.

Она замерла и внезапно настороженно посмотрела на него.

– Вы все время говорите о доверии…

Да, говорит. Потому что, вновь увидев Брин, проведя с ней вечер, Габриэль понял, что по-прежнему хочет Брин. Но сначала ему действительно нужно получить ее доверие.

– Спасибо за отличный вечер, – тихо произнесла Брин, когда они сидели в темном салоне его спортивного автомобиля. Габриэль припарковался рядом с домом, выполненным в викторианском стиле. Здесь она снимала жилье, и эту тихую улочку сейчас освещала только луна.

Сегодняшний день напомнил Брин вечер пятилетней давности. Он навсегда запечатлелся в ее памяти.

Разве что тогда не лил дождь. Брин вновь погрузилась в воспоминания: в те дни она долго страдала по Габриэлю, совсем потеряв голову от его красоты и обаяния. После того как он пару раз приходил в дом ее родителей, чтобы переговорить с отцом, она стала по нескольку раз в неделю забегать в галерею «Архангел» в надежде снова увидеть его.

В тот вечер она болталась у выхода до закрытия, обманывая саму себя, что ждет, когда дождь прекратится. Но на самом деле она надеялась хоть мельком взглянуть на него, когда тот будет покидать галерею. У нее просто перехватило дыхание при виде Габриэля, выходящего из главного входа. Брин зарделась, когда он поднял глаза и заметил ее. На мгновение в его лице промелькнуло сомнение, а затем он расплылся в улыбке, останавливаясь поболтать с ней. Брин говорила смущенно и совсем потеряла дар речи, когда Габриэль предложил подвезти ее домой. Она явственно ощущала волнующую близость молодого человека в салоне его стильного спортивного автомобиля. Воцарившаяся по пути домой тишина казалась столь многозначительной, что Брин внутренне дрожала от нервного предвкушения. Габриэль остановил машину возле дома ее родителей, и Брин смущенно взглянула на него из-под своих темных ресниц.

– Спасибо, что подвезли.

– Не за что, – произнес он хрипловатым голосом: – Сабрина, я… завтра. – Он замолчал и помрачнел. – Черт с ним, будь что будет! – отчаянным тоном произнес он, тут же быстро наклонившись, жадно приникая к ее губам.

Это был самый запоминающийся поцелуй за всю юную жизнь Брин: медленный и очень чувственный. Однако Габриэль неожиданно отпрянул, посмотрел на нее долгим пронзительным взглядом, все еще полным страсти, и отвернулся.

– Вам надо идти, – мрачно произнес он. – И постарайтесь не… Ничего. – Он замолчал. На этот раз в его взгляде читалась боль. – Извините, Сабрина.

Она моргнула.

– Извинить за поцелуй?

– Нет, – прохрипел он. – О нем я никогда не буду сожалеть. Просто. постарайтесь не слишком меня ненавидеть, хорошо?

Брин казалось, что она никогда не сможет ненавидеть Габриэля, ведь ее любовь была так сильна! Но уже на следующий день весь ее мир разлетелся на множество осколков, когда отца арестовали за подделку, а Габриэль оказался одним из свидетелей обвинения.

– Я рад, – произнес Габриэль в ответ на ее предыдущее замечание.