– Молодой ещё, первый раз под плугом идёт, – мужчина подошел к жеребцу, обтер его морду ладошкой и ласково похлопал по шее. – А ты чего тут расселся. Ишь, как запыхался. Случилось чего?

Даньша встал и коротко поведал недобрые вести.

– Сколько их, да где высадились, не знаешь…, – Сдеслав сделал паузу. – Ладно. Ты пока передохни чуток, да бери моего Стригунка. Он под седоком лучше, чем за плугом идёт. Справишься?

Даньша хмыкнул:

– Да уж, не вчера родился.

– Ну да, Ну, да, – было видно, что староста озабочен. – Скачи в город, предупреди народ. Лучше до самого князя просись. Я б своих послал, да ведь мальцы ещё.

Сдеслав глянул на сынов, те слушали беседу, раскрыв рты.

– Что князю сказать то? – Даньша помог старосте снять хомут.

Жеребец, почуяв незнакомого, раздул ноздри, захрапел. Даньша ухватился за узду и вскочил на коня, тот нервно забил копытом.

– Ничего-ничего, попривыкнет, – Сдеслав снова похлопал Стригунка. – А у князя воинов проси, может, пришлет дружину. Эх, плохо не знаем сколько их.

– А вы, что? – крикнул парень, разворачивая коня. – В леса или как?

Но староста его уже не слушал.

– Обегите всех, кто здесь, пусть в деревню идут, не задерживаются, – Сдеслав поучал сынов. – Соберём люд, а там разберёмся. Горе, оно ведь на вкус противно, его не в одиночку, а всем народом хлебать лучше, тогда каждому меньше достанется.

Мальчишки побежали кликать мужиков трудившихся на полях.

Четверо конных выехали из леса.

– Скачет кто-то, – светловолосый мужчина, пригнувшись к лошадиной шее, всматривался вдаль. – Прямо на нас. Что делать будем?

Лейв, к которому были обращены эти слова, не ответил. Он привстал в стременах, приложил козырьком руку ко лбу. Всадник тем временем приближался.

– Ну, что решил? Скоро он нас заметит. Пропустим, или, переймём? – продолжил светловолосый.

Лет сорока, с перебитым носом, спутник Лейва нервно постукивал пальцами по рукоятке чекана 19 .

– Берём его, – наконец произнёс Лейв и слез с коня.

Светловолосый с ухмылкой покачал головой и ловко соскочил на землю. Второй спутник пожилого варяга – молодой кучерявый парень с расплющенным носом и густыми бровями, тоже спешился. Он покусывал губу и похлопывал себя по ляжкам. Очевидно, азарт светловолосого передался и ему.

– Притащите дерево, – Лейв указал на лежавшую поодаль поваленную берёзку. – Киньте на дорогу, чтобы не объехал. Как остановится, вяжем. Только не убивать. Посмотрим сперва кто такой.

Спутники Лейва спрятали коней в кустах и побежали за деревцем.

– Зачем он нам? – посланник конунга Ингельда, которого так запугал Лучезар, смотрел на Лейва с осуждением. – Пусть едет, у нас и без него есть дела.

Он остался сидеть в седле и не двинулся с места.

– Ты бы, не лез, человече, – выдавил Лейв. – О своих делах помни, а в наши, не лезь. Раз спешит, значит не прохлаждаться едет. Может гонец. Обожди в кусточках. От тебя-то, я вижу, проку не будет. Надей, справа зайдёшь!

Последние слова были обращены к кучерявому. Парень кивнул и нырнул за корягу. По его повадкам было видно, что в таких засадах он не новичок. Светловолосый тем временем подыскал дубину, срубил с неё пару ненужных сучков и тоже спрятался в кустах.

Он ехал уже несколько часов. Стригунок, утомлённый ещё во время пахоты, покрылся соляной коркой, с губ текла пена. «Не загнать бы», – Даньша потянул поводья и пустил коня медленной рысью. Дорога пролегала через поросший разнотравьем луг, круто забирала вправо, исчезая за густыми кустами орешника. Даньша ещё раз потянул поводья, жеребец замедлил бег и, чуть было, не налетел на поваленный ствол. Появившийся откуда ни возьмись незнакомец, преградил дорогу и встал на пути, выставив перед собой копьё. Даньша резко дёрнул узду. Стригунок встал на дыбы, замахав в воздухе передними копытами. За спиной что-то треснуло. Всадник обернулся и в самый последний момент увернулся от дубины. Удар достался коню. Стригунок опустился на передние ноги, дёрнул крупом и попытался лягнуть нападавшего. Даньша подлетел и, чтобы не упасть, сам соскочил на землю. Первый из нападавших, пожилой мужчина, отбросил копьё, схватил коня за узду и повис всем телом, из кустов выскочил третий, размахивая кистенём. Даньша вытащил нож, собираясь дорого продать жизнь. Пока первый усмирял коня, двое других наступали с обеих сторон. Один из них: кривоносый мужик лет сорока со светлыми с рыжиной волосами, подхватил дубину, которую накануне выронил, уворачиваясь от копыт Стригунка. Он сделал ложный замах, скакнул в сторону и без замаха ударил. Даньша еле успел отскочить, оказавшись в опасной близости от третьего. Тот уже взмахнул кистенём.

– А ну стой, Надей! Погоди! – заорал пожилой незнакомец.

Парень с кистенём отпрянул: кучерявый, мордастый, лишь года на два постарше Даньши.

– Э-э-э! Голяш! И тебя касается! – закричал пожилой светловолосому, снова замахнувшемуся дубиной.

– Чего ждать-то? – разбойник зло сплюнул, но оружие опустил.

Только сейчас Даньша заметил четвёртого. Шагах в тридцати, из-за дерева с опаской выглядывал худой усатый мужик в кожаной куртке и высокой шапке. Даньша стоял на полусогнутых, выставив вперёд руку с ножом. Пожилой подошёл ближе, ведя Стригунка под уздцы:

– Никуда он теперь не денется. Без коня далеко не убежит…

Говоривший застыл на полуслове и в ужасе попятился.

«Этого не может быть. Тот же нос, губы», – Лейв не верил своим глазам. – Нас к конунгу послал, а сам… Да нет. Как бы он успел?“. Оба подручных: Надей и Голяш (так звали светловолосого) были готовы ринуться в бой, но без разрешения Лейва не решались. „Глаза сверкают, руки дрожат, понятное дело, напуган. Нет, точно не он, да и выглядит моложе. Хотя лицо…». Молодой всадник, остановленный на дороге, как две капли воды, был похож на княжича Лучезара.