Мы с тобой

Аннотация

После долгих лет отсутствия Эллиот Старк по воле случая попадает в родной городок в Южной Каролине. Там он встречает свою подругу детства и обнаруживает, что их одна-единственная ночь страсти год назад не прошла без последствий…

For the Sake of Their Son «Мы с тобой» Глава 1 Эллиот Старк всю свою жизнь смотрел в лицо опасности. Сначала ее источником были крепкие кулаки его отца, затем – путешествия по всему миру, во время которых он не только принимал участие в этапах Гран-при «Формулы-1», но и собирал информацию для Интерпола. Поэтому он никак не ожидал, что его могут похитить. Тем более в разгар холостяцкой вечеринки накануне свадьбы его друга Роуэна Бута. Придя в себя и обнаружив на своих запястьях наручники, Эллиот разозлился и подергал за них. Его глаза были завязаны, и он не мог сориентироваться. Последним, что он помнил, была вечеринка в Атланте. По запаху дорогой кожи и еле слышному урчанию мотора он понял, что находится в салоне автомобиля премиум-класса. Затем раздался щелчок открывающейся жестяной банки, и кто-то прошептал: – Он проснулся. Голос был слишком тихим, чтобы понять, кому он принадлежал. – Вот черт, – так же тихо послышалось в ответ. – Эй! – крикнул Эллиот. Точнее, это был не крик, а какой-то странный хриплый звук. Прокашлявшись, он попытался снова: – Кто бы вы ни были, мы можем договориться насчет выкупа. Послышалось приглушенное жужжание. Несомненно, это был звук опускающейся перегородки между водителем и салоном. Очень похоже на лимузин. Вот только кто использует для похищения лимузин? Не будь у него завязаны глаза, ему даже не понадобились бы руки для того, чтобы освободиться. Он владел семью искусствами самообороны и смог бы это сделать с помощью ног, плеч и веса своего тела. Минут через двадцать машина, судя по снизившемуся уровню шума снаружи, съехала с федеральной автострады. Он может находиться где угодно от Флориды до Южной Каролины. Кто знает, сколько врагов он себе нажил за годы участия в соревнованиях и сотрудничества с Интерполом. Возможно, похищение организовала одна из его бывших подружек. Когда он мысленно соединил свою родную Южную Каролину и женщин, на него нахлынули неприятные воспоминания. Самое яркое из них было связано с Люси-Энн Джойнер, и он быстро прогнал его и сосредоточился на происходящем. Через повязку у него на глазах начал проникать солнечный свет. Похоже, наступило утро. Эллиот никак не мог понять, как его могли так неожиданно оглушить в конце вечеринки в одном из казино Атланты. Он потянулся за бутылкой марочного скотча, но прежде, чем его пальцы сомкнулись вокруг ее горлышка, кто-то ударил его по голове, и он потерял сознание. Если бы он только знал причину похищения! Кто-то захотел получить с него кругленькую сумму? Или, может, кто-то узнал о его тайном сотрудничестве с Интерполом и решил использовать это в своих целях? Эллиот жил на полную катушку, чтобы компенсировать отсутствие возможностей в детстве и юности, обусловленное его скромным социальным происхождением. Он сожалел лишь об одном – о том, что его дружба с Люси-Энн, длившаяся всю жизнь, потерпела фиаско. Машина резко остановилась, и ему пришлось напрячь ноги, чтобы не свалиться на пол. После этого он снова расслабился и наклонил голову набок, чтобы его похитители подумали, что он спит. Он сходил с ума от бездействия. Ждал схватки со своими противниками. Обладая молниеносной реакцией, он полностью к ней готов и намерен дать им отпор. С тех пор как он покинул родные края, ему начало везти. Колонии он избежал, попав в школу военной подготовки, где несовершеннолетним правонарушителям давали второй шанс. Там он обрел хороших друзей. Это были такие же трудные подростки, как и он, которые пренебрегали правилами, но имели свой строгий кодекс справедливости. Когда они повзрослели, каждый из них выбрал свой жизненный путь, но их по-прежнему объединяла крепкая дружба и сотрудничество с Интерполом. Дверца машины открылась, и кто-то сел в салон и навис над ним. Внутреннее чутье подсказывало ему, что он знает этого человека. С его глаз наконец сняли повязку. Эллиот слегка приоткрыл один глаз. Как и предполагалось, он находился в салоне лимузина. А вот личности его похитителей стали для него полной неожиданностью. – Эллиот, дружище, – сказал Малкольм Дуглас, один из его закадычных друзей. Это он попросил Эллиота принести бутылку скотча. – Давай просыпайся. Конрад Хьюз, еще один его друг-негодяй, похлопал Эллиота по щеке: – Не притворяйся, я знаю, что ты не спишь. При мысли о том, что его похитили друзья, вместе с которыми он веселился на вечеринке, он едва сдержал грязное ругательство. – Никто не хочет мне сказать, что здесь происходит? – спросил Эллиот, открыв глаза. За окнами лимузина ярко светило солнце. Вдоль дороги росли тенистые дубы, сосны и магнолии. В воздухе витал аромат желтого жасмина, который в это время года буйно цветет в Южной Каролине. – Итак? – продолжил он, не получив ответа. – Что вы двое замыслили, черт побери? Надеюсь, у вас были веские причины, чтобы притащить меня сюда. Конрад похлопал его по спине: – Скоро увидишь. Держа перед собой скованные руки, Эллиот выбрался вслед за ними из салона, и его дорогие ботинки покрылись пылью сразу, как только их подошвы ступили на каменистую грунтовую дорогу. – Вы немедленно мне все расскажете, иначе я выбью из вас правду. Малкольм прислонился к боковой поверхности черного лимузина. – Желаю удачи. Со связанными руками тебе будет сложновато это сделать. Пока ты будешь продолжать так с нами разговаривать, мы будем молчать. – Разве во время мальчишника положено разыгрывать не жениха? – процедил сквозь зубы Эллиот. – Об этом можешь не беспокоиться, – ухмыльнулся Конрад. – Наверное, Роуэн уже проснулся и обнаружил на своем теле новую татуировку. – А со мной зачем вы это сделали? – спросил Эллиот. – Я ведь не собираюсь жениться. Никогда. Малкольм кивком указал ему на тропинку, уходящую в заросли сосен: – Вместо того чтобы рассказать, мы лучше покажем. Пойдем с нами. Как будто у него есть выбор. Его друзья, очевидно, что-то затеяли и намерены довести это до конца вне зависимости от его желания. С каким удовольствием он сел бы сейчас за руль суперскоростного автомобиля и умчался отсюда! Пройдя чуть дальше по тропинке, Эллиот вдруг понял, где находится. За прошедшие годы здесь многое изменилось, но он достаточно хорошо знал эти края. Дом. Точнее, эти места были домом для маленького мальчика, который жил здесь вместе со своим отцом-алкоголиком. Этот захолустный фермерский поселок, находящийся в нескольких милях от Колумбии, столицы Южной Каролины, Эллиот считал земным адом. Выйдя на просеку, он вскоре оказался на знакомой ухабистой дороге, ведущей к дому в фермерском стиле, перед которым рос старый дуб. В детстве он часто играл под этим дубом, жалея о том, что не может навсегда остаться в этом доме, где было безопаснее, чем в его собственном. Дом, принадлежащий тетке Люси-Энн Джойнер, был настоящим убежищем для Люси и Эллиота, когда они были детьми. Зачем друзья привезли его в место, с которым у него было связано столько воспоминаний? Он услышал какой-то скрип. Сделав еще несколько шагов, он увидел качели, висящие на веревках, прикрепленных к нижнему суку толстого дерева. На них спиной к лесу сидела женщина. Она слегка покачивалась взад-вперед, чертя по земле мыском туфли. Внезапно осознав смысл происходящего, Эллиот похолодел. Друзья решили столкнуть его с Люси-Энн лицом к лицу, поскольку вот уже одиннадцать месяцев ни один из них не хотел делать первый шаг. Для этого они оба были слишком упрямы. Знала ли она, что он сюда приедет? При мысли о том, что, возможно, Люси-Энн, несмотря ни на что, хочет его видеть, он почувствовал, как к горлу подкатился комок. Может, она все же передумала выбрасывать его из своей жизни. Но если так, почему его не довезли прямо до дома? Его взгляд скользнул по ее спине, по светло-каштановым волосам, падающим на хрупкие плечи. Одиннадцать месяцев без нее были слишком долгими. Люси-Энн сбежала от него после одной-единственной ночи страсти, которая поставила крест на их дружбе. Он не стал ее преследовать, решив, что ей нужно время, и они с тех пор больше не общались. Человек, которому он доверял, как никому другому, выбросил его из своей жизни. Он ни с кем не был так близок, даже со своими друзьями из исправительной школы. Они с Люси-Энн столько всего пережили вместе. Их отношения были особенными, выходящими за рамки простой дружбы. По крайней мере, он так думал. Не сводя с нее глаз, Эллиот направился к ней. Интересно, пахнет ли ее кремовая кожа, как и прежде, жасмином? Ее платье слегка соскользнуло с одного плеча. Почему-то он вспомнил о тех временах, когда она носила старые потрепанные вещи, которые ей отдавали соседи. Вдруг она сделала неосторожное движение, и качели повернулись. Эллиот застыл как вкопанный. Люси-Энн уставилась на него широко распахнутыми глазами, и он понял, что эта встреча стала для нее такой же неожиданнстью, как и для него. Но прежде чем он успел расстроиться из-за того, что она не имеет отношения к его похищению, он испытал еще более сильное потрясение. Люси-Энн была не одна. Она кормила грудью малыша, завернутого в голубое одеяльце. * * * Прижав к груди своего крошечного сынишку, Люси-Энн изумленно уставилась на Эллиота Старка, друга ее детства. Ее бывшего босса. Мужчину, с которым она провела одну-единственную ночь. Отца ее ребенка. Она много раз представляла себе, как скажет ему об Эли, но ей даже в голову не приходило, что он может появиться здесь неожиданно. Ей было непонятно, почему он был в наручниках. Ей было ясно одно: он не планировал этот визит. Узнав о своей беременности, она никак не могла решиться ему позвонить. Когда она наконец набралась смелости и попыталась с ним связаться, он в очередной раз куда-то исчез. Теперь ей никуда от него не деться. Одна ее часть хотела подбежать к нему, заключить его в объятия и довериться ему, но другая часть, видящая наручники на нем и двух его друзей, следующих за ним, сказала ей, что он здесь не по собственной воле. Что он пришел сюда вовсе не потому, что осознал, как плохо с ней обошелся, и захотел попросить у нее прощения. Он не хотел к ней приходить. Его притащили насильно. Пусть проваливает. У нее есть гордость. Только потому, что на руках у нее ребенок, она не встает и не бежит в дом. Перестав кормить Эли, Люси-Энн поправила одежду и, прижав малыша к плечу, начала поглаживать его по спинке. Все это время она смотрела на Эллиота, пытаясь прочитать его мысли. То, как он сузил свои зеленые глаза, сказало ей, что она больше не может тянуть с объяснениями. Ей следовало сообщить ему об Эли раньше. Когда она только узнала о своей беременности, она струсила. Потом она не смогла его найти. Затем она разозлилась на него из-за его помолвки с божественно красивой итальянкой по имени Джианна. Ей не хотелось, чтобы ее ребенок стал причиной разрыва его помолвки. Она собиралась сообщить ему новость уже после его свадьбы, чтобы он не чувствовал себя обязанным на ней жениться. Даже несмотря на то, что ее тошнило от одной лишь мысли о его браке с богатой красоткой. И вот он стоит перед ней, высокий, атлетически сложенный, с коротко стриженными золотисто-русыми волосами. Черная рубашка подчеркивает ширину его плеч, а джинсы сидят низко на бедрах. Щетина на щеках и подбородке делает его похожим на пирата. Она знала о нем все. Знала даже, что шрам у него на локте был следствием не падения с велосипеда, как он всем говорил, а удара пряжки отцовского ремня. Их всегда многое связывало. Теперь еще и ребенок. Поднявшись с качелей, она перевела взгляд с Эллиота на его закадычных друзей – задумчивого Конрада Хьюза и веселого Малкольма Дугласа. Разумеется, это они притащили его сюда. Оба счастливы в браке и, похоже, решили облагодетельствовать Эллиота. У них ничего не выйдет. Она не собирается выходить замуж. Особенно за плейбоя вроде Эллиота Старка. – Джентльмены, почему бы вам не снять с него наручники и не оставить нас одних, чтобы мы смогли поговорить с глазу на глаз? Конрад, владелец казино, достал из кармана ключ. – Конечно. – Он посмотрел на Эллиота: – Надеюсь, ты не полезешь на нас с кулаками из-за нашей маленькой шалости. Шалости? Ее охватил праведный гнев. Речь идет о ее жизни, а этим великовозрастным мальчишкам все бы играть! Эллиот напряженно улыбнулся: – Я бы с радостью, да у меня руки онемели. Взяв у Конрада ключ, Малкольм расстегнул наручники. Эллиот потер затекшие запястья и потянулся. Во рту у Люси-Энн пересохло. Почему он с каждым годом становится все сексуальнее? Это несправедливо. Особенно сейчас, когда из-за постоянного недосыпания она выглядит как огородное пугало. – Малкольм, Конрад, – произнесла она, – я понимаю, что вы сделали это из благих побуждений, но вам обоим здесь больше делать нечего. Нам с Эллиотом есть о чем поговорить наедине. Эли отрыгнул, и Люси-Энн опустила его, осторожно положив его голову на сгиб своей руки. Все это время Эллиот не сводил с нее глаз. Малкольм хлопнул Эллиота по спине: – Ты можешь поблагодарить нас позже. Конрад серьезно посмотрел на нее: – Если мы тебе понадобимся, звони. Не сказав больше ни слова, оба мужчины пошли назад и быстро скрылись за деревьями. Оставаясь на месте, Эллиот засунул руки в карманы: – Как долго ты живешь у своей тети? – С тех пор как уехала из Монте-Карло. Куда еще она могла податься? У нее были сбережения, но она предпочла жить здесь, в глуши, чтобы сэкономить средства. Они ей еще понадобятся. – На что ты живешь? – Это не твое дело, – ответила Люси-Энн, дерзко вскинув подбородок. Если бы его действительно волновало, как она живет, он бы это выяснил. Человеку, сотрудничавшему с Интерполом, это не составило бы труда. Очевидно, что он даже не пытался, и от этого было больнее всего. Все эти месяцы она думала, что он наведет о ней справки и, узнав о ребенке, приедет сюда. – Не мое дело? – Эллиот подошел ближе. Было видно, что он едва сдерживает гнев. – Правда? Думаю, мы оба знаем, почему это мое дело. – Работая на тебя, я накопила достаточно средств. – Когда она была его личной помощницей, он платил ей более чем щедро. – Кроме того, сейчас я занимаюсь разработкой веб-сайтов, так что на жизнь мне хватает. Какого черта она ему все рассказывает? Если бы его действительно волновало, как она жила все это время, он бы с ней связался. – У тебя было целых одиннадцать месяцев, чтобы узнать, как у меня дела, но ты даже ни разу не позвонил. Если кто и имеет право злиться, то только я. – Ты тоже мне не позвонила, хотя у тебя была более важная причина для этого. – Он кивком указал на Эли: – Это мой ребенок. – Ты говоришь уверенно. – Я хорошо тебя знаю. Я вижу правду в твоих глазах, – просто ответил он. Разве она могла ему возразить? Собравшись с духом, она сказала: – Он действительно твой сын. Его зовут Эли. Ему два месяца. Эллиот вытащил руки из карманов. – Я хочу его подержать. Сердце Люси-Энн подпрыгнуло. Она много раз представляла себе этот момент, но чувства, которые внезапно захлестнули ее в реальности, были невероятны. Не сводя глаз с лица Эллиота, она передала ему малыша. Впервые в жизни она не могла понять, что он испытывает и о чем думает. Это было странно, учитывая, что раньше они были так близки, что понимали друг друга с полуслова. Сейчас же он был как чужой. Осторожно держа их сына в своих больших сильных руках, Эллиот внимательно изучал его ангельские черты. Золотистые волосики малыша блестели в лучах солнца, проникающих сквозь ветви. Момент был великолепный, но Люси-Энн не могла не думать с грустью, как все могло бы сложиться, если бы не его помолвка. В конце концов Эллиот перевел взгляд на нее. Его кадык дернулся, непроницаемая маска соскользнула с его лица, и Люси-Энн увидела в его глазах боль. – Почему ты скрывала от меня существование Эли? Внезапно ее охватило чувство вины. К черту гордость! Ее оправдания кажутся нелепыми даже ей самой. – Ты обручился с другой женщиной. Я не хотела вмешиваться. – Ты не собиралась мне говорить, что у меня есть сын? – произнес он с недоверием. – Разумеется, собиралась, но только после твоей свадьбы. – Люси-Энн вытерла влажные ладони о подол платья. – Я не хотела, чтобы из-за меня ты потерял самую большую любовь в свой жизни, – произнесла она с сарказмом. – Я давно порвал с Джианной. Почему ты со мной не связалась? Его претензия была небезосновательной. Ей хотелось убежать, но у него в руках был ее сын. Она была вынуждена признать, что ей не хватало Эллиота. Они слишком долго занимали важное место в жизни друг друга. – Я пыталась, но твоя новая помощница не знала твое местонахождение. По правде говоря, это вызвало у Люси-Энн беспокойство, поскольку она знала о его сотрудничестве с Интерполом. – Ты плохо пыталась, Люси-Энн. Все, что тебе было нужно, – это поговорить с кем-то из моих друзей. – Его глаза сузились. – Или, может, ты с ними говорила? Может, они привезли меня сюда после того, как ты к ним обратилась? Несколько раз она собиралась это сделать, но в последнюю секунду меняла решение. Эллиот должен был узнать о ребенке лично от нее. – Мне бы хотелось сказать «да», но я не могу лгать. Похоже, что твоих друзей, в отличие от тебя, интересовало, как я живу. Эллиот поднял бровь: – Речь идет об Эли, а не о нас с тобой. – Никаких «нас с тобой» больше нет. Все закончилось, когда ты сбежал после той безумной ночи. – Я не сбегал. Она сложила руки на груди. – Прости, если задела твое самолюбие. Услышав шум удаляющегося автомобиля, Эллиот с тоской посмотрел в сторону просеки и вздохнул: – Пререканиями мы ничего не добьемся, Люси-Энн. Нам нужно серьезно поговорить о будущем нашего ребенка. – Согласна. Разумеется, им нужно поговорить, но не сейчас, когда от волнения она едва соображает. Люси-Энн потянулась за своим сыном. Эллиот отдал малыша с явной неохотой. – Мы поговорим завтра, когда оба успокоимся. – Как я могу быть уверен, что ты не исчезнешь с моим сыном? Она крепче прижала к себе Эли и вдохнула сладковатый запах его нежной кожи. – Я была здесь все время, Эллиот. Ты даже не пытался меня найти. Даже сейчас ты находишься здесь не потому, что сам так решил. Твои друзья притащили тебя сюда. Эллиот подошел к ней почти вплотную. Она вдохнула аромат его одеколона, смешанный с запахом его кожи, и задрожала от охватившего ее возбуждения. Она прокашлялась: – Эллиот, думаю, тебе следует уйти. – Люси-Энн, если ты этого еще не поняла, сообщаю тебе, что мои друзья уехали, оставив меня здесь одного. Без машины. – Он придвинулся еще ближе, и она почувствовала его дыхание на своей коже. – Так что хочешь ты этого или нет, но я здесь застрял. Глава 2 Спокойствие Эллиота было лишь видимостью. Внутри у него все клокотало от ярости. В голове не укладывалось, что Люси-Энн скрывала от него свою беременность. Все эти месяцы он думал, что в их отношениях с Люси-Энн все вернется на круги своя, словно той ночи никогда не было. Их дружба поддерживала его в самые тяжелые времена. Теперь он знал, что как прежде никогда уже не будет. Что все изменилось окончательно и бесповоротно. У них общий ребенок. Ему следует действовать осторожно. У Люси-Энн полно достоинств, но в то же время она вспыльчива и упряма как осел. Всего один неверный шаг – и она сбежит вместе с их сыном. Поэтому он должен держать под контролем гнев и разочарование. Способность оставаться хладнокровным не раз спасала ему жизнь на гоночной трассе. Но ставки никогда еще не были так высоки, как сейчас. Ветер поднял прядь волос Люси-Энн, и она коснулась его щеки. Его пульс участился. – Что дальше, Люси-Энн? – осторожно спросил он. Зрачки ее золотисто-карих глаз расширились, выдав ее волнение. Затем она повернулась и быстро пошла вверх по каменистой дорожке, ведущей к бревенчатому дому. – Пойдем в дом, – бросила она через плечо. – Где твоя тетя? – спросил Эллиот, последовав за ней. – На работе. Она все еще обслуживает столики в «Пицца Шек». – Раньше ты посылала ей деньги. Однажды он случайно наткнулся на ее денежный перевод и удивился, что она оставляет себе так мало средств. – Выяснилось, что тетя Карла не потратила ни цента из тех денег, – ответила Люси-Энн, открывая дверь. Интерьер гостиной не изменился. Эллиот узнал продавленный диван в бежево-коричневую клетку и шкафчик с фарфоровыми фигурками на религиозную тематику. – Твоя тетя такая же гордая, как и ты, – заметил он. – Я переступила через свою гордость, когда согласилась работать на тебя, – возразила она, положив Эли в передвижную кроватку. Платье обтянуло ее бедра, которые стали более округлыми и женственными. – Ты училась в колледже и работала как проклятая. Его всегда восхищало, что она не искала для себя легких путей. Почему она не позвонила ему? Определенно не из страха. – Будем продолжать светскую беседу или вызовем тебе такси? Если хочешь, я отвезу тебя домой. – Я никуда не поеду. Люси-Энн нахмурила брови: – Думала, мы решили поговорить завтра. – Это ты решила, – возразил он, сев на подлокотник дивана, чтобы не продавить его еще сильнее. – Я думала, ты согласился. – Она растерянно окинула взглядом комнату, словно ища ответы. – Черт побери, ты просто хотел попасть в дом. – Это лучшее место для серьезного разговора. В любом общественном месте нам помешали бы мои поклонники, которых у меня в этих краях немало. Кроме того, мои чокнутые друзья забрали у меня бумажник. – Ты шутишь? – К сожалению, нет. – Почему они так поступили с тобой… с нами обоими? – произнесла она, сев на другой подлокотник. – Наверное, потому, что они знают, какие мы оба упрямые. Эллиот вгляделся в ее лицо, пытаясь прочитать ее мысли, но увидел только следы усталости. – Ты собиралась когда-нибудь сообщить мне о ребенке? – Ты уже задавал мне этот вопрос, и я на него ответила. Конечно, я это сделала бы. – Она пожала плечами. – Когда-нибудь. – Как ты можешь это доказать? Люси-Энн покачала головой и снова пожала плечами: – Никак. Тебе придется поверить мне на слово. Что еще ему остается? Внезапно ему пришла в голову идея. Простая, но блестящая. – Я хочу, чтобы вы с Эли поехали со мной. За несколько недель мы решим, что делать дальше. – Нет, – ответила она, скрестив руки на груди. – Не торопись, Люси-Энн. Обдумай мое предложение, прежде чем его отклонять. – Хорошо. Я его обдумаю. – Сдвинув брови, она принялась постукивать кончиками пальцев себе по виску. – Все равно нет, – ответила она, опустив руку. Боже, как же ему не хватало ее чувства юмора, ее озорства! Ему не хватало ее с тех пор, как она исчезла из его жизни одиннадцать месяцев назад. – Меня не было рядом с моим сыном первые два месяца его жизни. Кто мне это компенсирует? Мне нужна возможность познакомиться с Эли, сделать так, чтобы он ко мне привык. Она медленно покачала головой: – Это исключено. – Почему, черт побери? – Неужели ты не видишь, Эллиот? Сейчас разгар гоночного сезона. Ты будешь ездить по разным странам, работать, посещать светские мероприятия. Я была этому свидетелем год за годом. Такая обстановка не подходит для ребенка. – Когда ты на меня работала, у меня не было детей. Я могу стать другим. Таким же, как другие пилоты, которые обзавелись семьями и остепенились. – Он пересел поближе к ней. – У меня есть чертовски важная причина для того, чтобы изменить свою жизнь. Это возможность доказать тебе, что я готов измениться. Она так долго смотрела на него своими золотисто-карими глазами, теребя подол платья, что он начал думать, что убедил ее. – Ожидание того, что кто-то изменится, только приводит к разочарованию, – наконец произнесла Люси-Энн, и Эллиот понял, что поторопился с выводами. Все же он не собирался сдаваться. – Не всегда. – Он накрыл ее ладонь своей и легонько сжал. – Мы сможем быть хорошими родителями для Эли, даже летая из одной страны в другую. Помнишь, как хорошо нам было вместе? Я скучал по тебе, Люси-Энн. Эллиот провел большим пальцем по нежной коже ее запястья. Он сделал все возможное, чтобы ее забыть, но ему это не удалось. Он был несправедлив по отношению к Джианне, позволив ей думать, что его сердце свободно. Как же он устал от сожалений! – Люси-Энн… Она отдернула свою руку: – Перестань, Эллиот. Я знаю, сколько женщин ты соблазнил. Со мной этот номер не пройдет. Даже не пытайся со мной играть. – Ты сделала мне больно, – сказал он, положив ладонь себе на грудь. Люси-Энн фыркнула: – Это вряд ли. Своим жалобным взглядом ты меня не одурачишь. Твоя искренность запоздала на одиннадцать месяцев. – Ты ошибаешься, и я тебе это докажу. – Никаких игр. – Она поднялась с дивана. – Нам обоим нужно все тщательно обдумать. Мы продолжим этот разговор позже. – Это довольно справедливо. Он развалился на диване, положив обе руки на спинку. – Что ты делаешь? Взяв со столика пульт дистанционного управления, он снова откинулся на спинку. – Устраиваюсь поудобнее. – Зачем? Он включил телевизор. – Пока ты будешь все обдумывать, я, чтобы не скучать, посмотрю какую-нибудь интересную передачу. У тебя есть пиво? Впрочем, для пива еще рановато. Может, угостишь меня кофе? Люси-Энн отобрала у него пульт. – Хватит паясничать. Не знаю, в какую игру ты играешь, но ты должен немедленно прекратить и уйти. Завтра приедешь, и мы продолжим этот разговор. Можешь взять мою машину. Вернув пульт, Эллиот принялся переключать каналы. – Спасибо за предложение, но я никуда не поеду. Я только что познакомился со своим сыном и не могу расстаться с ним сейчас. Может, все-таки приготовишь мне кофе? – Черта с два! – Без сливок. Я предпочитаю черный. – Перестань вести себя как идиот. Ты же знаешь, что не останешься здесь. Отложив пульт, он улыбнулся: – Значит, вы все-таки поедете со мной. Отлично. – Ты спятил. – Для меня это не новость, дорогая. У меня столько раз было сотрясение мозга. – Он поднялся. – Забудь про чемодан. – Объясни, что ты имеешь в виду. – Не нужно собирать вещи. Я куплю вам с Эли все новое. Возьми только несколько подгузников в дорогу. С каждой секундой для него становилось все более важно, чтобы они с Эли поехали с ним. Он должен придумать, как сделать так, чтобы у его сына была полноценная семья. Люси-Энн смерила его суровым взглядом: – Хватит пытаться меня контролировать. Эллиот, я очень признательна тебе за все, что ты для меня сделал в прошлом, но меня больше не нужно спасать. Если юмор на нее не действует, придется поменять тактику. – Вообще-то я предлагаю тебе не помощь, а партнерство. Насколько я помню, когда мы в последний раз были вместе, мы не думали о контроле. И одежда нам тоже была не нужна. * * * От слов Эллиота Люси-Энн бросило в жар, но, будь она проклята, если позволит ему снова ее соблазнить. Он все такой же красивый, сексуальный и обаятельный. Женщины бегают за ним толпами, но она не собирается им уподобляться, несмотря на то что ее влечет к Эллиоту с того дня, когда они, будучи четырнадцатилетними подростками, искупались вместе нагишом и она осознала, что они уже не дети. Отойдя от дивана, Люси-Энн подошла к колыбели, где мирно спал ее сын. – Сейчас не время для разговоров о сексе. – Дорогая, – протянул Эллиот, снова раскинув руки на спинке дивана, – для хорошего секса всегда можно найти время. Разве можно на него злиться, когда его зеленые глаза так весело блестят? – Если ты хочешь убедить меня поехать с тобой, ты выбрал неверную тактику. – Ты же не станешь отрицать, что мы с тобой занимались сексом. – Не стану, – согласилась она, глядя на Эли, мирно спящего в своей колыбельке. – Так же глупо отрицать, что нам было хорошо вместе. Очень хорошо, – хрипло произнес Эллиот. Посмотрев на его лицо, Люси-Энн не увидела там и следа веселья. Только желание. Тяжело сглотнув, она села в старое плетеное кресло-качалку. На нее нахлынули воспоминания о том вечере, когда они праздновали его очередную победу. – Это было импульсивно. Мы оба были пьяны и повели себя безрассудно. Но я не могу сожалеть о нашей близости, поскольку у меня теперь есть Эли. Но я не собираюсь повторять то, что между нами было. – А жаль. Такое сильное влечение пропадает зря. – Ты прекратишь или нет? – возмутилась она, вцепившись в подлокотники кресла. – Мы двадцать пять лет были друзьями, и это нас устраивало. – Хочешь сказать, что мы можем опять стать друзьями? – спросил он, подавшись вперед. – Это означает, что мы больше не будем прятаться и утаивать друг от друга важные вещи? – Ты извращаешь мои слова. – Я говорю тебе чистую правду, Люси-Энн. – Он вздохнул. – Я пытаюсь заключить с тобой перемирие, чтобы мы смогли спланировать будущее нашего сына. – Призывая меня избавиться от одежды? Очевидно, ты прогулял тот урок истории, на котором объясняли, что такое перемирие. Он запустил пальцы себе в волосы. – Ты права. Я не так ясно мыслю, как мне хотелось бы. Все дело в потрясении, которое я испытал. Не каждый день узнаешь, что у тебя есть ребенок. – Я это понимаю и прошу у тебя прощения за боль, которую причинила тебе своим молчанием. – Учитывая то, что ты лишила меня возможности быть с моим сыном в течение первых двух месяцев его жизни, вы должны провести со мной по меньшей мере четыре недели. Поскольку ты работаешь дома за компьютером, ты сможешь работать в любом месте. Но если мое участие в гонках – это та причина, которая мешает тебе принять мое предложение, я досрочно завершу этот сезон. Его готовность рискнуть карьерой, которой он так дорожил, удивила ее. – А как же твоя репутация? Твои контракты со спонсорами? – Все зависит от тебя. – Несправедливо предъявлять мне такой ультиматум. – Я даю тебе выбор. Он ошибается. Выбора у нее нет. Она знает, как для него важна карьера автогонщика, и гордится тем, что помогала ему добиваться успеха. Она не может ему позволить отказаться от того, что было достигнуто с таким трудом. – Хорошо, Эллиот. Я готова дать тебе эти четыре недели, – уступила она. – Мы с Эли поедем с тобой на следующие этапы. Ты победил. Ты всегда побеждаешь. Подойдя к бару в своем номере, Эллиот достал бутылку виски и налил себе полстакана крепкого напитка. Он добился своего, но победителем себя не чувствовал. Они с Люси-Энн договорились о том, что он переночует в ближайшем отеле, а утром он за ней заедет. К счастью, он помнил номер своей кредитной карты и смог распорядиться, чтобы ему пригнали машину. Выйдя на балкон, он сел за столик и вдохнул свежий вечерний воздух. На него нахлынули воспоминания, связанные с родными местами, как веселые, так и грустные. Не успел он допить виски, как у него на поясе зазвонил мобильный телефон. Не глядя на экран, он ответил на звонок. – Как дела, брат? – раздался в трубке голос Малкольма Дугласа. – А ты как думаешь, Дуглас? У меня голова раскалывается, и я очень зол на вас. Вы могли бы просто сказать мне о ребенке. Малкольм мягко рассмеялся: – Тогда бы мы так здорово не повеселились. – Повеселились? Ты думаешь, что это какая-то игра, черт побери? – В прошлом они с друзьями подшучивали друг над другом, но не так жестоко. – Как долго ты все знали? – Примерно неделю, – ответил популярный музыкант. В его тоне не было ни капли раскаяния. – Неделю, – пробормотал Эллиот и так крепко сжал в руке стакан, что костяшки пальцев побелели. Эти семь дней он мог бы провести со своим сыном! Неужели в этом мире не осталось никого, кому он может доверять? – И ты ничего мне не сказал. – Знаю, это прозвучит неубедительно, но мы решили сперва все тщательно обсудить, – серьезно ответил Малкольм. – Мы подумали, что так будет лучше. Если бы мы заранее сказали тебе о ребенке, ты бы пришел в ярость и наговорил лишнего Люси-Энн. Ты можешь быть твердолобым. – Если я такой мерзавец, почему ты сих пор со мной дружишь? – Потому что я тоже мерзавец. – Немного помедлив, Малкольм продолжил: – Будь я на твоем месте, а ты на моем, ты поступил бы так же. Я знаю, что такое не видеть, как растет твой ребенок, не знать его… Голос Малкольма сломался. Он и его жена Селия полюбили друг друга еще в школе. У них родилась дочка, но, поскольку они были слишком молоды и не могли обеспечивать ее всем необходимым, им пришлось отдать ее на усыновление. Сейчас у них двойняшки, мальчик и девочка, в которых они души не чают, но они не могут забыть своего первенца, хотя и понимают, что приняли правильное решение. – У меня до сих пор никак в голове не укладывается, что она так долго скрывала от меня существование моего сына. Малкольм фыркнул: – Я все еще не могу поверить, что ты ее обрюхатил. – Выбирай выражения, Дуглас, – прорычал он в трубку. – Вижу, твои чувства к ней гораздо глубже, чем ты думаешь. – Мы с ней очень долго были друзьями, прежде чем… прежде чем это случилось. – До тех пор она тебя совсем не возбуждала? Эллиот так сильно разозлился, что чуть не выбросил телефон. – Ты перегнул палку. Будь ты сейчас рядом со мной, я бы заехал тебе кулаком по физиономии. – И правильно сделал бы, – мягко рассмеялся Дуглас. – Вижу, я прав, и эта женщина интересует тебя не только как друг. И ты больше не можешь этого отрицать. Признай это, Эллиот. Эллиот не собирался этого делать. Если он хочет уладить проблему и дать своему сыну достойное будущее, ему следует поменьше копаться в своих чувствах. Глава 3 Прищурив глаза, Люси-Энн смотрела на восходящее солнце. На пыльной подъездной дорожке в тени дубов стоял лимузин. Внутри сидел Эллиот и ждал, когда она попрощается со своей тетей. Через несколько минут ее простая уединенная жизнь в этом тихом местечке закончится. Тетя Карла баюкала на руках Эли. Время щадило Карлу. Если бы не седина в каштановых волосах, она бы выглядела еще моложе. Но Карла отказывалась тратить деньги на услуги парикмахера. Благодаря тому что она много лет носила подносы с пиццей и содовой, ее руки были крепкими и жилистыми. Сегодня на ней были джинсы с высокой талией и футболка с розовым пасхальным зайцем. Эта сильная добрая женщина была рядом с Люси-Энн всю ее жизнь. Люси-Энн часто жалела о том, что Карла ее тетя, а не мать. – Я буду скучать по вам обоим, – сказала Карла, с улыбкой глядя на Эли, обхватившего крошечным кулачком ее палец. – Ребенок в доме – это большое счастье. У Карлы не было детей, и она заботилась о родственниках, которые нуждались в ее помощи. Лимузин подъехал ближе к дому. – Спасибо, что не говоришь, что мы оккупировали твой дом, – пошутила Люси-Энн, перетаскивая через порог свой чемодан на колесиках. – Дорогая, ты же знаешь, как я жалею о том, что не смогла сделать для тебя больше. – Ты всегда была рядом со мной, и я буду об этом помнить до конца жизни. – Я не всегда была рядом, и мы обе это знаем, – ответила Карла, и ее глаза затуманились от воспоминаний. Воспоминаний, которым им обеим не хотелось предаваться. – Ты сделала для меня все, что могла, – вот что я знаю. Поскольку органы опеки почему-то отказывались верить, что мать Люси-Энн пренебрегает дочерью и что часто меняющиеся отчимы распускают руки, Люси-Энн приходилось искать утешения у тети. Ее мать вместе со своим последним мужем погибла во время водной прогулки, поэтому Люси-Энн никак не могла повлиять на свои отношения с ней. – Давай не будем ворошить прошлое, Карла. Что было, того уже не изменить. – Рада, что ты так к этому относишься. Надеюсь, ты берешь пример с меня. – Карла шутливо подергала ее за собранные в хвост волосы. – Если ты простила свою мать, почему ты не можешь простить Эллиота? Хороший вопрос. Люси-Энн тяжело вздохнула: – Если бы я могла ответить на этот вопрос, мое сердце сейчас не разрывалось бы на части. Прижав одной рукой к себе Эли, другой Карла обняла племянницу: – Я бы уладила эту проблему, если бы это было в моих силах. – Поехали с нами, – выпалила Люси-Энн. – Да, я уже предлагала тебя это и знаю, почему ты не хочешь ехать. Ты любишь свой дом и свою работу. Тебе нравится по воскресеньям играть в лото и пить чай с подругами. Но может, все-таки передумаешь? Мы же семья. – Нет, – ответила Карла, качая головой. – Я очень тебя люблю, моя дорогая девочка, но это твоя жизнь. Твой второй шанс. Твое приключение. Главное, будь осторожна и помни, что ты удивительная женщина. Эллиоту очень повезет, если он сможет тебя вернуть. – Я еду с ним вовсе не поэтому. – Она взяла у нее Эли. – Цель моей поездки – спланировать будущее для моего сына. Устроить свою новую жизнь таким образом, чтобы она перекликалась с жизнью Эллиота и Эли мог полноценно общаться с обоими родителями. – Раньше ты была важной частью жизни Эллиота. – Я была его личной помощницей. Он нанял ее, потому что она отказывалась брать у него деньги просто так. Он платил ей более чем щедро, но она жила очень скромно, поскольку платила за свое обучение в колледже и посылала деньги тете. – Ты была его лучшим другом и доверенным лицом. – Карла посмотрела на Эли. – И кем-то еще более важным, по крайней мере один раз. – Не знаю, куда ты клонишь, но если ты хочешь мне сказать что-то важное, говори быстрее. – Люси-Энн кивком указала ей на открывающуюся дверцу лимузина. – У нас времени в обрез. – Вы двое много лет прекрасно ладили друг с другом, потом между вами неожиданно возникло влечение. Почему вы не можете стать парой? Эллиот выбрался из салона автомобиля. На нем были джинсы и белая рубашка поло, подчеркивающая мускулатуру его рук. Как часто за прошедшие годы эти руки обнимали ее в знак утешения! Люси-Энн перевела взгляд с Эллиота на свою тетю: – Парой? Ты серьезно? – Почему нет? – Он не искал меня почти год. Я была ему не нужна. – Осознание этого отравляло ей жизнь последние одиннадцать месяцев. – Он здесь только потому, что его друзья притащили его сюда. – Тебе гордость мешает его простить? – спросила Карла. – Ты отказываешься от возможного счастья из гордости? – Послушай меня, Карла. Это он от меня отказался. Она всю свою жизнь была помехой для других людей и не допустит, чтобы к ее сыну тоже относились как ко второму сорту. – Я не понимаю, почему вообще согласилась с ним поехать. – Перестань. Будь сильной, – сказала Карла, сжав ее плечи. – Забудь все, что я тебе сказала. Разумеется, у тебя есть все основания для обиды. Поезжай с ним и позаботься о будущем своего сына. Если решишь вернуться, мой дом всегда открыт для вас с Эли. – Если? – Люси-Энн закатила глаза. – Наверное, ты хотела сказать «когда». Карла кивком указала ей на идущего к ним Эллиота: – Ты правда думаешь, что Эллиот захочет, чтобы его сын рос здесь? – Э-э… я об этом не подумала. Люси-Энн охватила паника, когда она осознала, что дальнейшая судьба ее ребенка будет зависеть не только от нее. Конечно, Эллиот не захочет, чтобы его сын прозябал в этой дыре. Он с детства думал, как отсюда выбраться и разбогатеть. Ему это удалось. Отныне Эли – часть его жизни, и, как бы она ни убеждала себя в обратном, ее собственная жизнь никогда уже не будет прежней. Развалившись на заднем сиденье лимузина, Эллиот наблюдал за Люси-Энн, которая пристегивала к сиденью переносную корзину с Эли. Солнечные лучи, проникающие в окно, подчеркивали золотистый оттенок ее волос. Он помнил, какие мягкие и шелковистые они на ощупь. Чтобы не запустить в них пальцы, он вцепился обеими руками в края кожаного сиденья. Он не должен торопиться. Она и малыш уже рядом с ним. Это огромная победа, особенно после долгой разлуки, причиной которой стало упрямство их обоих. Ему нужно придумать, как убедить ее остаться. Вернуться к тому, что было. Впрочем, он прекрасно понимал, что после того, как они занимались сексом, их отношения уже не могут быть прежними. Ему придется продвигаться вперед шаг за шагом, угадывать ее настроение. Постепенно напоминать ей обо всем хорошем, что их когда-то связывало. Поправив одеяльце Эли, она села рядом с ним. Эллиот дал сигнал шоферу, тот завел мотор, и они поехали в аэропорт. – Люси-Энн, тебе не нужно было собирать чемодан, – произнес он. – Я же сказал тебе, что куплю все необходимое. Его сын никогда не будет ездить на дребезжащем велосипеде, найденном на свалке. Он проконсультировался с женами своих друзей и уже заказал для него все самое лучшее: коляску, одежду, игрушки. Люси-Энн провела ладонью по выцветшему одеяльцу с маленькими синими парусниками. – Эли не отличает дорогие вещи от дешевых. Для него главное, чтобы вещь была знакомой. В его жизни и так произошло достаточно перемен. – Это камень в мой огород? Эллиот вгляделся в ее лицо, пытаясь угадать ее настроение. Она выглядела еще более скованной, чем вчера. Даже обеспокоенной. – Я вовсе не пыталась тебя уязвить. Лишь констатировала факт. – Безусловно, в его жизни многое изменится, но в ней постоянно будешь ты. – Постоянно, – произнесла она с чувством. При этом ее глаза неистово сверкали, как у медведицы, защищающей своего детеныша. Ее преданность Эли взволновала его. Затем до него дошло, что она так себя ведет, потому что видит в нем угрозу. Неужели она действительно думает, что он может забрать у нее ребенка? Он ни за что этого не сделал бы. Он хочет воспитывать сына вместе с ней. Наклонив голову, он встретился взглядом с Люси-Энн. – Я не пытаюсь его у тебя отобрать. Я просто хочу быть частью его жизни. – Я верю тебе и не против, чтобы ты принимал активное участие в воспитании Эли, – произнесла она, с опаской глядя на него. – Конечно, сейчас тебе трудно мне доверять, но я действительно хочу, чтобы ты регулярно его навещал. Вот черт! Она уже пытается установить ограничения, вместо того чтобы искать возможности. Но он не собирается с ней спорить. Тонкие уловки всегда приносят больше пользы, нежели открытое противостояние. Он указал ей на красное кирпичное здание начальной школы, в которой они оба когда-то учились. – Нас всегда многое связывало. Даже за год разлуки нельзя забыть все то, что было до этого. – Я это понимаю. – Правда? Он придвинулся ближе и увидел, как ее тело напряглось. – Помнишь, что произошло, когда мы были в первом классе? Понять, с какой целью она задала ему этот вопрос, было сложно, но, по крайней мере, она с ним заговорила. – Какой конкретно случай ты имеешь в виду? Она уставилась на свои коротко подстриженные ногти, покрытые оранжевым лаком. – Когда ты скатился вниз по склону лежа на скейтборде. Он поморщился: – Я тогда упал и сломал руку. – Все девчонки хотели что-нибудь нарисовать на твоем гипсе, – улыбнулась Люси-Энн. – Уже тогда ты нравился женщинам. – Им просто хотелось порисовать, – небрежно заметил он. Люси-Энн встретилась с ним взглядом впервые с того момента, как они сели в машину. – Я знала, как ты на самом деле получил эту травму. – Ты никогда мне об этом не говорила. – Если бы я об этом упомянула, ты бы смутился и солгал мне. Тогда мы не так открыто обсуждали то, что происходило у нас дома. – Она поправила одеяльце Эли. – Мы тогда только начали дружить и делиться друг с другом угощениями. – Да, мы тогда только начали дружить, но насчет руки ты была права. – Эллиот посмотрел на своего спящего сына и подумал, как отцы вообще могут бить своих детей. – Вечером я все рассказала матери. – Люси-Энн посмотрела на его запястье. – В те дни она уделяла мне больше внимания. – Я не знал, что ты кому-то рассказала о произошедшем. – Она поговорила с нашей классной руководительницей, но, видимо, ее слова не убедили мисс Браун, раз ничего не произошло. Тогда я пошла к директору. – Моя храбрая защитница, – улыбнулся Эллиот. Боже, как же ему ее не хватало все эти месяцы! Люси-Энн удивила его. Он думал, что знает о ней все, а она спустя столько лет делится с ними такими откровениями. – Теперь я понял, почему посреди урока меня вызвали к директору, и тот начал меня подробно расспрашивать о том, как я сломал руку. – Но ты не сказал ему правду, не так ли? Я ждала, когда произойдет что-то важное. В шесть лет у меня было бурное воображение. – В какой-то момент я хотел все ему рассказать, но промолчал, – признался он. – Я боялся того, что отец может сделать с матерью, если правда выплывет наружу. Все же встреча с директором придала ему смелости. Позже он все-таки сказал правду, но в качестве доверенного лица выбрал не кого-то из школы, а владельца местного хозяйственного магазина. Тот не обратился куда следует, а пришел к его отцу. В итоге Эллиот получил новую порцию побоев. Ее карие глаза наполнились сочувствием. – В детстве мы с тобой столько времени проводили вместе. Наша дружба была для меня отдушиной. Для него тоже. – Я всегда чувствовал, когда ты что-то недоговаривала, но не задавал вопросов, зная, как тебе было неприятно говорить о том, что происходило у тебя дома. – Могу сказать то же самое о тебе. Раз мы так хорошо друг друга понимали, значит, у нас не было никаких секретов друг от друга – Она посмотрела на спящего малыша. – До этого года. Колесо лимузина попало в ямку на грунтовой дороге. Их ноги столкнулись, и Эллиоту пришлось схватиться за спинку ее сиденья. Она вздрогнула, но он не убрал руку. – О, Эллиот, – пробормотала она. – Мы с тобой оба натерпелись в детстве. Наше трудное прошлое не может стать хорошей основой для того, чтобы построить счастливое будущее. Ее слова взволновали его, и он взял ее за руку. По его телу пробежали электрические разряды, и он понял, что за прошедшие одиннадцать месяцев его сексуальное влечение к этой женщине никуда не исчезло. Они знают друга целую вечность, у них общий ребенок. Что им мешает быть вместе? – Нам нужно научиться быть хорошими родителями, – сказала Люси-Энн. – Нам будет несложно превзойти наших собственных родителей. – Превзойти их не означает стать образцовыми родителями, – заметила она. – Эли заслуживает лучшего. – Я с тобой согласен. Именно поэтому мы должны постараться, чтобы эти четыре недели стали как можно более продуктивными. Научиться быть командой, объединенной одной целью. – Я согласилась провести с тобой целый месяц, – сказала она. – Чего еще ты от меня хочешь? – Я хочу, чтобы мы снова стали друзьями, Люси-Энн, – честно ответил он. – Друзьями. Не просто родителями, по очереди воспитывающими ребенка. Я хочу, чтобы между нами все было как прежде. Ее зрачки расширились. – Как прежде? Разве это возможно? – Не совсем как прежде, – поправился он, окончательно осознав, чего хочет на самом деле. Наклонившись к ней, он запустил руку ей в волосы. – Мы будем не просто друзьями. Мы вернемся к той ночи, которую мы провели вместе, и продолжим в том же духе. Потому что я хочу, чтобы ты вернулась в мою постель. Глава 4 Когда Эллиот прикоснулся к ее волосам, Люси-Энн вздрогнула. Ей хотелось думать, что причина этого состоит в длительном воздержании, но в глубине души она знала, что хочет именно этого мужчину. В любом случае сейчас не время об этом думать. Ей нужно сохранять трезвый ум ради своего сына. Она любит Эли больше жизни и должна наладить взаимоотношения с Эллиотом, чтобы подарить сыну счастливое будущее. С этой мыслью Люси-Энн схватила Эллиота за запястье, но он и не подумал убрать руку. – Ты не можешь говорить серьезно. – Я абсолютно серьезен, – сказал он, продолжая поглаживать ее волосы. – Стоп, – отрывисто бросила она, несмотря на то что безумно хотела его поцеловать. – Секс только все осложнит. – Или, напротив, упростит. – Эллиот медленно вытащил пальцы из ее волос, но лишь для того, чтобы провести ими по ее руке. Закусив губу, Люси-Энн закрыла глаза, чтобы не видеть блеск желания в ее взгляде. – Люси-Энн? – произнес он мягким, словно бархат, тоном. – О чем ты думаешь? – Моя тетя тоже считает, что нам нужно попробовать превратить нашу дружбу в нечто большее. Эллиот мягко