– Хорошо, допустим, это так. И почему хорошая репутация бодигарда вызывает страх?

– Первым делом я решил: мой отец нанял тебя, чтобы избавиться от надоевшего отпрыска. Но Ирина уверяет, что ты не такая. Спасла ее от смерти, да не один раз. И еще что-то там про цвет ауры.

– Чего?! – не поняла я. – Ты решил, что Санин-старший нанял меня для убийства?! Да как этот бред тебе в голову пришел?!

– Если хорошо подумать, не такой уж и бред, – неожиданно вставила Ирина.

– Что?? И ты туда же?! Глупости не придумывайте, ребятишки!

– Нет, нет, – подключился Антон, – поразмысли сама. Поскольку в кругах тарасовских, да и не только тарасовских, бизнесменов твоя репутация хорошо известна. Так же все слышали, что в последнее время ты ходишь в друзьях у многих полицейских.

Я после этих слов нахмурилась, но промолчала.

– Даже участвовала в совместной операции полиции с Интерполом. И по слухам, встречаешься с одним известным в городе полковником из управления.

– Никто не заподозрит меня в убийстве?

– Скорее всего, народ решит, что Охотникова на этот раз оплошала. Ну а с кем не бывает? И это в самом патовом случае. И потом, разве приятели из управления не «прикроют» детектива с безупречной репутацией, девушку начальника и просто хорошего друга?

– Все равно глупости! Уж не знаю, из какого источника ты черпал сведения обо мне. Но создается впечатление, что он знает, что я ела три дня назад на завтрак. Так вот! В первую очередь твой источник должен был сказать, что Охотникова никогда не пойдет на подобную сделку!

– Говорил, но я не поверил. Люди меняются, и порою не в лучшую сторону.

– Нет, предположение просто бредовое. Зачем столько всего наворачивать? Куда проще просто киллера нанять. Он немного за тобой последит, дождется бурной драки в ресторане, такой, когда всеобщая свалка и неразбериха, аккуратно пырнет ножичком, и все. Молодой человек умер, отца никогда не заподозрят. Зачем тогда нанимать меня?

– Не знаю, только я очень испугался. Но Ирине верю как себе, если она говорит, что ты порядочный человек, это так и есть.

– Поэтому мы решили все тебе рассказать, – добавила Ира.

– Благодарю за доверие, – иронично заявила я, – и слушаю внимательно.

– Когда я был пятилетним ребенком, мы с мамой попали в аварию. Дело было зимой, мы решили отправиться в загородный дом. Очнулся я уже в больнице. У меня было несколько пустячных переломов ребер, один сложный – ноги и небольшое переохлаждение.

– А мама?

– Она не выжила. Окружающие сначала пытались мне лгать, выдумывать истории о заграничном турне и прочую чушь. А я уже с того самого мгновения, как очнулся, знал, что мамы нет в живых.

– Так обычно и бывает, детей пытаются беречь, ограждать от ударов судьбы. Неужели за эту ложь ты так возненавидел отца?

– Нет, конечно. Все дело в том, что еще до аварии я случайно подслушал разговор отца. Забежал в его кабинет, неслышно, на цыпочках и спрятался за бархатной портьерой, хотел напугать, пошутить так. – Антон горько хмыкнул и продолжал: – Отец говорил с кем-то по телефону. Слов собеседника я не слышал. Но фразу, которую произнес отец, запомнил на всю жизнь: «Срочно избавьтесь от нее и от щенка!» – он говорил злобным, рассерженным голосом. С ненавистью цедил сквозь зубы. Тогда я не понял, о чем идет речь, и, разумеется, мне не пришло в голову, что это распоряжение насчет судьбы жены и сына.

– А когда произошла автокатастрофа… – подсказала я.

– В голове словно лампочка зажглась. Я моментально все понял. И возненавидел отца лютой ненавистью навсегда.

– Думаю, что подсознание Антона включило режим саморазрушения из-за пережитого стресса и духовного конфликта. Их с матерью предал человек, которого Антон любил, кому доверял, – поясняла Ирина.

– Скажи, Антон, а ты делился с кем-либо своими подозрениями? Может, с отцом разговаривал? – уточнила я.

– Нет, никогда. Наверное, я вообще разучился доверять и отцу, и всем людям вокруг.

– А сколько лет тебе было тогда?

– Шесть почти исполнилось.

– Значит, около восемнадцати лет ты жил в постоянном страхе, терзаемый мыслью, что твой собственный отец – жестокий и коварный убийца?

– Он просто отдал распоряжение и, очевидно, заплатил за выполненную работу. Ну да, примерно так.

– Не знаю. Что-то тут не вяжется. Роман Санин, конечно, человек жесткий, довольно авторитарный, грубоватый. Но чтобы убить, нужен повод. Как говорят коллеги-следователи, мотив. Ты думал об этом?

– Конечно, всю голову сломал.

– Есть варианты?

– Нет пока. Мама не была богатой наследницей. Не имела любовника. По отзывам людей, которые помнят их в то время, мама с отцом были любящей, гармоничной парой. По крайней мере, они производили такое впечатление. Но, как это часто бывает, за благополучным фасадом могли скрываться серьезные проблемы.

– Вполне возможно – абсолютно безоблачных отношений не бывает. Но если люди чем-то не устраивают друг друга, они разводятся. Зачем же убивать? А знаешь, что еще странно?