Кэрри охнула и зажала рот ладонью, слезы брызнули из глаз. Они видела похожие шрамы раньше у одного из своих знакомых, сделанные по глупости. Это шрамы от погашенных на теле сигарет. Она боялась даже представить себе, кем надо быть, чтобы сотворить такое с другим человеком. Это немыслимо.

Теперь все вставало на свои места. Реакция Дэна на мать Авраама. Его чувства к собственной матери. И почему он жил с бабушкой.

Кэрри обняла его за шею и прижала к себе:

– Дэн… это ведь сделала ваша мать?

Он замер. Замер оттого, что его секрет раскрыт.

У Кэрри сердце разрывалось от боли за него. Это несправедливо. Жестоко. Пальцы задевали шрамы.

Наконец он ей ответил:

– Да. Да, это сделала она.

Он отошел от нее и без сил опустился на диван.

Кэрри села с ним рядом: она не хотела отпускать его ни на секунду. Слезы помимо воли текли у нее по лицу. Слезы по несчастному ребенку. Слезы по порушенному детству.

Она покачала головой:

– Почему? Почему она это делала? Разве возможно такое?

Его ответ прозвучал бесстрастно:

– Не все похожи на вас, Кэрри. И не все такие, как миссис Ван-Дайк или моя бабушка. – От волнения слова застряли у него в горле. – Моей матери не следовало заводить детей. Я появился по ошибке. Она никогда меня не хотела. Я нарушил ее наркотические привычки. Как только доктор узнал, что она беременна, ее включили в программу по наблюдению за наркоманами. Она с трудом держалась от одной дозы до другой. Когда она не употребляла наркоту, ей было на меня наплевать. Но когда удавалось достать дозу, она была ужасна. Бабушка без конца старалась отобрать меня у нее. Моя мать постоянно переезжала с места на место, держась как можно дальше от бабушки, от социальных служб и от продавцов наркоты, которым она задолжала деньги. – Он запустил руку в волосы. – Наркотики – не новая проблема в Нью-Йорке. Я столкнулся с ней еще до своего рождения.

Кэрри взяла его за руку и переплела свои пальцы с его пальцами.

Коснуться его. Это единственное, что она может сейчас сделать для Дэна.

Только теперь она поняла многое. Многое из того, что он говорил или, что более важно, чего не говорил. Его напряженность, его предубеждения против матери Авраама – все это стало ей понятно. Будь она на его месте, чувствовала бы то же самое. Но все же кое-что она до конца не поняла.

Кэрри сжала ему руку:

– А как получилось, что вы стали в результате жить с бабушкой?

– Ей позвонили из полиции. Соседи стали слишком часто слышать крики. – Кэрри вздрогнула: было мучительно представлять себе страшные картины. – Соседи забеспокоились, но не захотели вмешиваться в чужие дела. К счастью для меня, их знакомый оказался полицейским.

– И он забрал вас оттуда?

Дэн покачал головой: было ясно, что ему не хочется вдаваться в детали.

– Все оказалось более сложно. Были задействованы социальные службы помимо полиции – это заняло какое-то время. Но с того самого момента, когда я увидел полицейского в доме матери, я знал, что мне больше ничего не угрожает, что он ни за что не уйдет без меня.

Кэрри улыбнулась:

– Догадываюсь, что именно он повлиял на ваше решение поступать в полицейскую академию.

– Да. Это он дал мне рекомендацию.

– А что говорила ваша бабушка?

– Ничего. – Дэн покачал головой. – Совсем ничего. Имя моей матери никогда не упоминалось. Насколько мне известно, бабушка больше не общалась с ней. Мы оба не общались. Вот и все.

Несколько минут они молчали, каждый думал о своем.

– Спасибо, – прошептала Кэрри.

– За что? – не понял он.

– За то, что поделились со мной. Теперь я понимаю, почему вы так заботитесь об Аврааме.

Оба повернулись к колыбели.

– Я не могу допустить, чтобы у него была такая же жизнь. Если мать от него отказалась, то, наверное, это к лучшему. Его отдадут любящим родителям. Много супружеских пар, которые не могут иметь детей, мечтают о таком малыше, как Авраам.

Кэрри не хотела его огорчать. То, что он сказал, разумно, но она чувствовала, что в случае с Авраамом не все ясно.

– Я поняла, Дэниел. Но тем не менее я думаю, что мы с вами что-то упускаем.

– Что именно?

Она встала и подошла к окну. Диктор в теленовостях был прав. Снегопад закончился, снег на улице уже не был глубоким и белым и начал таять, превращаясь в серую слякоть.

Завтра в это же время Авраама здесь не будет. Не будет никогда. Ей сделалось горько.

Кэрри повернулась к Дэну, сложив руки на груди:

– Почему ребенка принесли сюда? В этот дом? На улице полно приличных домов. Что заставило мать Авраама оставить его здесь, а не у другого дома?

Дэниел махнул рукой: