– И что в этом плохого?

– Вы представляете, как это скажется на мне?

– Понимаю, вам будет трудно, но здесь вы получите все, что нужно.

Виктория сердито уставилась на него с упрямой гордостью, дерзко задрав голову, крепко сжав руки в кулаки. Она пыталась скрыть, как больно все это задело ее.

– Значит, мое слово не имеет никакого веса?

– А что вы хотите сказать?

– Много всего. Вы пытаетесь запугать меня своим высоким титулом? – спросила Виктория дрожащим от гнева голосом. – И высокомерно полагаете, что я откажусь от своей мечты? Буду сидеть дома, в вашем доме и ничего не делать.

Уперев руки в бока, Лоуренс приблизился к ней, его глаза, горевшие огнем, сверлили ее, брови сдвинулись, придавая лицу дьявольское выражение.

– Найдется много дел, которыми вы сможете занять свое время. Пока живете в моем доме, вы находитесь под моей опекой. Не забывайте об этом, и чем быстрее вы смиритесь, тем лучше для нас всех. За свои действия вы отвечаете передо мной. Это понятно?

Виктория даже не шелохнулась под его гневным взглядом.

– Идите к черту, Лоуренс Рокфорд, и чем быстрее, тем лучше. С тех пор как умер мой отец, я не признаю ничьей власти над собой, тем более вашей. Я за свои действия отвечала только перед родителями. Их не стало, не собираюсь отвечать ни перед кем.

– Нет, вы будете подчиняться мне. Кто-то должен научить вас уму-разуму и выбить из эту глупую гордость. Ваша строптивость меня не испугает.

– Вас не испугает даже панически бегущее стадо слонов, – ответно уколола она. – Я не стану сидеть дома и бить баклуши, если можно найти более полезное занятие.

– Вы говорили, что не бывали в Лондоне. Мне скоро предстоит отправиться туда. Можете составить мне компанию.

– Это меня почему-то больше не интересует.

Виктория уже хотела уйти, но Лоуренс остановил ее.

– Куда собрались?

– К себе, собирать вещи.

– Я ценю ваше желание самой позаботиться о своем будущем, но не думайте, что сможете уехать отсюда без моего разрешения. Я вам этого не позволю.

Точно кошка, Виктория с хищным блеском в глазах развернулась и стала медленно приближаться к нему. Она подошла так близко, что почувствовала на своем лице его горячее дыхание.

– Скажите, лорд Рокфорд, неужели все пляшут под вашу дудку?

– Все без исключения.

– Со мной это не пройдет, – выпалила она. – Я вам отплачу той же монетой. Не стану подчиняться вам.

– Не разговаривайте со мной таким тоном. – Взгляд Лоуренса стал ледяным. – Не будете выполнять мои приказания и чинить препятствия, пока живете в моем доме, – превращу вашу жизнь в ад. Это понятно?

– Моя жизнь и так сущий ад. Хуже уже не станет. Что вы еще можете сделать? – насмешливо спросила Виктория.

– Из уважения к вашей матери и вашему полу возьму себя в руки. Но если станете нагло перечить мне, не надейтесь, что так будет всегда. Хотите завоевать мое расположение, придется изменить поведение и относиться ко мне терпимее. Вот о чем вам следует подумать в первую очередь.

– К чему мне ваше расположение? – Виктории стал невыносим его снисходительный тон. – Что же до моего поведения, оно больше никому не причиняет беспокойства. Может быть, что-то не так с вашим поведением.

– Никогда не видел столь невыносимой, откровенной и упрямой молодой женщины, – заключил Лоуренс, сердито глядя на нее. – Ваше поведение заслуживает сожаления. Вы уж точно ведете себя не так, как подобает женщине, которая провела последние пять лет в респектабельной школе для юных леди. Виктория, я этого не потерплю.

Взвинченная непомерной гордостью и бунтарским духом, она владела ситуацией не больше, чем он. Глаза сверкали от самоуверенности, скрывая тайны редкого драгоценного камня, грудь вздымалась от еле сдерживаемого гнева, пока она пыталась погасить бушевавший в душе огонь.

– Вы! Речь не о вас! Если вы хозяин Стоунгрейв-Холл, это не означает, что вы солнце, вокруг которого вращается мир. В действительности все наоборот. Я никогда не встречала столь невнимательного, властного, эгоистичного мужчину.

– Можете не продолжать. Я все понял, – протянул Лоуренс.

– Вы не считаетесь с чувствами других, настолько высокомерны, что полагаете, будто ваш титул дает вам право вести себя так. – Виктория умолкла и отвела взгляд, силясь сдержать эмоции. И в самый раз, ибо поток необдуманной критики неоправдан и непростителен, ведь Лоуренс прав. Ее поведение заслуживало сожаления.

Лоуренс уже хотел продолжить отчитывать Викторию за дерзость, как он поступил бы с любым другим человеком, если бы тот осмелился говорить с ним подобным образом, но она опередила его: