После прибытия в Ташкент отправка миссии Бородина – Роя в Афганистан задерживалась из-за несогласованности действий Коминтерна и НКИД. Кроме этого, афганские власти не спешили предоставлять миссии право на прямые контакты с приграничными племенами. В связи с этим М. Бородин предусмотрительно предложил заместителю народного комиссара по иностранным делам Л. Карахану, чтобы НКИД взял «афганскую миссию» под свою опеку, пока она будет находиться в Ташкенте{15}. Советское руководство в Москве дало свое согласие на эту просьбу М. Бородина. С сентября 1920 г. миссия формально перешла под контроль представительства НКИД в Ташкенте. Реально руководство ею оказалось в руках М. Роя, который сделал все от него зависящее, чтобы монополизировать «индийскую работу».

Деятельность М. Роя в Ташкенте нанесла непоправимый вред коминтерновской работе в «афганском коридоре», так как он своими действиями и левацкими высказываниями сделал невозможным союз с антибританскими силами как в Ташкенте, так и в зоне пуштунских племен. Прежде всего он фактически разгромил «Революционную индийскую ассоциацию» во главе с Абдур Рабом, который 30 мая 1920 г. с большой группой единомышленников был выдворен из Афганистана и с тех пор находился в Ташкенте. Абдур Раб трезво оценивал ситуацию в Афганистане и Индии: он считал, что любая коммунистическая пропаганда среди мусульман этих стран наносит огромный ущерб борьбе против Англии, так как превращает возможных союзников во врагов.

«Война» между «Революционной индийской ассоциацией» и созданным М. Роем «Временным индийским революционным комитетом» деморализовала индийцев в Ташкенте. Большинство из оказавшихся в Туркестане поддерживали Абдур Раба. Однако М. Рой отобрал у ассоциации денежные средства, помещения и лично решал, кому надо выдавать продовольственные пайки, а кому – нет. Последняя мера была особенно эффективной: число «единомышленников» М. Роя стало быстро увеличиваться, а с Абдур Рабом осталось лишь несколько человек.

Обе противоборствующие стороны завалили ташкентский ВЧК доносами друг на друга. Взаимные обвинения в шпионаже в пользу Англии стали самыми распространенными в среде индийских эмигрантов, и местные чекисты уже не обращали на них внимание.

Необходимо учесть еще один важный фактор, которому в Москве не придали значения, допустив тем самым непростительную на Востоке ошибку: М. Рой родился в семье брахмана и в глазах мусульман был «неверным». Данное обстоятельство не имело значения для руководства Коминтерна, но для создания «революционной базы» в Афганистане и Северо-Западной Индии религиозная принадлежность потенциального лидера антибританского восстания была крайне важна. Индомусульманская рознь веками была важнейшим политическим фактором в этом регионе, где борьба против англичан традиционно велась под лозунгом джихада.

М. Рой несет свою долю ответственности за то, что Советская Россия и Коминтерн не смогли дипломатическими средствами открыть «афганский коридор» для экспорта революции в Индию. В Ташкенте по долгу службы индийскому революционеру пришлось вести длительные переговоры с афганским консулом Хади-ханом. М. Рой быстро вошел в роль выскопоставленного дипломата: он завел многочисленный штат слуг и устраивал в своей резиденции пышные приемы для Хади-хана.

Первоначально переговоры в Ташкенте шли успешно. 19 ноября 1920 г. М. Рой сообщил в Москву, что Хади-хан от имени своего правительства обещал индийским революционерам свободу деятельности в Кабуле{16}. М. Рой уже начал беспокоиться о своем скором отъезде в Кабул и о своевременной отправке Аманулле-хану и его жене мехов в качестве подарка. Однако в Афганистан он так и не смог выехать, так как во время одного из совещаний с афганским консулом Хади-ханом индийский революционер заявил, что база в Кабуле ему нужна, чтобы организовать «коммунистическую» революцию в Индии, а далее добавил, что после «мы создадим советское правительство в Афганистане»{17}. Более яркий образец «революционной» глупости трудно придумать, но такие откровения в те времена среди коминтерновцев были нормой поведения, и не один М. Рой бредил о «советской республике» в Афганистане.

Бухарская «революция» 1920 г. у многих работников Коминтерна породила иллюзию, что по бухарскому сценарию можно свергнуть законные правительства большинства восточных стран. В документах «Совета интернациональной пропаганды» прямо говорилось, что Бухара является «опытной станцией революции на Востоке»{18}. Поэтому в октябре 1920 г. в Туркестане при содействии Туркестанского бюро КИ создан из афганских подданных Афганский центральный революционный комитет (АЦРК) с целью «освобождения угнетенных народов Афганистана»{19}. Главой этой организации был авантюрист Мохаммед Якуб, который со своими единомышленниками считал необходимым с советской помощью осуществить свержение Амануллы-хана и осуществить в Афганистане социалистические преобразования. Цели Афганского центрального революционного комитета были сформулированы следующим образом: «Уничтожение деспотического строя, создание народной советской республики на основе принципов Третьего Интернационала с всеобщим избирательным правом и упразднением классовых различий, передача земли в руки пролетариата, уничтожение капиталистов с сохранением капитала и развитие торговли и промышленности»{20}.

Вряд ли сам Якуб мог сформулировать такую программу. Скорее всего, он просто объединил вокруг себя группу афганцев, вынужденных бежать в Бухару от преследований афганских властей, а затем предложил коминтерновцам свои услуги. Вначале Туркбюро КИ с готовностью их приняло и начало финансировать Афганский центральный революционный комитет.

О создании этой марионеточной организации сразу же стало известно афганским властям, что значительно осложнило советско-афганские отношения. К примеру, уже в первой листовке АЦРК было нанесено смертельное оскорбление лично Аманулле-хану, отец которого был убит при невыясненных обстоятельствах. Якуб и его окружение прекрасно знали об этом, но все же включили в свое «творение» фразу, что «правительство Афганистана существует лишь для того, чтобы дать возможность малой кучке отцеубийц – помещиков и военных – усиливаться за счет афганского народа»{21}. Чтобы избежать еще больших осложнений в отношениях с Афганистаном, КИ довольно быстро перестал финансировать организацию Якуба, но было уже поздно...

Афганская сторона убедилась в реальности коммунистической угрозы для своей страны. У Амануллы были все основания опасаться за свою власть, если бы Коминтерн широко развернул свою деятельность в Афганистане. В связи с этим военно-политическая миссия Коминтерна во главе с Роем была обречена на провал. Эмир при всей его ненависти к Англии не дал бы представителям КИ начать подготовку антибританского восстания в Индии с афганской территории. Лишь желание афганского правительства заполучить советское оружие и золото вынуждало Хади-хана симулировать в Ташкенте готовность оказать содействие коминтерновским эмиссарам.