– Постой, что за бред ты несёшь всё время? Зачем мне твои золотые украшения? Какая плата? Что тебе там наговорили?

– Ну как же: ты женишься на мне. Тебе же должна быть от этого какая-то выгода.

– Ты думаешь, что я женился на тебе ради золотых украшений? – вижу недоумение на его лице.

– Сначала я думала, что ты женился на мне, чтобы, не вызывая подозрений, увезти из посёлка и по дороге где-нибудь того… но теперь я так не думаю, – поспешно добавляю.

Он смеётся.

– Главный вопрос, – сквозь смех проговаривает он, – Ты действительно думаешь, что я женился на тебе?

– А что, нет? – с сомнением проговариваю я.

Он смотрит на моё обескураженное лицо и хохочет до слёз.

– Никогда не думал, что будет так весело скрываться в горах от убийц! Давно так не смеялся. Даша, неужели ты не знала, что эта свадьба была чистым спектаклем для местных жителей?

– Нет. Я думала, всё серьёзно. Так что, мы не женаты?

– По старым народным обычаям Таджикистана, может, и женаты. Но официально, конечно, нет. Как ты могла такое подумать!

– А Рустам? Я ещё его жена?

– В Таджикистане – нет. А вот в России, где зарегистрирован ваш брак, пока да. Но у меня доверенность, где он передаёт право расторгнуть ваш брак. Как только попадём в Москву, ты будешь абсолютно свободной женщиной. Я удивлён, что ты этого всего не знала.

– Мне мало что объясняли.

– Не удивительно, что ты себе нафантазировала. Впрочем, я знаю, как там относятся к женщине. Но Надира, неужели она не понимала! Тебе после такого курс реабилитации придётся проходить.

– Что проходить? Зачем? Я не так уж много и часто принимала их «напитки». Если знала, что мне что-то подсыпали, отказывалась. Лечение мне не нужно, – убеждаю я.

Он удивлённо на меня смотрит, молчит. Его лицо меняется. Нет ни тени улыбки, мрачный суровый взгляд.

– Всё будет хорошо, не переживай. Ты вернёшься к нормальной жизни, обещаю, – произносит напряжённым голосом.

– А знаешь, – вдруг вспоминаю я, – что было самое ценное для меня в моей сумке?

– Что?

– Пинетки и фотография дочери, – с грустью произношу я.

– Да, я знаю, что ты потеряла ребёнка. Сочувствую…

Внезапно слёзы неудержимым потоком полились из глаз. Он придвигается ко мне, обнимает за плечи, я утыкаюсь в его твёрдую грудь, реву.

– Ты первый, кто выразил мне сочувствие. Меня в основном только обвиняли, что родила слабого ребёнка, – объясняю внезапную истерику.

Он молчит, позволяя выплакаться в его и так уже промокшую футболку. Когда иссякает поток слёз, я чувствую и облегчение, и чудовищную усталость. Моя голова клонится, глаза слипаются. Он расстилает свою куртку недалеко от костра:

– Поспи, тебе нужно отдохнуть.

– А ты?

– Я буду здесь. Не бойся, сюда никто не подойдёт. По периметру расставлены сигнальные датчики. Если кто-то приблизится, я буду знать.

– Я не это имела в виду. Тебе ведь тоже нужно отдохнуть. Давай дежурить по очереди.

– Какая отважная! Не переживай, мне не так много времени нужно для сна. Да и сплю я чутко, так что охранять мой сон не нужно.

Я сворачиваюсь калачиком, замотавшись в его куртку, он, сидя, приваливается спиной к скале и закрывает глаза. Так проходит моя вторая «брачная» ночь.

Удивительно: октябрь, а я сплю на земле и не замёрзла. Только ноют мышцы во всём теле, и, кажется, чувствуется каждый камешек, на котором лежу.

Приоткрываю глаза: раннее утро, солнце только восходит, собираясь снова весь день палить эту и так выжженную землю. От реки тянет свежестью. Замечаю, что лежу на его куртке, а сверху укрыта полосатым таджикским халатом. В таких здесь ходят все мужчины. Откуда он тут взялся? Приподнимаюсь, оглядываюсь вокруг. Вижу Данилу, он приближается со стороны реки. Всматриваюсь в знакомую фигуру, и понимаю, что это не он. Одежда его, в ней он вчера был: чёрные джинсы, серая футболка с круглой горловиной, в неё я рыдала вечером, но это не Данила!

В панике вскакиваю, ору, оглядываюсь по сторонам в поисках того, что сможет меня защитить. Мужчина моментально оказывается рядом, хватает меня за руки, зажимает рот:

– Это я! Тихо! Не ори! Успокойся! Это я, Данила!

Узнаю знакомый голос, даже знакомый запах. Недоверчиво всматриваюсь в лицо. Как за одну ночь можно так измениться? Ладно, я понимаю: тонкие усы можно приклеить, но как он сделал, что его щеки округлились, как будто внезапно поправился на несколько килограммов, и откуда в его русских глазах появился привычный азиатский разрез?