Если душа, которая старше человеческого рассудка и размышления, не способна быть мыслима образом и подобием Божиим, то сколь дальше отстоит от подобия тело?

Душа по своей сущности нетленна — а тело тленно. Душа невероятно велика и не может быть измерена — а тело мало и объемлемо. Душа неподвластна никаким причинам и невредима — а тело подлежит болезням, повреждениям, способно к тлению. Душа непостижима и неосязаема — а тело осязаемо и мимолетно. Душа бесплотна и невещественна, выше всякой высоты, — а тело имеет тяжесть и бренно, привязано к земле, склоняется вниз и вширь. Душа не растет, не кончается, не истощается, не уменьшается, не исчезает. Не думай о разделении и не приписывай Божеству члены, но послушай Бога, говорящего: Я подъемлю к небесам руку Мою и говорю: живу Я вовек (Втор. 32, 40), также: В тот день, подняв руку Мою, Я поклялся им вывести их из земли Египетской (Иез. 20, 6) и еще: Небо — престол Мой, а земля — подножие ног Моих (Ис. 66, 1). И еще пророк говорит: «Измеривший небо пядью» (см.: Ис. 40, 12) и в другом месте: «Перстом начертавший скрижали каменные и вручивший боговидцу Моисею» (см.: Исх. 31, 18). И как еще сказал Давид, божественный певец: Приклони, Господи, ухо Твое и услышь меня (Пс. 85, 1) и: Призри на меня и помилуй меня (Пс. 118, 132).

Поэтому ли ты придаешь Божеству образ, начертывая для Него члены и суставы? Если ветер, когда веет, проходит всюду и воздух окружает все вещи, то сколь более это может Тот, Кто повелел, чтобы ветер веял, и, собрав веяние, охватил Престол Сидящего? Божество необъятно, ибо если земля — подножие Его, то почему свободно ходят те, кто пашет, почему от востока на запад проходящие, по повелению царскому переходя землю, не соприкасаются с Его ногами? Каким образом небо измерил пядью Тот, Кто сидит наверху? И как Тот, Кто сидит наверху, опять же, поднял к небесам руку (Втор. 32, 40)? Как Он всего лишь перстами, без резака, вытесал скрижали, начертав без пишущего инструмента на них заповеди, и законодателю дал написанный на них Закон? Воспрянь оком размышления. Ты видишь, что это все гадания, а не образы. Ты видишь, что мы прилагаем к Божеству слабое и малое, как капля по отношению к морю, которое своей величиной превосходит все состоящие из частей вещи и все окропляет. Так все это приложимо к Божией пучине, говоря словами пророка.

Море ведь просторно, не имея образа, испускает гласы без уст, движется без ног, преклоняется без колен. Успокаивается и ведет корабельников, не имея рук, воздвигает на высоту, не имея крыл. Топит многих, без локтей, пальцев и ладоней. Море пенится и плюется, хотя у него совсем нет губ. Оно может метать камни, не имея мышц. Оно поднимает тысячекратно отягощенные корабли и, не имея зубов, прогрызает и поглощает. И если то, что в природе, что просто и изменчиво, имеет, однако, обыкновение такое творить, то сколь более него Тот, Кто возмущение и волнение, которое невозможно выдержать, обуздал ничтожным песком, словно железной оградой его обнеся, чтобы волны не выходили вовне, а все свое стремление разбив в пену, возвращались в море!

Так и веяние ветра: оно веет и шумит, не имея уст, разрушает постройки без мышц, без рук охватывает и колеблет плоды растений, раскапывает и раскрывает бездну, а то, что под ней, исторгает, не пользуясь ни лопатой, ни рылом. Восстает, поднимается и сопротивляется, запрещая плыть тысячекратно отягощенным кораблям, не будучи причастно ни груди, ни плечам. А другие корабли, белеющие, как овцы, он гонит словно в тын, как бы по полю — по пучине, не ударяя ни стрекалом, ни палкой. Оно украшает весьма бледный путь людей, словно опыляя его разными красками. И если море и ветер, все превышающие своей величиной, не имеющие, однако, образа и по отношению к Божеству — как комар или сверчок, или горошина, или что-либо еще меньшее, но они бегут, поднимаются, держат, оказывают благодеяния, терзают, обогащают, топят, приводят, отводят, почему же тогда ты придаешь образ Божеству, любимый мой, и расписываешь на члены единое и несложенное Божество, когда слышишь: «Призри на меня», «Протяни руку Твою свыше», «Извлеки меня и освободи меня» и тому подобное?

