Касьянов еще раз хмыкнул — Николай Александрович подложил ему очередную мину замедленного действия. Надо было решать.

— Что я должен делать?

— Вот это уже деловой разговор, — обрадовался Денисенко и улыбнулся, обнажая целый ряд металлических зубов. — Сейчас собирайтесь, и летим! Вначале на остров Голомянный, там перегрузим ваш генератор с парохода на самолет и забросим его на Эрнеста. Внизу стоит машина, я буду ждать вас в ней.

— Чего уж там ждать? — вздохнул Касьянов и потянулся к вешалке за шапкой. — Заедем в общежитие, рюкзак заберу, а больше меня ничто не держит.

— Прекрасно. Значит, уходим по-английски, — еще раз улыбнулся Денисенко и толкнул входную дверь.

Самолет стартовал с Диксона в сумерках, но расчет был точен, и когда подлетели к острову Голомянному, уже рассвело. Касьянов лишь удивлялся оперативности, с какой выполнялось каждое решение Денисенко — к их прилету «Гамму» сгрузили с теплохода на понтон, доставили на берег и по берегу на тракторных санях перетащили на другой край острова, к посадочной площадке, причем учли даже направление ветра, где самолет сядет, а где закончит пробег, и там оставили «Гамму», накрыв ее брезентом. Вся погрузка заняла минут десять. Денисенко за это время успел кому-то устроить нахлобучку, кому-то объявить благодарность, пообещал на обратном пути залететь, и «ЛИ-2», разбежавшись, оторвался от галечной косы и ушел на Север, к острову Эрнеста. Касьянову хотелось получше разглядеть полярную станцию, издалека были видны лишь крыши домов и антенная мачта, а остальное то ли пряталось в скалах, то ли вовсе не существовало. Из разговора с Денисенко Касьянов узнал, что вся станция состоит из трех домов, точнее — двух домов и сарая, да большего на семерых человек и не требуется.

— Не трудно здесь?

— В каком смысле? — переспросил Денисенко, удивленно вскидывая глаза на Касьянова.

— Жизнь без минимальных удобств, — пожал плечами Касьянов. — Доступ информации близок к нулю… Я бы через неделю, наверное, сдвинулся бы…

— Я зимовал на таких островах, — задумчиво сказал Денисенко. — Конечно, не сахар…

— Зачем это нужно? Ради чего все это? Мерзнуть, питаться сушеной картошкой и яичным порошком… Что им мешает жить на материке? На каждом заводе плакат: «Требуются, требуются!..» Найти работу на сто пятьдесят, на двести рублей — не проблема… Сколько они здесь получают?

— Раза в два больше… Не в деньгах дело…

— А в чем же тогда?

— Станций у меня около полусотни. Есть такие, есть побольше… В обсерватории Дружной и на мысе Челюскина по полторы сотни человек зимуют. И у каждого — своя причина…

— Убей, не пойму, — сказал Касьянов. — Может, в герои захотелось?

— Кому-нибудь, может быть, и в герои… Кому-то нужна охота… Кто-то бежит из большого города, потому что устал жить в сплошном стрессе… У некоторых причины гораздо прозаичнее: хочется жить, ни в чем себе не отказывая, но для этого не хватает двух мелочей — уровня образованности и таланта. Едут сюда, терпят известные лишения, потом на материке живут, как хотят…

Самолет летел над морем, слегка покачивало. В кабине пахло озоном. Под крылом были видны лишь облака, серые, клочковатые, простиравшиеся от горизонта до горизонта.

Денисенко наклонился к своему рюкзаку, достал вместительный термос и налил полную алюминиевую чашечку горячего кофе.

— Если не собираетесь спать, отведайте. Сам варил, — сказал Денисенко, передавая чашечку Касьянову.

— Спасибо, — ответил Касьянов. — А как же вы?

— После вас. Не торопитесь, я подожду…Обжигая губы, Касьянов отхлебнул большой глоток крепкого кофе и почувствовал, как слегка закружилась голова, вероятно, от перепада давления, летели очень высоко, а герметизации салона в «Ли-2» не было.

— Если почитать газеты, может показаться, что мы уже все покорили, всего достигли, все умеем делать, — неторопливо продолжил Денисенко. — Откровенно говоря, именно за это я не люблю газетчиков. Встретится им случайный факт — выводят из него глобальные обобщения — покорили Арктику!.. А на самом деле здесь все только начинается. И каждый шаг дается с неимоверным трудом… Простите, может быть, вы хотите отдохнуть, а я вас зря будоражу?

— Нет-нет, я не сплю, — вежливо ответил Касьянов.

— Мне сейчас нужно поговорить для проверки себя, что ли… Впервые в моих руках оказалось такое большое хозяйство. Шутка ли — весь Центральный сектор Арктики… Иной раз такое в голову взбредет, сам диву даешься. Хочется поделиться, посоветоваться, может быть, я неправильно рассуждаю… Лучше всего делать это с лицом незаинтересованным, с вами, например.

— Я как раз заинтересован! Мне нужно, чтобы вы подписали акт о приемке «Гаммы» и с миром отпустили меня в Москву. Там у меня дел — по горло. И отпуск срывается, а уже сентябрь…

— Да-да, я понимаю, — сказал Денисенко. — Дела и отпуск… Вы подключите «Гамму» и улетите в Москву.

Касьянову показалось, что Денисенко несколько разочарованно произнес последнюю фразу, и поторопился исправить оплошность:

— Спасибо за кофе… Кофе был чудесный…

— Хотите еще чашечку?

— Сейчас ваша очередь, а после вас — с удовольствием.

Самолет пошел на снижение, в ушах начало покалывать. Касьянов с надеждой поглядел на Денисенко, но начальник радиометеоцентра сказал: