Он одолжил ей старую рубашку и большие хлопчатобумажные шорты. На нем его вещи никогда так хорошо не смотрелись. Рубашка сползала с одного плеча, облегала ее маленькую, аккуратную грудь и прикрывала Эву чуть ниже пояса. Шнурок его огромных спортивных шорт был затянут до упора, затем еще пару раз перекручен и в итоге свисал с ее бедер подобно якорю. Он разглядывал ее ноги. Не те цыплячьи, что он иногда видел в новостях, когда показывали тощих моделей на подиуме, а гибкие и стройные, покрытые золотистым загаром. В последние три месяца он старался на них не смотреть, но не смотреть теперь было сложно, когда она стояла в дверях его спальни.

Он поднял глаза. Ее влажные волосы выглядели так, словно она пригладила их руками. Ее лицо было идеально чистым, и веснушки казались ярче, чем прежде. Щеки порозовели от горячей воды, а крохотный порез напоминал, почему она здесь.

Она вполне могла бы сойти за какую-нибудь соседскую девчонку, но даже в потрепанной рубашке и мешковатых шортах, даже со слипающимися от усталости глазами ей удавалось выглядеть надменной. «Нужно было выпить второе пиво», – подумал Блэйк.

– Как голова? – спросил он, снимая с подушки старую наволочку.

– Ноет, – ответила Эва, приблизившись к противоположной стороне кровати. Взяв вторую подушку, она сняла с нее наволочку. Довольно ловко, несмотря на перебинтованную руку.

Блэйк едва подавил в себе желание сказать ей, что справится сам. Он не желал видеть ее в своей спальне. По крайней мере, пока не вышел он сам. Все выглядело слишком уж по-домашнему. Слишком нормально. И это после того, как всего несколько часов назад в них стреляли. Кровать была огромной и пустой. Достаточно большой для двоих.

– Ты приняла таблетки, которые тебе дал врач?

Она кивнула:

– Только что.

Затем она зевнула, и рубашка сместилась немного вверх. Он упорно смотрел ей в лицо.

– Прости. Я так устала, что еле на ногах стою.

Блэйк доподлинно знал, как шок и выброс адреналина могли измотать человека. Он бросил на кровать подушку и отогнул одеяло.

– Ложись. И спи. – «Скоро наступит утро, и ты уйдешь». – Утром тебе станет легче.

Она снова улыбнулась ему, бросив на кровать вторую подушку.

– Тяжелее мне еще не приходилось, – сказала она, забираясь на кровать. Она прошествовала к центру ложа на четвереньках.

Блэйк не взглянул на то, как задралась рубашка, открывая превосходный вид на ее живот вплоть до пупка.

– Спокойной ночи, – сказал Блэйк.

Она не ответила, и на миг он замер, изумленный тем, как молодо она выглядит. Впервые она казалась не высокомерной, а скромной и уставшей. И вполне доступной.

Кому могло понадобиться ее убить? Может, ее просто напугать хотели? И в этом случае им это удалось, и еще как. Разрази его гром, если он будет анализировать странные ощущения или позволит предательским импульсам собственного тела взять верх над его разумом.

Он направился к двери, думая о длине ее ног.

«Не оглядывайся».

Блэйк сдерживал каждый свой мускул, чтобы не обернуться и не взглянуть на нее. Он не хотел запечатлевать в памяти то, как она смотрит на него сонными глазами, лежа на его кровати.

Утром Эву разбудил ее телефон, и сначала она не поняла, где находится. Который час? Какой день? Голова слегка кружилась, а глаза слипались. Мелодия ее телефона, звучавшая где-то в отдалении, не помогала ничуть. Ее мозг осознавал, что нужно взять трубку, но тело, похоже, не стремилось выполнять его команды.

Затем Блэйк вошел в комнату с обнаженным торсом, и воспоминания тут же обрушились на нее с новой силой. Выстрелы, полицейские, больница… «Маленькая Венеция». Небольшой корабль. Большая, большая кровать.

Его волосы были влажными, будто он только что принял душ. И еще у него росли волосы на груди. Не как у гориллы, а подобно тонкому темному мху. Она смотрела на его грудь по мере того, как он приближался к ней. В кругах, где она вращалась, мужчины были подтянутыми, каждый мускул на их телах выделялся, а каждый волос удален путем эпиляции. Блэйк, напротив, не походил на человека, когда-либо видевшего салон красоты изнутри.

– Полагаю, твой, – сказал он, подходя к ней и передавая ей телефон.

Эва взяла трубку здоровой рукой, но на звонок отвечать не спешила.

– Сколько времени? – спросила она.

– Время уходить. – Его голос был тихим и серьезным. – Я сделаю тебе кофе.

Он повернулся и направился к выходу, а она смотрела ему вслед.

После разговора с сержантом Биддлом Эва, доверившись собственному обонянию, пошла на дикий запах свежемолотых кофейных зерен. В спальне Блэйка не имелось такого простого предмета интерьера, как зеркало. И она собрала волосы в неаккуратный хвостик, надеясь, что Блэйк догадывался, что сразу после сна супермодели не выглядят как на обложках.