Граф пораженно смотрел на меня.

– Как такое может быть? Я не создаю оружие!

– И тем не менее создадите. Уже погибло множество творцов… и скоро придет моя очередь.

– Не верю… – потрясенно прошептал отец.

Я протянула ему газету, которую захватила, предвидя такой ответ. В ней было сообщение о гибели работников корпорации. Терпеливо ожидая, пока граф внимательно прочтет ее, я рассматривала батюшку. Как же непривычно видеть его молодым…

– Как это случилось? – поднял он на меня глаза, полные боли.

– Вас обманули. Но благодаря своему дару я вернулась в прошлое, чтобы все исправить. Вы в письме должны отказаться от работы.

Посмотрев в мои глаза, мужчина прошептал:

– Как у меня…

И, решительно сев за стол, граф начал писать иное письмо.

Настоящее приняло нас в свои ласковые объятия. Мы оказались не в архиве, а на улице, как и планировали изначально. Петербург был тих, ночь тепла и тиха.

– У нас все получилось? – шепнула я Алексею.

– Это сложно определить сейчас. Если твои расчеты окажутся верны, то в новом настоящем правительство не знает, как убивать творцов, и многих смертей просто не произошло.

– Изменится ведь не только это?

Алексей сжал мне руку и сказал:

– Нет. Сейчас нам лучше всего отправиться в Цитадель. Завтра мы легко сможем ознакомиться с новой историей и… корпорацией.

Карету мы нашли быстро: за хорошие деньги даже в такой поздний час это не являлось проблемой. Сидя рядом с Алексеем и прижимаясь к его горячей груди, я не могла отрешиться от мыслей о нашем новом будущем.

Удалось ли нам с Алексеем изменить будущее и спасти корпорацию? Как изменилась история?

Несмотря на то, что задача была простой и мы исправили события, которые происходили в ближайшем прошлом, все равно волновое изменение событий во времени точно предсказать никто не в состоянии.

По прибытии я сразу отправилась к себе и, провалявшись остаток ночи без сна, утром встала совершенно разбитая. Одевшись, я, не дожидаясь Алексея, побежала в библиотеку и там полезла в хронологию событий.

Я листала страницу за страницей и нашла только два отличия. Как такое может быть, что даже на коротком промежутке времени нет изменений? Неужели корпорация врала нам о правилах?

На мои плечи легли мужские руки, и, вскинув голову, я увидела улыбающегося Алексея. Потянув меня вверх, он поцеловал мне руку и задержал ее в своей.

– Что ты делаешь? – испуганно шепнула я. – А если кто-то увидит? О нашей помолвке еще не знают.

– Ты не права. Между прочим, мы помолвлены уже около года, а через две недели у нас свадьба.

Я не знала, что сказать, мысли в голове хаотично метались, и собраться с ними я никак не могла.

– Не может быть…

– Именно так.

– Но ведь в хрониках практически нет изменений.

– Зато наша жизнь сильно поменялась. Я сегодня с утра подслушал местных сплетниц. Главная тема – это, конечно, наша свадьба. Они обсудили наши отношения с самого начала. И так, чувствую, происходит каждое утро.

– Но мы не можем быть помолвлены год, – рассуждала я. – Я же совсем недавно присоединилась…

– Нет. Твой дар обнаружили тогда, в первый раз. И с тех пор ты училась в отделе творцов. Наш роман длится уже несколько лет, но никто не может точно сказать, когда он начался. Наши семьи не против.

Я внимательно взглянула на застывшее лицо.

– Что значит – семьи?

– Я поддерживаю отношения со своим отцом, – деревянным голосом сообщил Алексей.

– Я так понимаю, что это не все странности, с которыми мы столкнемся?

– Предлагаю нанести визит твоим родным.

– Не уверена, что готова к этому, – вздохнула я.

– Это надо обязательно сделать и восполнить все пробелы в памяти, иначе в корпорации заподозрят неладное. И вспомни, у нас через две недели свадьба.

К родным мы отправились не сразу. Сначала решили просто прогуляться по городу и присмотреться к людям и обществу.

Эта прогулка многое нам дала. Уже через несколько минут я в полном шоке застыла посреди дорожки. Моему взгляду предстала Светлана, которая шла под ручку с Владимиром Емельяновым. Они очень близко склонялись друг к другу, о чем-то шепотом переговариваясь, и все говорило о том, что между ними очень близкие отношения.

– Алексей, у меня галлюцинации?

– Нет. А что такое? – недоуменно спросил меня Разинский, озираясь по сторонам.