Из комнаты с воплями выскочил шестилетний Игорь. Он держал в руке пластмассовый самолетик и изображал вой двигателя. Ольга услышала, как сердце пропускает удары. Она не помнила его таким. Вообще не помнила ничего из того, что видит. Игорь подбежал к сестре и стал тыкать ей самолетом в спину.

– Игореша, перестань, – сказал отец.

Ольга поглядела мальчику в глаза, а он показал ей язык. Помахав игрушкой у нее перед носом, Игорь умчался в коридор, потом оттуда выскочил на балкон.

– Папа, расскажи, что здесь было? Что я не помню?

– Не могу. Почему я должен рассказывать? Мы поставили точку, вы с Игорем забыли всю эту мерзость. Пускай тени останутся здесь.

– Нет, – сказала Ольга. – Это может повториться, уже, наверно, повторяется. Как мы можем не знать?

– Тебе только так кажется, Оля. Оно не придет. Комната закрыта навсегда.

– Что? Комната?

Отец нахмурился, потер кожу над верхней губой.

– Я не хочу про это говорить. Все останется здесь – и никогда не вернется.

– Ошибаешься, папа.

– Нет!

– Мама, почему ты молчишь?

Людмила раскладывала по тарелкам дымящуюся картошку и еле слышно напевала. Она даже не посмотрела на дочь.

– Мне сказать нечего, дочик. Мы договорились молчать, значит, нужно держать слово.

– Мне страшно, мама. Я сейчас совсем одна!

– Ты взрослая, выбор за тобой… Если хочешь вспомнить, ты вспомнишь, но мы с отцом не будем тебе помогать. Тебе положить салат?

– Салат?

– Ну. Помидоры, огурчики свежие, масло подсолнечное, лук.

Ольга возмутилась, взорвалась. В физической оболочке девчонки-подростка это было легко.

– Я вас ненавижу! Вы даже меня не слушаете! Я говорю серьезно! Знаете, что со мной случилось?

Федор покачал головой, плотно сжав челюсти.

– Это все вы виноваты!

– Доча, так ты будешь обедать? – спросила мать. Ее глаза были пустыми, Ольга не смогла прочесть в них ничего близкого, родного, они казались отвратительно прозрачны, до самого дна, где нет ни одной мысли.

– Нет! Я не буду! Сами ешьте!

– Не кричи. Комната закрыта, не думай о ней, – сказал отец. Ольга скинула его руку с плеча.

– Оля, подожди, не надо торопиться, – проговорила мать, приближаясь к ней со сковородкой в руке.

– Не подходи!

Ольга прокричала это срывающимся голосом и попятилась. Все нарастающая тревога превратилась в страх. Атмосфера в квартире стала невыносимой, она ложилась на плечи, тянула к полу, стремясь унизить, раздавить. В памяти Ольги словно пронесся ураган. Действительно, все повторялось.

Она ринулась не к выходу, а в свою комнату.

Вот то, что она искала. Еще одна дверь – в противоположной стене. С виду ничем не отличается от любой другой. Фарфоровая ручка, белая краска, кое-где отходящая от времени. Тумбочка перед порогом – весьма жалкое препятствие на пути того, кто живет внутри.

Ольга стояла и завороженно смотрела перед собой. Хорошо были видны длинные гвозди, которыми дверь пришпилили к косяку.

Девочка повернула голову, вспоминая детали обстановки. Две кровати, письменный стол, платяной шкаф, небольшой секретер, коробки с игрушками, часть которых раскидана Игорем по полу. Все нормально. Так и было раньше.

И дверь эта тоже была на месте…

Ольга подошла к самому главному, к последней черте, за которой находятся нужные ей воспоминания, и уже готовилась сделать последний шаг, как вдруг отцовская рука потащила ее назад.

– Я же сказал тебе, что тебе нельзя к этому прикасаться! Уходи!

– Пусти! – закричала Ольга. Она пробовала отбиваться, но отец, конечно, был сильнее. – Я могу умереть!

– Беда произойдет быстрее, если ты подойдешь к ней близко! Теперь уходи! – отец выволок брыкающуюся дочь в прихожую. Ольга укусила его за предплечье, отец зарычал, но не отпустил ее. – Это ради тебя. Ради тебя!

Она зарыдала, изо всех сил вырываясь. Это не помогло. От слез Ольга не видела ничего и пришла в себя только на площадке перед дверью. Отец все-таки выставил ее наружу.

– Я вас ненавижу! – Ольга села на пол и плакала.

В промежности опять появилась боль, Ольга сжалась, потом вскочила и начала колотить в железную дверь и просить родителей о помощи. Ей казалось, невидимая пила медленно рассекает ее пополам, снизу вверх.

Спазмы стала сильнее. Ольга слышала сквозь свои крики во сне звук дверного звонка. Кто-то давил на кнопку, зная, что она дома.