– Возьмите жеребенка.

– А если я оставлю здесь твою дочь? Пусть присмотрит за жеребенком.

– Нет!

Он улыбнулся.

– Объясни, зачем мне брать с собой девочку.

– Вы хотите, чтобы я заставила лошадей делать то, что вам нужно. Я не смогу сосредоточиться, если буду переживать за Фрэнки.

– Неубедительно. Но девочку мы возьмем. Пусть будет под рукой – на случай если понадобится тебя поторопить.

– А жеребенка? – спросила Фрэнки.

Марво пожал плечами.

– В словах твоей матери, возможно, есть доля истины. Я не хочу, чтобы что-то помешало мне использовать шанс, который наконец-то представился. Ладно, возьмем жеребенка.

Грейс проводила его взглядом. Ей удалось настоять на своем. Хорошо. Но тем не менее внутри у нее все похолодело. Когда они доберутся до оазиса, это послужит сигналом к действию. Здесь Килмер бессилен, но в Сахаре он сразу же начнет действовать.

– Почему ты хмуришься? – спросила Фрэнки. – Мы возьмем с собой Маэстро.

– Должно быть, устала. Да и ты, наверное, тоже. – Она пошла к конюшне. – Давай попробуем поспать хоть несколько часов, а потом начнем новый день.

– Сначала я проведаю Хоуп с Маэстро. – Фрэнки побежала вперед. – Скоро вернусь.

Грейс не торопилась. Она смертельно устала; все тело болело и отказывалось повиноваться. Может, следовало бы оставить Фрэнки здесь? В оазисе она окажется в самом центре схватки. Килмер, наверное, выбрал надежного человека, который защитит девочку тут, в Эль-Тарике.

Что за нелепые мысли! Да она сойдет с ума, если оставит Фрэнки. Один звонок от Марво – и дочь могут убить.

Один вариант хуже другого. Нужно просто делать максимум из возможного.

Господи, он весь взмок.

И его подташнивало.

Килмер прижался щекой к ветке и закрыл глаза. Ужасная ночь. Наверное, ему будут сниться кошмары – жеребец, взвившийся на дыбы над телом Грейс.

Внезапно его обуял гнев. Какого черта она не отступила? Что за идиотское упрямство?

Ему хотелось ее убить.

А еще ему хотелось обнять ее, прижать к себе и защитить от безумных жеребцов и кровожадных убийц вроде Марво, защитить от всего мира.

Хотелось сказать, как он ею гордится.

Но сильнее всего было желание взять себя в руки и не броситься на ферму за Грейс, разрушив все, что она создала этой ночью.

– Мама, ты не заболела? Уже десять часов.

Грейс медленно открыла глаза и увидела склонившееся над ней встревоженное лицо Фрэнки.

– Правда? – Она села на койке и потрясла головой, прогоняя сон. – Извини, наверное, я устала сильнее, чем думала. Ты когда встала?

– Два часа назад. Проведала жеребенка, а потом вернулась. Думала, ты вот-вот проснешься.

– Я сейчас. – Боже, как все болит. Едва волоча ноги, она потащилась в душ. – Мне нужно помыться и что-нибудь съесть. Вчера я просто отключилась. Ты не принесешь мне одежду из рюкзака?

– Конечно. А какую?

– Джинсы. – Грейс вошла в стойло и принялась раздеваться. – И рубашку хаки.

– На ней рубашка защитного цвета, – сказал Килмер Доновану. – То есть она пытается нас предупредить: что-то назревает.

– Но что? – Донован задумался. – Хочет бежать?

– Не думаю. Слишком много охраны. Нет, скорее всего, они покидают ферму и направляются к тебе.

– Зачем им… Господи, она что, укротила жеребца?

– Да, этой ночью.

– Черт. Жаль, что меня там не было.

– Я был. И чуть не умер от страха. Она убила на это почти всю ночь.

– Я считаю, ею можно гордиться.

– Она пытается нас предупредить. Нельзя упустить этот шанс. Все как следует там подготовь. Я присоединюсь к тебе, как только станет окончательно ясно, что они держат путь в оазис.

– Буду готов. – Донован отключился.

Килмер отложил телефон и снова поднес бинокль к глазам. Грейс опять в загоне; похоже, повторяется вчерашняя ночь.

Нет, не повторяется. Жеребец позволил сесть на себя верхом.

Через несколько минут Грейс соскочила на землю. Отошла от коня и вскарабкалась на ограду, не переставая говорить.