рассмеялся. Его теплое дыхание коснулось ее шеи, и она поняла, что он придвинулся еще ближе. – Твоя тетя всегда была проницательной. Клянусь, я не говорил ей, что нам с тобой следует стать любовниками. Люси-Энн медленно открыла глаза. – Если ты не перестанешь говорить подобные вещи, я велю шоферу остановить машину, заберу Эли и вернусь домой пешком. Чтобы мы смогли осуществить задуманное, нам нужно установить границы. Его взгляд задержался на ее губах на мгновение, которое показалось ей вечностью. – Нам друг друга не переубедить. Пусть каждый останется при своем мнении. Ее дрожащий вздох выдал ее чувства. – Перестать со мной заигрывать. За столько лет я насмотрелась на твои донжуанские штучки. Твой шарм на меня не действует. Между нами ничего не произошло бы, если бы не крепкий ликер и не сентиментальный разговор. У него на лбу залегли складки. – Люси-Энн, мне жаль, что я воспользовался… – Я же говорила тебе той ночью, что не нужно никаких извинений. – Тогда она хотела продолжения, и, если бы он перед ней извинился, она бы этого не вынесла. Он задел бы ее гордость и ранил ее сердце. – Я знала, что делала, и отказываюсь называть ту ночь ошибкой. Но этого больше не повторится. Мы так решили еще тогда. Точнее, это он решил, а она сделала вид, что согласна. Его взгляд затуманился. – У меня много других воспоминаний, связанных с той ночью. У нее тоже, но, если она сейчас начнет им предаваться, ничего хорошего из этого не выйдет. – Хватит говорить о прошлом. Главное сейчас – это будущее Эли, – сказала она. – Куда мы сначала поедем? Должна признаться, я не знаю расписания гонок на этот год. – Гонки подождут, – ответил он. – Сначала нам нужно поехать на свадьбу. – На свадьбу? – удивилась она. Люси-Энн ненавидела свадьбы. Даже когда речь шла о свадьбе старого знакомого. Роуэн Бут, школьный друг Эллиота, женился ни много ни мало на африканской принцессе, которая к тому же имела степень доктора философии. Пышная церемония в Восточной Африке с огромной толпой и местными деликатесами стала событием года. Репортеры с камерами держались на почтительном расстоянии от гостей, как и сотрудники службы безопасности, следящие за порядком. Элегантные смокинги и роскошные вечерние платья собравшихся выражали современные вкусы, а пестрые племенные наряды говорили об уважении к традициям. К местной музыке барабанов и флейт примешивался смех гостей и звон бокалов. Сидя на приеме во дворцовом саду, окутанном лунным светом, Люси-Энн качала коляску со спящим Эли, потягивая фруктовый сок. Несмотря на плохое настроение, она приветливо улыбалась всем вокруг, словно присутствовать на таком важном мероприятии было для нее обычным делом. Ей не хотелось своим хмурым видом портить праздник жениху и невесте. Никто не задавал ей вопросов. Судя по выражению лиц гостей, все знали, что ее связывает с Эллиотом. То, что он выставил их проблемные отношения на всеобщее обозрение, расстраивало ее, но он дал ей понять, что чем скорее все узнают о его ребенке, тем лучше. Он распорядился, чтобы для нее подобрали несколько вечерних платьев. Ей пришлось согласиться, поскольку все ее праздничные наряды были черного цвета и не подходили для свадьбы. Она всегда предпочитала простые вещи, поскольку не любила выделяться. По сравнению с туалетами других женщин ее сиреневое платье с расшитым бусинами корсажем и юбкой выглядело довольно скромно. Зато у него не было бретелек, и оно подчеркивало ее грудь, которая благодаря беременности и кормлению ребенка стала более пышной. Учитывая то, как смотрел на ее декольте Эллиот, он тоже это заметил. Гладко выбритый, в элегантном смокинге, он выглядел безумно сексуально. Он улыбался ей так, словно этих одиннадцати месяцев не было. Словно они сегодня утром проснулись в одной постели. Ей хотелось, чтобы праздник закончился как можно скорее, поскольку свадьбы всегда вызывали у нее неприятные воспоминания. Глядя на белое платье, букеты цветов и многоярусный торт, она думала о четырех браках своей матери, каждый из которых был хуже предыдущего. Четвертый отчим Люси-Энн был наркоманом, и представители огранов опеки пригрозили ее матери лишением родительских прав, если она с ним не расстанется. Мать предпочла дочери мужа, и Люси-Энн переехала к тете, где никто не распускал руки. Карла любила племянницу и с радостью ее приняла, хотя уже заботилась о двух беспомощных стариках – своей матери и больном престарелом дяде, у которого не было собственной семьи. Тетя вертелась как белка в колесе и при всем желании не могла уделять девочке достаточно времени. Таким образом, до сих пор в жизни Люси-Энн не было человека, который любил бы ее больше всех на свете. Теперь у нее есть Эли, и она больше не одинока. Ради него она пойдет на все. Даже подавит свое самолюбие и позволит Эллиоту вернуться в ее жизнь. Но если она хочет продержаться четыре недели, ей придется окружить свое сердце непроницаемой броней. – Люси-Энн? Знакомый женский голос нарушил ход ее мыслей. Подняв глаза, она увидела рядом с собой Хиллари Донаван в красивом зеленом платье в греческом стиле. Хиллари была женой Троя Донавана, еще одного друга Эллиота, компьютерного гения. В подростковом возрасте он взломал школьную базу данных и исправил отметки своих друзей, за что получил прозвище Робин Гуд. Сейчас он был миллиардером, владельцем огромной компании, занимающейся разработкой программного обеспечения. Недавно он женился на Хиллари, которая была организатором праздников. Рыжеволосая красавица опустилась на стул рядом с коляской. – Не возражаешь, если я немного посижу с тобой и малышом? Моя работа по организации этой свадьбы, слава богу, закончилась. – Ты потрудилась на славу. Несомненно, в журналах будет полно красивых фотографий. – У меня было мало времени на подготовку свадьбы, потому что ребята объявили о помолвке вскоре после Рождества, но я довольна результатами. Надеюсь, они тоже довольны. – Уверена, что так и есть, хотя они ничего не замечают, кроме друг друга. Внутри у Люси-Энн все сжалось, когда она вспомнила, с каким обожанием ее мать смотрела на каждого из своих мужчин. – Они слишком долго были конкурентами в бизнесе, и воздух между ними так искрит, что я, наверное, зря заказала фейерверки. Люси-Энн натянуто улыбнулась: – Да, их чувства друг к другу видны невооруженным глазом. Хиллари перебросила через плечо рыжие волосы. – Должно быть, вы с Эли устали после долгого перелета. – Он спит. Я в порядке и смогу продержаться до конца праздника. Ей придется. Если она уедет, то Эллиот тоже покинет праздник. Сейчас она слишком напряжена, чтобы оставаться с ним наедине. Хиллари должна понимать, как ей сейчас нелегко. Несомненно, ее муж тоже принимал участие в похищении Эллиота. Взгляд Люси-Энн упал на группу из пяти мужчин, подружившихся в исправительной школе. Их связь была крепкой. Неразрывной. Все пятеро были очень богаты и хороши собой. К счастью для женской половины человечества, четверо из этих сердцеедов остепенились и были счастливы в браке. У каждого из них когда-то были проблемы с законом. Трой Донаван взломал компьютерную систему министерства обороны, чтобы разоблачить коррупционеров. Владелец казино Конрад Хьюз использовал конфиденциальную информацию, играя на фондовой бирже, чтобы снизить стоимость акций корпораций, на предприятиях которых использовался детский труд. Малкольм Дуглас, всемирно известный музыкант, исполняющий джаз-рок, был уволен из бара, где играл на пианино. Его арестовали в ходе полицейской облавы по подозрению в распространении наркотиков. Позднее Люси-Энн узнала, что его единственная вина состояла лишь в том, что он работал в баре, не достигнув совершеннолетия. История доктора Роуэна Бута была более драматичной. Он взял на себя вину своего совершеннолетнего брата, который, сев за руль в пьяном виде, спровоцировал дорожную аварию. Сейчас Роуэн вкладывает деньги в строительство клиник в странах третьего мира. Все они давно искупили свои грехи, сотрудничая с Интерполом и делая более чем щедрые благотворительные взносы. Четверо друзей Эллиота были женаты. Может, он именно поэтому решил возобновить отношения с Люси-Энн? Чтобы не отставать от своих друзей? Люси-Энн посмотрела на Хиллари: – Ты знала о том, что Малкольм и Конрад устроили вчера? – Не знала, пока Трой мне не рассказал. Когда это произошло, они уже уехали. Не могу сказать, что одобряю их тактику, но в любом случае я не смогла бы ничего поделать. С виду кажется, что у тебя все в порядке. – Во взгляде Хиллари появилась тревога. – Это притворство? – А ты как думаешь? Она взяла Люси-Энн за руку: – Прости. Мне сразу следовало понять, что твое спокойствие показное. Мы ведь с тобой родственные души. – Она сжала ее руку, прежде чем отпустить. – Не хочешь поговорить? Если хочешь поплакаться в жилетку, я здесь. – Мне сейчас никто не может помочь. Только от нас с Эллиотом зависит, как будут развиваться наши отношения. Если бы я все ему рассказала раньше… Хиллари печально улыбнулась: – Дорогая, мы с тобой обе знаем, что происходит, когда они получают очередное задание. Они исчезают, и с ними невозможно связаться. – Как ты живешь с человеком, который в любой момент может исчезнуть, ничего не объяснив? Человеком, часть жизни которого остается для тебя загадкой? Как близкая подруга и бывшая помощница Эллиота, Люси-Энн знала, что директор исправительной школы, где Эллиот получил путевку в жизнь, вербовал своих выпускников для внештатного сотрудничества с