— Я к ней сразу почувствовал антипатию, — сказал Периго. — Я и раньше-то никогда особенно не доверял таким крупным, красивым, нестареющим, холодноглазым женщинам… Но что же нам с ней делать? Она по-прежнему горда и доверчива, только немножко беспокоится о Джо, полезном товарище по работе. Если не возражаете, я займусь ею сам.

— Только что хотел просить вас об этом, — ответил я. — Думаю, как только она узнает о провале организации в Гретли, то вместо того, чтобы замести следы и оставаться в городе, она сразу же сбежит отсюда и помчится за дальнейшими инструкциями.

— Каждое ваше слово святая истина, — засмеялся Периго. — Клянусь, буду просить перевести меня в ваш Отдел! Мне по душе ваше знание людей и гибкость методов… А что, если я опять побегу к Диане через несколько минут ещё более встревоженный, чем в первый раз, и передам, что Джо арестован и начал выдавать всех, но о ней пока ещё, кажется, не говорил…

— Вот-вот! Скажите ей, что всё пропало и вы сегодня собираетесь исчезнуть…

— А пока предложу ей свои услуги как товарищ, второй великий мудрец среди болванов! — окончательно развеселившись, воскликнул Периго. — Предложу купить ей билет, чтобы сберечь время и не вызвать подозрений, отвезу её на вокзал. А там…

— А там телеграфируйте кому нужно о месте её прибытия (скорее всего — Лондон), и мы прижмём хвост не только ей, но и её резидентам, — подхватил я.

— Ну, а что будем делать с акробаткой, вызывающей во мне, сознаюсь, некоторый эстетический интерес?..

— И Фифин я уступаю вам, — ответил я. — Она ваша. Кстати, в труппе есть один толковый парень — Лори, который был мне полезен.

— Лори? Погодите… Ах да, вспомнил, самый плохой комик из всех виденных мной на эстраде. Мне думается, было бы правильным оставить Фифин ещё на пару недель заниматься своей деятельностью, тогда Лори нам пригодится.

— Да, его стоит испытать, но вы уж сами это решайте. Я буду занят вечером другими делами. Ещё сегодня хочется управиться со всей честной компанией и со всем этим делом.

Периго вдруг перестал паясничать и превратился в серьёзного пожилого человека, глядящего на меня с дружеским беспокойством.

— Надеюсь, вы будете осторожны? Смотрите, Ниланд!..

— Не слишком, — ответил я с надеждой, что это звучит не очень хвастливо. — Сегодня я решил идти напролом, Периго. Со дня приезда в Гретли это дело мне было не по душе. Хочу поскорее расстаться с этим проклятым местом, которое как-то особенно раздражает и угнетает меня. А там буду просить, чтобы меня отпустили. С меня довольно выслеживать шпионов! Считаю, что я достаточно потрудился и пора вернуться к своему любимому занятию. Людям моей профессии, — распаляясь, продолжал я, — сейчас много дела на Дальнем Востоке. Строить мосты, железные дороги… Особенно в Китае. Я хочу на воздух, Периго! Я совсем не собираюсь увиливать от войны. Я готов работать в самом опасном месте, но мне необходимы воздух и солнце. Иначе я скоро выдохнусь и закисну настолько, что возненавижу самого себя.

— А кроме себя, вам некого любить? — спросил Периго, и я видел, что он говорит серьёзно, без иронии.

— Нет, я одинок. — В нескольких словах я рассказал ему о, Мараките и мальчике, но так, чтобы он не подумал, что я рисуюсь.

— Понимаю. — Он словно хотел что-то сказать, но осёкся. — Вот. Ну что ж, побегу к Диане и попытаюсь вселить в неё спасительный страх.

Я позвонил в полицейское управление, и мне прочитали по телефону те известия из Лондона, которых я очень ждал. И я помчался под дождём на Раглан-стрит, чтобы написать донесение в Отдел.

К четырём часам я был на Шервуд-авеню и звонил в двери доктора Бауэрнштерн. Всё та же австриячка, обращавшаяся со мной, как с шестифунтовой банкой яда, проводила меня в гостиную. Маргарет Бауэрнштерн ожидала меня, никакого Отто не было и в помине. Она была в тёмно-зелёном платье с тёмно-красной отделкой на воротничке и рукавах и выглядела очень эффектно. Думаю, что она специально старалась, но, чтобы скрыть это или же оттого, что плакала вчера перед нашим расставанием, она держала себя очень холодно, давая мне понять, что это свидание за чашкой чаю ужасная нелепость и она только из вежливости не говорит этого.

— Где ваш деверь? — спросил я тоном хозяина, пришедшего за давно не плаченной квартирной платой.

— Сейчас сойдёт вниз. Мы решили, что лучше подождать вашего появления, — ответила она с терпеливой и унылой кротостью, вызывающей во мне желание запустить чем попало в эту женщину. — Кто-нибудь неожиданно мог прийти и увидеть его.

Я кивнул головой.

— Знаете, мы арестовали убийцу Шилы Каслсайд.

Она была удивлена и не скрывала этого.

— Так быстро! Когда же вам удалось собрать улики?

— А мы их и не собирали. Вчера я догадался, чья эта работа, а сегодня мы отправились к нему, нашумели, запугали, и это подействовало.

— Можно узнать, кто это?

— Джо.

— Джо?

Я испытывал непонятное удовольствие, объясняя, кто такой Джо, но о шпионской деятельности его я умолчал, а она ничего не спрашивала, только раз-другой как-то странно поглядела на меня.

— Чем вы, собственно, занимаетесь? — спросила она без особого интереса и без надежды на ответ.