Укоренившаяся среди японцев привычка шпионить и подсматривать друг за другом выработала в них отличных агентов тайной полиции.

На каждого иностранца, прежде всего, смотрят с предубеждением, что он шпион, и сразу же окружают надзором. Корреспонденция его прочитывается, за каждым шагом следят, замечают всех, с кем водиться… Без преувеличения можно сказать, что за всеми официальными лицами, живущими в Японии, по пятам следует агент полиции».

Что оставалось делать Главному управлению Генштаба, получающему такие письма? Игнорировать их было невозможно. И потому в 1912 году по итогам обсуждения указаний приняли компромиссное решение — в новой инструкции ведение негласной агентурной разведки не вменялось военным агентам, но и не воспрещалось.

Однако инструкции инструкциями, а усложняющаяся военнополитическая и международная обстановка, нарастание угрозы войны заставляли усиливать разведдеятельность. Руководство Генерального штаба требовало более высокого уровня информации, и не только тактического и оперативного, но и стратегического порядка.

Большинство военных агентов это прекрасно осознавали. Находясь на территории наших вероятных противников, они понимали — добыть секретные документы, возможно только с привлечением тайной агентуры из числа иностранцев. Именно поэтому и рисковали. А иного было не дано. И военный агент в Австро-Венгрии полковник Митрофан Марченко и сменивший его полковник Михаил Занкевич вынужденно покинули Вену, заподозренные в разведывательной деятельности.

Да и как иначе. Австро-Венгрия являлась врагом Российской империи и активно готовилась к войне. Генштаб остро нуждался в качественной развединформации. И такую информацию успешно поставлял Митрофан Константинович, находившийся в Вене с лета 1905 года.

Он умело руководил негласной агентурой, доставшейся ему от предшественника полковника Владимира Роопа. Агенты поставляли документацию по полевой артиллерии австро-венгерских войск. Только за один год Марченко передал в ГУГШ 20 тетрадей-копий с чертежами секретных данных по перевооружению артиллерии.

К. Звонарев ссылается на письмо Марченко, посланное генерал-квартирмейстеру в 1906 году, где военный агент докладывает: «приложу все усилия и умение, дабы исполнить желание начальника Генерального штаба по сбору сведений о крепостных маневрах».

Активная деятельность Митрофана Константиновича была замечена контрразведкой. Агент Кречмар, служащий артиллерийского депо, передавший секретные документы был схвачен, а Марченко был вынужден уехать в отпуск без возвращения.

Впрочем, австро-венгерским контрразведчикам от этого не стало легче.

«Взамен Марченко, — пишет Макс Ронге в своей книге «Разведка и контрразведка», — мы получили столь же опасного руководителя русской агентуры в лице полковника Занкевича». «Занкевич проявлял бурную любознательность, посещая два-три раза в неделю бюро дежурного генерала военного министерства, и задавал больше вопросов, чем все прочие военные агенты вместе взятые. На маневрах он вел себя настолько вызывающе, что его пришлось ввести в границы».

«Он был хитер и скоро заметил, что за его жильем установлен надзор. Потребовалось много времени, прежде чем удалось установить методы его работы».

Да, Михаил Ипполитович был опытным разведчиком. После окончания Академии Генштаба он служил в Военно-ученом комитете, работал в Главном штабе, а в 1903 году приехал в Вену помощником военного агента. Потом служил военным агентом в Румынии ив 1910 году возвратился в Вену.

Неспроста такую высокую оценку его деятельности дает Макс Ронге. Занкевич руководил агентами, добывал карты будущего театра боевых действий, общался с изобретателями, собирал технические сведения.

Делопроизводство ГУГШ в заключении о работе Михаила Ипполитовича за 1912–1913 годы подводило такой итог: «В общем, полковник Занкевич представляет собой тип образцового военного агента».

В Германии, которая в те годы по праву считалась противником России, в послевоенный период работали полковники Александр Михельсон и Павел Базаров. И тот и другой получили хорошее образование: Михельсон окончил Николаевское инженерное училище, Базаров — Михайловское артиллерийское. Служили в войсках, учились в Академии Генштаба, потом — в Главном штабе.

С 1906 по 1910 год Михельсон — военный агент в Берлине. На этом посту его сменил Базаров.

Александр Александрович Михельсон был весьма изобретательным человеком. Он задался вполне закономерным вопросом: как подсчитать распределение германских сил между русским и французскими фронтами? Забраться в сейф начальника Генштаба немецкой армии у него не было возможности, и тогда он нашел простой и в то же время гениальный способ получить ответ на этот вопрос.

Михельсон выбрал для наблюдения железнодорожные мосты через Вислу и Эльбу. Завербовал мостовых сторожей, объяснив им, что он представитель строительной компании, которая проводит испытания мостовых конструкций. Провел с ними тренировки, чтобы сторожа могли подсчитать и сообщить ему о количестве поездов, проходящих за сутки в обоих направлениях. Естественно, работа оплачивалась, а связь осуществлялась через доверенное лицо.

Так же изобретательно он поступил и с другим документом. Сумел выкупить на несколько дней правила выплаты денежного содержания во время войны. Сфотографировать, увы, документ не удалось. И тогда он вместе с женой и секретарем переписывал «правила» едва ли не круглые сутки. Документ агенту был возвращен вовремя.