Интерполом. Больше об этой стороне своей жизни он ей ничего не рассказывал. – Я люблю Троя таким, какой он есть, – сказала Хиллари. – Таким, каким он был всегда. Человек взрослеет, но с возрастом его внутренняя сущность, его душа не меняются. Люси-Энн была готова принять эти слова как руководство к действию, но вдруг вспомнила, что Хиллари иногда помогала мужу выполнять секретные задания. Она уставилась на остатки сока в своем стакане. – Разве есть что-то неправильное в желании жить обычной жизнью? У меня никогда не было нормальной размеренной жизни. Это то, чего я хочу для себя и своего ребенка, но мне это кажется недостижимым. – Да, тебе будет трудновато. Эллиот и размеренная жизнь – абсолютно несочетаемые вещи. Что ей делать? Искать то, чего она не может иметь? Или считать себя лицемеркой из-за того, что не принимала Эллиота таким, какой он есть, в то время как он ее принимал? Она убежала от него. Сколько бы она себе ни говорила, что это он ее оттолкнул, в глубине души она знала, что сама от него убежала. – Спасибо за совет, Хиллари. Подруга вздохнула: – Не уверена, что помогла тебе. Но если вдруг захочешь поговорить, знай, что ты всегда можешь ко мне обратиться. Я не выдам твои секреты. – Я тебе благодарна, – искренне произнесла Люси-Энн, только сейчас поняв, как мало у нее за всю жизнь было подруг. У нее всегда был Эллиот, и ей было достаточно их дружбы. – Нам, женщинам, тоже нужно держаться вместе. – Она подмигнула Люси-Энн, после чего заглянула в коляску. – Эли такой очаровательный. Я рада, что вы здесь. Люси-Энн хотелось верить, что она может стать своей среди этих женщин, даже несмотря на то, что она не является женой Эллиота. – Спасибо тебе, Хиллари, – просто сказала она, глядя на Эллиота, который смеялся вместе со своими друзьями. Ей показалось, что от его смеха звезды замерцали еще ярче. Разве это не глупо? Ей нужно сохранять трезвый ум и держать свое сердце на замке, если она не хочет страдать из-за того, что другие ею пренебрегают. Эллиот надеялся, что присутствие на свадьбе Роуэна и Мариамы нарушит ледяное спокойствие Люси-Энн. В конце концов, разве свадьбы не делают женщин сентиментальными? Наблюдая за ней, он пытался понять, что она чувствует. Она долго на него работала и была знакома со всеми его друзьями и их женами. Она видела, что дружеские связи могут быть крепче родственных. В человека с таким прошлым, как у нее, это определенно должно вселить надежду. Тогда почему она не улыбалась, когда жених с невестой уехали на кабриолете, чтобы наконец остаться наедине? В конце концов он оставил шумное общество своих друзей и направился к Люси-Энн, которая стояла в стороне с коляской. Несмотря на то что он нашел няню, которая когда-то работала у одного английского герцога, Люси-Энн сказала, что не доверит своего сына человеку, которого до этого ни разу даже не видела. Завтра она сама проведет собеседование. Если кандидатка ей понравится, она наймет ее, чтобы иметь возможность полностью сосредоточиться на работе, пока Эли спит. Представив себе, как она допрашивает вышколенную Мэри Поппинс, Эллиот улыбнулся. Бледный свет луны ласкал обнаженные плечи Люси-Энн. Ее распущенные волосы слегка колыхались на ветру. От нее исходил знакомый аромат желтого жасмина, символа штата Южная Каролина. При воспоминании о том, что между ними было одиннадцать месяцев назад, внутри у него все затрепетало. Судьба свела их вместе, и он осознал, что впервые в жизни не хочет бежать от судьбы. Эллиот взялся за ручку коляски. – Вернемся в гостиницу или, может, немного прогуляемся? Люси-Энн нервно облизала губы: – Э-э… думаю, я бы прогулялась. Она пока еще не готова оставаться с ним наедине? В этом нет ничего страшного. Звезды, луна и музыка настроят ее на романтический лад. – Тогда давай прогуляемся, дорогая. – Куда мы можем пойти с коляской? Эллиот окинул взглядом сад с накрытыми столиками, за которым простиралось скалистое побережье. – Туда. – Он указал ей на дощатый настил, тянущийся вдоль берега. – Я повезу коляску. У Люси-Энн не осталось выбора, кроме как подчиниться. Пять минут спустя они, оставив веселящихся гостей, уже двигались по дорожке из струганых досок. Если бы кто-то сейчас смотрел на них из окна одного из соседних особняков, он бы увидел счастливую пару, гуляющую с ребенком. Что касается самого Эллиота, сегодня он ощущал себя, как никогда, одиноким. Сегодня женился четвертый из его друзей. Он один теперь остался холостяком. Но у него есть сын, и он должен научиться быть хорошим отцом. – Ты хорошо везешь коляску, – сказала идущая рядом с ним Люси-Энн. – Я удивлена. Сама я первое время натыкалась на все, что попадалось у меня на пути. Эллиот улыбнулся, подавив желание сказать ей, что он был бы рядом с ней в эти трудные первые дни, если бы она сообщила ему о ребенке. – Это похоже на управление автомобилем. Я стану хорошим отцом для Эли, можешь не сомневаться, – решительно произнес он. – Ты говорил, что не хочешь иметь детей. – Ты тоже всегда говорила, что не хочешь их иметь, – напомнил ей он. – Я боялась, что мой ребенок может пострадать из-за моей матери. – Она потерла ключицу, которую сломала в раннем детстве по недосмотру своей матери. – Я уже взрослая, а ее нет в живых, так что мне нечего опасаться. Но сейчас речь идет о тебе и о том, что ты не хотел иметь детей. – Так было раньше. – Стоило ему заглянуть в большие глаза Эли, и его мир изменился навсегда. – Я не бегу от ответственности. – Однажды ты от нее… – Резко остановившись, она тихо выругалась себе под нос. – Забудь, что я это сказала. Остановившись, он положил руки на ее голые плечи. – Скажи честно, Люси-Энн. Я бросил тебя, когда уехал из родного городка. Когда совершал правонарушения, рискуя оказаться в колонии, потому что даже там мне было бы лучше, чем с моим отцом. Я был эгоистом. Я не думал о твоем благополучии и жалею об этом каждый день своей жизни, – тихо произнес он, хотя никто, кроме Люси-Энн, не мог его услышать. – Ты чувствуешь себя виноватым. Считаешь себя должным мне помочь, загладить свою вину передо мной. Но тебе следует перестать так думать. Я сама в ответе за свою жизнь. – Она положила ладонь ему на щеку, и ее взгляд смягчился. – Более того, если бы ты остался, ты не сделал бы удивительную карьеру, благодаря которой и у меня появилась возможность вырваться из родного захолустья. Поэтому я считаю, что ты ни в чем передо мной не виноват, и моя жизнь сложилась вполне удачно. – Однако ты вернулась домой, когда ушла от меня. – Решив, что должен быть с ней честным, он добавил: – Когда я по глупости тебя оттолкнул. Люси-Энн опустила руку. – Я вернулась с дипломом колледжа, имея возможность обеспечивать себя и своего ребенка. Это очень важно, и я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал. Я не хочу сидеть у тебя на шее. – Ты хочешь жить собственной жизнью. Я это понимаю, – сказал Эллиот, притянув ее к себе. – Давай все тщательно обсудим, как в старые времена. – Ты такой… благоразумный. – Ты произнесла это слово так, будто оно ругательное. Почему? Что плохого в благоразумии? На самом деле сейчас им движет что угодно, только не здравый смысл. Если она хочет страсти и эмоций, он готов ей это дать. Ему только нужно знать наверняка, чего она хочет, прежде чем приступать к действиям. Один неверный шаг может осложнить и без того непростую ситуацию. – Не пытайся уговорить меня остаться, приводя логические доводы. Я хочу, чтобы ты честно ответил самому себе на вопрос: какого будущего ты для себя хочешь? – Я не знаю, чего хочу, Люси-Энн. Помимо того, чтобы вы с Эли были в безопасности, ничего не боялись и ни в чем не нуждались. Я изо всех сил стараюсь понять, что мне нужно делать для того, чтобы стать хорошим отцом. Ее грудь вздымалась и опускалась, щеки слегка разрумянились. – Если бы я приехала к тебе сразу, как только узнала о своей беременности, как бы ты поступил? – Я бы сделал тебе предложение, – ответил он без промедления. – Я бы сказала «нет». Эллиот подошел ближе. – Я был бы очень настойчивым и переубедил бы тебя. – Каким образом? Ветер колыхал свободный подол ее платья, и он окутывал ноги Эллиота, словно заманивая его в шелковый плен. Он придвинулся еще ближе и наклонил голову, так что теперь их губы разделяло всего несколько дюймов. – Я бы задарил тебя цветами, сладостями и ювелирными украшениями. – С удовольствием отметив про себя, что ее зрачки расширились, а лицо еще больше раскраснелось, он добавил: – Затем я бы понял, что тебя, в отличие от большинства женщин, подарками не купишь, и сменил бы тактику. – Что бы ты сделал? – прошептала Люси-Энн, и он почувствовал аромат фруктового сока, исходящий от ее губ. – Скажи правду. – Если ты хочешь правду, черт побери, вот она. – Его рука скользнула вверх по ее руке, плечу, шее и зарылась в ее волосы. – Я просто хочу снова тебя поцеловать. Глава 5 Подчинившись зову плоти, Люси-Энн схватилась за плечи Эллиота, хотя здравый смысл кричал, что это плохая идея. Ее тело прижалось к его сильному твердому телу, и ее соски тут же заныли под тканью платья. Одна его рука ласкала ее затылок и шею, другая легла ей на ягодицы и прижала ее бедра к его бедрам. Даже через слои одежды Люси-Энн почувствовала, как он возбужден, и ее колени задрожали. Как этому мужчине только удается усыпить ее разум, лишь прикоснувшись губами к ее губам? Она не могла отрицать, что этот поцелуй под луной заставил ее желать большего. Ее губы послушно открылись, и его язык