Оставь, наконец, прилагать к душе или телу, что человек — по образу Божию. Как может быть образом недолговечное и минующее, когда Бог вопиет через пророка: Я — Господь, Я не изменяюсь (Мал. 3, 6).

Вопрос 178. Раз, как думается нам, не то же самое ум и душа, если ум — это око в теле, и ум, во всяком случае, невидим и он в невидимой душе, то не есть ли ум по образу Божию?

Ответ. Ум и душа — не одно и то же. В согласии с моими установлениями, ум не вне души, но образ Божий не подвластен тлению и переменам, а душа переменчива. Ибо сказал возвышенный духом апостол: Буду петь духом, буду петь и умом (1 Кор. 14, 15), называя духом душу, для которой ум — владыка и строитель. Ему повинуются и как царю, во главе сидящему возвышенному владыке, вознося вверх замыслы и советы сердца. Он может быть непобедимым, хотя помысел и воюет с помыслом, размышление с безумием, ибо из сердца исходят злые помыслы, как сказал Господь (Мф. 15, 19).

Если нас побеждает помысл, который из сердца, то мы сопротивляемся ему умом. Как бы царь издает закон — и скоро умолкает страсть. И если мы с разумом наткнемся на безумие, то вновь будет низложена презрительная гордыня, и заботой ума, разбором, угаснет то, что клокочет в несчастном теле. Ибо безумие — это отлучение ума, когда душа остается без его наставлений, оказываясь вдали от наставника. Помышление — это присутствие и управление ума, наставление ума, которое вкладывают учителя в учеников, когда их наставляют.

Вопрос 179. А те, кто не учился, они не имеют ума?

Ответ. Они имеют ум, подобный тем, кто облечен в рубище и мешковину. Они как бы одеты в разодранное и не делающее чести платье. А тому, что душа — это иное, чем ум, есть достойный веры свидетель — апостол, как я указал выше. И если вы ожидаете сверх этого более очевидного ответа, то посмотрите на беснующихся и безумных. У них есть душа, но ума у них нет, что и есть безумие. От них отлучился ум, или же они расслаблены неким бесом. И посмотри ты со мной теперь, как существуют они? Одушевленные, но лишенные ума, нет для них указаний от Бога, хотя они и совершились и приняли природу, но от неимения ума они попадают на нож или пьют отраву или какой яд, как хорошее питье, очень скоро получая жалкую смерть. К этому принуждает безумие.

Вопрос 180. Если ум — владыка души и если, имея ум, мы приобретаем, а когда он покидает нас, мы погибаем, то, значит, именно ум сотворен по образу Божию, то есть как спаситель.

Ответ. Хотя я и назвал ум владыкой души, но не назвал его подобным. Сам ум не по образу

Божию, ибо как образом нетленного может быть тленный и зависящий от причин? Как может быть подобен крепкому пленный и всегда таким же без перемен остающийся? Ибо ум прародителей в раю подчинился, то есть уступил наветам змея. Он или оторвался от души, или пал вместе с нею, как говорит возвышенный разумом апостол: Боюсь, чтобы, как змей хитростью своею прельстил Еву, так и ваши умы не повредились (2 Кор. 11, 3). И в другом месте он сказал, уже оплакивая погибших: Люди, развращенные умом, невежды в вере (2 Тим. 3, 8). И опять: Но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного (Рим. 7, 23). И каким образом неизменное, не испытывающее повреждений, не зависящее от причин может быть побеждено противником, или же уступить ему, или пасть вместе с душой и соскользнуть в преступление?