— Это в каком смысле?! — шутливо-возмущенно.

— В абсолютном!

— Ну… — Решила, видимо, что это не так уж плохо, — спасибо.

— На здоровье. Да и не за что.

Она выбрала конфету, с любопытством аккуратно надкусила, посмотрела на начинку в оставшейся половинке и, довольно хмыкнув, детским жестом приставила ее к своим глазам, показав и ему, похвастав словно, потом, как маленький зверек, быстро отправила ее вслед за первой половинкой в рот и, жуя и блаженствуя, закачавшись, будто маятник, потянулась к чашке с кофе.

Пряча восхищенную улыбку и стараясь не смотреть, как она вкусно ест и пьет, он тоже взял себе конфету и снова присел на диван, придвинув к себе свою чашку.

— У нас в классе… еще в школе… до пятого… училась одна отличница… тонконогая, светловолосая… И все пацаны были в нее влюблены… И я — тайно…

Она беспечно улыбалась, вряд ли понимая, к чему это сказано.

А он… — ему просто вспомнились детские ощущения: та же слабость, захватывающая дух, головокружение…

Вдруг среди привычной относительной тишины с улицы — через форточку — ворвался в комнату шипящий гул множества моторов.

Очевидно, по проспекту проезжала какая-то тяжелая автоколонна.

Гул и шипение накатывались и откатывались, как волны прибоя, но что же это? Странно.

В поисках разгадки он потянулся к балкону, раздвинул шторы, прилип к стеклу, загораживаясь ладонями от комнатного света.

Внизу — за балконом — происходило нечто небывалое: слева направо в призрачно-желтом ночном освещении сурово и мощно проносились одна за другой причудливо распластанные в этом ракурсе огромные темно-красные, ярко сверкающие синими мигалками пожарные машины. Сирен почему-то не было — наверно, потому что ночь.

Но пожарный автопоезд вдруг словно оборвался, кончился.

Вмиг опустевший серый асфальт с белыми продольными полосами разметки посередине вздохнул, как живое существо, затихая, успокаиваясь и благодарно впитывая в себя мерцающие белым золотом водяные дорожки.

Однако — неплохая тема! И, таинственно улыбаясь, он оторвался от окна, повернулся в комнату.

Гостья — ах нет, забыл, хозяйка, госпожа! — оставалась на том же своем месте, на диване, за столиком с кофе, и спокойно-вопросительно смотрела ему в глаза: ну, дескать, что там?

А там, за его спиной, на улице, снова накатился шумный вал и прокатился-откатился, угас, растворился вдали, как и все предыдущие, и в наступившем затишье невольно ожидалось, что вот-вот опять возродится знакомый шипящий гул и еще одна запоздавшая громадина промчится мимо, догоняя остальных, но вместо нее вдруг смешно прошелестела, как ветер в листве, мирная, никуда не спешащая легковушка — наверное, такси или частник в поисках клиентуры.

— Где-то что-то горит, — объявил он беспечно, с улыбкой.

— Понятно… — Она тоже улыбнулась, еще не понимая его игры, но и не собираясь ханжить по поводу неизвестного, быть может, несуществующего пожара.

— Си-ильно горит, — настаивал он, загадочно интригуя как бы, а на самом деле пользуясь случаем, чтобы наглядеться на нее без стеснения.

— Ну… и что? — улыбалась она.

— Ну как же, здрасьте, может, это конец света наступает!

— Ну и пусть… — Ах как сказала!

— Пусть! — подхватил он с жаром. — Жаль только — кофе остывает. Надо бы допить — может, еще успеем? До конца-то…

— Попробуем…

— На-ли-вай! — скомандовал он себе. Однако возвращаться на диван побоялся. Сел в кресло, так спокойней. И, разливая в чашки кофейную гущу из джезвы, спросил: — Поставим еще?

— Нет, спасибо, достаточно…

Некоторое время, согласно и весело пережевывая конфеты и пригубливая из чашек, они спокойно обходились без слов, не находя новой темы и только улыбаясь впереглядку.

Но вдруг она, как бы между прочим, взглянула на свои наручные часы, и он испугался:

— Вы хотите уехать?

— Нет… — удивленно повела головой и пожала плечом.

— Попозже, ладно?

— Ладно… Теперь — часом раньше или позже — все равно.

— Конечно…

Он взялся за сигареты и робко предложил ей, словно подкупая и опасаясь, что она откажется.

Она действительно заколебалась, но, видимо, не стала расстраивать компанию.

Он зажег спичку — дружно задымили.

— А где же ваши родители?

Ох, он давно ждал этого вопроса и сразу напрягся, стараясь ответить как можно проще.