Ей хотелось сказать ему столько всего. Она хотела узнать, что он чувствует. Но Дэн не тот человек, который откроет ей свой внутренний мир. В какой-то степени он даже более закрытый, чем был Марк.

Она кивнула:

– Согласна на снежных ангелов. – Это, скорее всего, будет их первой и последней совместной прогулкой. И она хоть немного повеселится.

Они отыскали пятачок нетронутого снега.

– Подходит, – сказала Кэрри. – Готовы? – Она сделала несколько осторожных шагов и широко раскинула руки.

Дэн опустил сумки на землю и встал с ней рядом, тоже раскинув руки. Их пальцы почти соприкасались.

– Девушка из Британии, вы понимаете, что можете промокнуть?

– Зависит от того, все равно мне или нет, – ответила Кэрри и упала спиной в пушистый, рассыпчатый снег.

Она быстро-быстро замахала руками, взбивая хлопья снега и смеясь. Дэн последовал ее примеру. Снег тут же промочил ей пальто, попал за воротник и в рукава.

И тут она почувствовала, как пальцы Дэна касаются ее руки. Она застыла и повернула к нему лицо. Сейчас во всем Нью-Йорке только они вдвоем. Одни в этом парке и во всей вселенной.

Кэрри слышала, как Дэн прерывисто дышит. Вдруг он оказался поверх нее, его ноги прижимали ей бока, его теплое дыхание – у нее на лице.

– Что вы со мной делаете, Кэрри Маккензи? – В карих глазах было видно смущение, отчего сердце у Кэрри подпрыгнуло. Вот оно. В первый раз она это увидела. Увидела подлинные чувства Дэниела Купера.

– А что вы делаете со мной, Дэниел Купер? Я спокойно жила – или мне так казалось – до встречи с вами.

Она приподняла голову, ловя ртом его губы, затем обвила руками за шею и притянула Дэниела к себе. Снег попал под пальто. Плечам и ногам было холодно, но это не важно. Она забыла, что несколько минут назад он представил ее как соседку. От того, что происходит сейчас, у нее в голове все смешалось.

Она рассказала ему обо всем. Рассказала о Руби. О Марке. Но что ей известно о Дэниеле Купере? И почему кажется, что она узнала о нем лишь малую толику?

Через пару дней снег сгребут, Авраама увезут и их жизни войдут в нормальное русло. Но какое «нормальное»? Что будет с ней и с Дэном? Как они будут общаться? Ничего не значащее «привет» на лестнице? Она этого не вынесет.

Дэн скатился с нее и встал, протянув ей руку, чтобы помочь подняться из снега.

– Пошли, Кэрри. Вы простудитесь.

Момент был упущен. Все закончилось. И между ними тоже все вскоре закончится.

Она проглотила ком в горле. Только сейчас ей стало неприятно от мокрого пальто.

– Да, пора возвращаться, – тихо сказала Кэрри. Он подхватил сумки и пошел к выходу. Словно никакого поцелуя не было и в помине.

Прошло два часа. Кэрри переоделась в сухую одежду, сварила кофе Дэну, заварила чай себе и положила на тарелку испеченные раньше фруктовые лепешки. Малыш Авраам пребывал в хорошем настроении и с удовольствием поел после того, как его забрали от миссис Ван-Дайк.

Дэн улыбнулся Кэрри:

– Что это был за запах? Он меня тогда разбудил.

– Лепешки с маслом и малиновым джемом. Надеюсь, что вам понравится.

– Уверен, что понравится. – Он пристально на нее посмотрел.

Интересно, о чем он думает? Сожалеет, что просил ее помочь ему с Авраамом?

– Что вы делали, пока я спал? Помимо того, что пекли лепешки.

– Я поднялась наверх, к миссис Ван-Дайк. Она просто прелесть. И Аврааму она, по-моему, тоже понравилась.

– Она всем нравится. Такая уж она женщина.

– Она дружила с вашей бабушкой?

Дэн кивнул:

– Они прожили в одном доме шестьдесят лет и каждый день общались. В то время отношения между соседями были другими – они постоянно что-то одалживали. Не проходило дня, чтобы бабушка не посылала меня наверх что-нибудь взять или вернуть.

– А с ее семьей вы были знакомы?

– Они были старше меня.

– Возраста вашей мамы? – не удержалась от вопроса Кэрри.

– Да… примерно такого же возраста.

Больше он ничего не сказал. У него была возможность сказать что-нибудь еще, но он не захотел. Может, ей прекратить расспросы? Некоторые вещи лучше не ворошить. Но все-таки это странно.

– А как произошло, что вы стали жить с бабушкой? Ваша мама заболела?

У Дэна вырвался такой злой и негодующий смех, что Авраам, которого он кормил, вздрогнул.

– О да, она была действительно больна.

– Что это значит? – спросила Кэрри, потрясенная его реакцией.

– Это значит, что некоторым женщинам не следует становиться матерями.

У Кэрри перехватило дыхание. Что он хотел этим сказать? Он имел в виду свою мать? Или ее тоже? Он поэтому делается таким взвинченным, когда разговор касается матери Авраама? Считает, что она не должна была заводить ребенка?