Виктория взглянула на него. Его глаза были полны нежности и задумчивы. Он заговорил не сразу:

– Ваша мать ушла из Холла, когда родился Натан. Вам покажется странным, но я давно знал ее, точнее, с рождения. Она была человеком с сильным характером, преданна и добра, такое обычно не свойственно молодым девушкам, занимающим подобное положение. Поскольку она ухаживала за моей матерью, мы стали близки, как могут быть люди из разных общественных слоев. В юности я часто нуждался в друге и очень любил ее. Думаю, она тоже любила меня.

Виктория молча смотрела на него.

– Когда она покинула этот дом и вышла замуж за вашего отца, я знал почти все о том, что с ней происходило. – Лоуренс быстро взглянул на Викторию. – И с вами тоже, раз уж на то пошло. И вот вы здесь, поэтому мне хотелось бы, чтобы вам не надо было ни о чем беспокоиться.

– А как же ваш брат? Он смирится с тем, что я живу здесь? Помнится, он совсем не обрадовался, увидев меня.

– Натан думает иначе, чем я, – ответил Лоуренс сурово. – Он не разобрался в сути дела. Однако мне не хотелось бы, чтобы это вас беспокоило. Вы встретились с Дианой, увидели, насколько она обаятельна и как ей хочется подружиться с вами. Она поговорит с Натаном, объяснит истинное положение дел, к тому же я хочу завтра утром поехать в Грейндж и обо всем рассказать. Натан смирится.

Сердце Виктории громко стучало. Она верила и не верила Лоуренсу, чувствовала, что он многое скрывает, а ей надо знать. Он не хотел рассказать правду. Из доброты, хотя и неуместной, явно пытался уберечь ее от чего-то. Конечно, он больше всех старался помочь ей. Виктория улыбнулась ему и искренне сказала:

– Спасибо. Я признательна вам за то, что вы рассказали о своем отношении к моей матери. Мне действительно стало легче, жаль, что мое пребывание здесь поссорило вас с братом. Должно быть, он любит вас. Вам обязательно надо поладить с братом.

– Поладить? Моя дорогая Виктория, вы бесподобны. К вашему сведению, не я испортил отношения.

– Я не утверждала, что это ваша вина, – заверила Виктория. – Я лишь хочу помочь. Какая бы размолвка ни разделяет вас, думаю, я тут ни при чем.

– Вы ни при чем, – натянуто подтвердил Лоуренс. – А теперь прошу вас, оставим этот разговор. Это утомительно, – добавил он раздраженным тоном, но в его душу закрался страх.

– Я встревожена, только и всего. Между вами возникли разногласия, и я хочу помочь.

– Между нами нет разногласий, и я не нуждаюсь ни в чьей помощи. И никогда не нуждался. – Лоуренс сверлил ее взглядом. – И никогда не буду нуждаться.

– Послушайте, что я вам скажу: Натан – член вашей семьи. Если бы можно было провести хотя бы еще один день вместе с моим дорогим отцом или матерью, я многое бы отдала. Но это невозможно. Их больше нет. Когда-нибудь вы узнаете, что чувствуешь после такой утраты.

– Виктория, в отличие от вас, я ни разу не удостоился большой любви родителей, особенно со стороны отца, поэтому никогда не узнаю, что при этом чувствуешь, – последовал быстрый гневный ответ.

Она уставилась на него, глубоко тронутая подобным откровением. Если он не был близок с родителями, возможно, мать за время работы в Холле внесла тепло и счастье в его жизнь. Особенно после того, что он рассказал о своем отношении к ее матери. Виктория нежно улыбнулась:

– И как же теперь быть?

– Это вам решать.

– Хотите сказать, у меня есть выбор?

– В разумных пределах. – Лоуренс одарил ее ослепительной улыбкой.

Боже мой, от этой улыбки ее сердце забилось быстрее, с трудом удалось сохранить видимость внешнего спокойствия. «Сердце человека – странная вещь», – подумала Виктория. Никак не удается укротить его хаотическое биение, предвещавшее вспышки страсти и томления. Сердце ни у кого не спрашивает разрешения и поступает по-своему, выбирает неожиданные тайные повороты, не подчиняется разуму, твердящему о своем превосходстве.

На следующее утро Лоуренс вернулся в Стоунгрейв-Холл из Грейнджа вместе с тетей Либби. У него состоялся долгий разговор с братом. Натан. Младший брат не унаследовал ни титула, ни значительного богатства, однако сумел сколотить огромное состояние благодаря воле, упорному труду и престижному браку с Дианой Эллингем, отец которой разбогател на операциях с морскими поставками, имуществом и перед смертью поровну разделил нажитое между двумя дочерями.

К радости Лоуренса, гнев Натана немного улегся с тех пор, как он последний раз видел его в Стоунгрейв-Холл, но младший брат не смирился с возникшей ситуацией. Его не удивило обстоятельство, что миссис Льюис выбрала Лоуренса опекуном своей дочери. Он знал, что Диана встречалась с Викторией. Она уговаривала его смириться с создавшимся положением. Добавила, что Виктория ему понравится, но он категорически запретил ей говорить на эту тему.

Натан взглянул на Лоуренса, когда тот вошел к нему.

– Ты ведь не собираешься стать ее опекуном?

– Наоборот, именно это я и собираюсь сделать.

Услышав такой ответ, Натан побледнел.

– Почему? Ты хочешь убедить меня в том, что считаешь себя ответственным за нее.

– Я считаю именно так.

– Ради бога, с какой стати?

– Таково было желание ее матери, – без обиняков ответил Лоуренс.

Она надеялся, что в его руках Виктория с очаровательными глазами не потеряет невинность и не приобретет показного лоска скучающей утонченной и ироничной женщины, что не менее важно для появления в обществе, чем хорошие семейные связи.