проник в глубь ее рта. Люси-Энн вновь испытала те волнующие ощущения, которые заставили ее потерять голову одиннадцать месяцев назад. Это нужно прекратить. Немедленно. Потому что в этот раз их ошибки навредили бы не только им, но и невинному малышу, мирно спящему в коляске. С большой неохотой Люси-Энн прервала поцелуй, но перед этим, не удержавшись, легонько прикусила нижнюю губу Эллиота. Из его горла вырвался стон разочарования, но он не стал настаивать на продолжении. Положив голову ему на плечо, она вдохнула запах его кожи, смешанный с запахом моря. Его учащенное дыхание говорило о том, что этот поцелуй так же сильно подействовал на него, как и на нее. Это ее удивило, поскольку со дня их первой и единственной близости прошел почти год. Ей нужно время, чтобы тщательно все обдумать. Возможно, причина ее реакции кроется в том, что она насмотрелась на свадьбе на счастливые пары. Понимая, что промедление опасно, она надавила ладонями на его грудь, надясь, что ее ноги не подкосятся, когда он отстранится. – Эллиот, это… – Не удержавшись, она снова коснулась губами его губ. – Мы так не договаривались, когда уезжали из Южной Каролины. Или, может, соблазнить меня было частью твоего замысла? При мысли об этом Люси-Энн бросило в дрожь. Эллиот засунул руки в карманы. Его мужественное лицо, освещенное луной, было непроницаемым. – Ты обвиняешь меня в том, что я намеревался тебя соблазнить? – Обычно ты не останавливаешься ни перед чем для достижения своей цели. Ты будешь это отрицать? Его глаза заблестели. Люси-Энн не поняла, было это проявлением решимости или гнева. – Я не стану отрицать, что хочу с тобой переспать, – признался он. – Судя по тому, как ты меня целовала, ты хочешь этого не меньше, чем я. Когда она подумала, как просто было бы вернуться к тому, на чем они остановились одиннадцать месяцев назад. Если бы только она была нужна ему не просто как мать его сына… – В этом-то все и дело, Эллиот. То, чего хотим мы, не имеет значения. Мы решили провести вместе этот месяц ради нашего сына. Если мы будем продолжать… играть с огнем, – добавила она, не желая упоминать об их поцелуе и влечении друг к другу, – мы не сможем дать нашему сыну надежное будущее. Нам нужно просто возобновить нашу дружбу. Ничего больше. Эллиот надменно поднял бровь: – По-моему, одно нисколько не мешает другому. – Если ты будешь настаивать, я положу конец нашей договоренности и вернусь в Южную Каролину, – предупредила она его. – Эллиот, ты меня понял? Я должна быть уверена, что для нас обоих цель следующих четырех недель заключается в одном и том же. Он долго на нее смотрел, прищурив глаза, затем пожал плечами. – Я буду уважать твое решение и больше к тебе не прикоснусь. Если, конечно, ты не передумаешь, – добавил он с очаровательной улыбкой. – Разумеется, не передумаю, – поспешно подтвердила она, пока не начала сомневаться в собственной решимости. – Я не собираюсь с тобой спорить, поэтому давай на сегодня закончим этот разговор. Завтра мы поговорим об Эли и о том, как нам быть дальше. – Думаю, нам следует покинуть романтическую обстановку и вернуться во дворец. Люси-Энн знала, что это не сильно поможет, поскольку он всегда был для нее сексуальным. Как бы ей ни хотелось вернуться к платоническим отношениям, она понимала, что это невозможно. В тот вечер, когда они отмечали его победу и окончание ею колледжа, они пересекли опасную черту, отрезав себе все пути назад. Она пришла к выводу, что катализатором послужило получение ею диплома о высшем образовании. Тогда она впервые с тех пор, как он добился успеха, почувствовала себя равной ему и позволила себе признать то, что старательно отрицала всю свою взрослую жизнь. Что бы она себе ни говорила до тех пор, ее влекло к Эллиоту Старку. Что, если она ничем не отличается от своей матери? При этой мысли у Люси-Энн закружилась голова, и она схватилась обеими руками за ручку коляски, чтобы не потерять равновесие. – Я пойду к себе в комнату. Пора укладывать Эли. Я хочу немного поработать, прежде чем лягу спать. Одна, – добавила она. – Понял, – ответил Эллиот. – Я пойду вместе с тобой. Этого еще не хватало! Его присутствие может поколебать ее решимость. Она покачала головой: – Я бы предпочла пойти одна. Дворец недалеко. К тому же здесь абсолютно безопасно. – Как хочешь. Мы поговорим завтра по пути в Испанию. – Это прозвучало как утверждение, а не как предположение. – Хорошо, – бросила через плечо Люси-Энн, толкая вперед коляску. Ее тело все еще трепетало после поцелуя, но душу раздирали вопросы и сомнения. Они с Эллиотом много лет были просто друзьями и в присутствии друг друга не испытывали неловкости. В детстве они вместе купались нагишом, строили в лесу шалаши из одеял, поддерживали друг друга во время семейных драм. В какой момент между ними возникло это безумное влечение? То, что произошло между ними одиннадцать месяцев назад, было спонтанным, но удивительным. Лежа в объятиях Эллиота после их бурной близости, она думала, что у них, возможно, есть шанс. Что дружба и сексуальное влечение могут стать основой для чего-то большего. Но реакция Эллиота на следующее утро показала ей, что у них нет будущего. Проснувшись раньше его, она пошла на кухню, чтобы сварить кофе. Неожиданно входная дверь открылась. Люси-Энн решила, что пришла домработница. У кого еще мог быть ключ от квартиры Эллиота? Но она ошиблась. Вошедшая в квартиру женщина явно не работала на Эллиота. Она расстегнула плащ, под которым у нее не было ничего. Тогда Люси-Энн поняла, что прошлой ночью заняла чужое место в постели Эллиота. Эллиот не стал ничего отрицать. Когда он вышел из спальни в одном полотенце, обернутом вокруг бедер, эффектная брюнетка по имени Джианна побледнела. Он спокойно извинился перед ней за неловкую ситуацию, но она расплакалась и убежала. Он заверил Люси-Энн, что между ним и Джианной больше ничего нет, но она сказала, что ему следовало поговорить с Джианной прежде, чем ложиться в постель с ней, Люси-Энн. Он согласился с ней и извинился, но этого Люси-Энн оказалось недостаточно. Она не могла закрыть глаза на то, что произошло, потому что слишком хорошо помнила, как мужчины обманывали ее мать, несмотря на все клятвы и обещания. Ее сожители и мужья были один хуже другого, но она их прощала. Разве она могла после этого инцидента доверять Эллиоту? Что было бы, если бы она продолжила отношения с ним, а он увлекся бы другой женщиной? В итоге она назвала его нечестным, оделась и ушла, положив конец их многолетней дружбе. Когда месяц спустя он объявил о помолвке с Джианной, Люси-Энн еще больше убедилась в том, что ей следует держаться от него подальше. Они не общались, пока его друзья не притащили его в дом тети Карлы. Сейчас, когда после их головокружительного поцелуя прошло всего несколько минут, Люси-Энн обнаружила, что хочет вернуться в его постель. Сделав глубокий вдох, она поклялась себе, что не будет повторять ошибки своей матери. Эллиот не сводил глаз с Люси-Энн, пока она благополучно не достигла дворца, несмотря на то что его люди круглосуточно охраняли его семью. Его семью? Да, его семью. Эли – его сын, а Люси-Энн много лет была для него самым близким человеком. Как бы он ни злился на нее за то, что она скрыла от него существование Эли, он не мог себя простить за свое пренебрежение ею как одиннадцать месяцев назад, так и раньше. У нее нет оснований ему доверять. Он должен во что бы то ни стало вернуть ее доверие. С этой мыслью он пошел назад на вечеринку. Новобрачные уехали, но гости и не думали расходиться. Не каждый день принцесса выходит замуж. От толпы отделился один мужчина и пошел ему навстречу. Он узнал своего старого школьного друга Троя Донавана. Поравнявшись с ним, Трой передал ему стакан с местным пивом. – Примирение не состоялось? – С чего ты взял? – Она вернулась в свою комнату одна, – заметил Трой, чокаясь с ним. – Обычно свадьбы дарят женщинам положительные эмоции. Ты для этого привез Люси-Энн сюда? Чтобы ее растрогать? – Я привез ее сюда, потому что не мог пропустить это событие. Особенно после вашей выходки с моим похищением. – Ты все еще злишься? Мне правда жаль, дружище, – произнес Трой, поморщившись. – Я думал, что вы с Малкольмом все обсудили и исчерпали тему. – Я слышал, что Люси-Энн связалась с вами больше недели назад. Из-за вас я потерял целую неделю общения со своим сыном. Ты это понимаешь? – Да. У тебя есть все основания на нас злиться, – согласился Трой. – Но не забывай, что ты тоже перед ней виноват. Она много лет была твоим лучшим другом, а ты выбросил ее из своей жизни почти на целый год. Тебе будет сложно убедить ее, что ты чудесным образом изменился и она нужна тебе не только из-за ребенка. Эллиот закатил глаза. – Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю. – Хорошо. Я дам тебе один совет. – В последнее время все только и делают, что дают мне советы, – пробормотал Эллиот, сделав глоток пива. Трой пропустил это мимо ушей. – У тебя теперь есть сын. Стань мальчику хорошим отцом, и все остальное сложится само собой. Эллиот тяжело вздохнул: – Ты говоришь так, будто все это очень просто. Его друг нахмурился: – Подумай о том, какой была бы наша жизнь, будь у нас другие родители. У нас все наладилось, когда Сальваторе дал нам жизненные ориентиры. Будь рядом со своим сыном. – Наличие общего ребенка не спасает отношения. Родители Эллиота поженились, потому что его мать была беременна им. В конце концов она ушла от мужа, оставив с ним сына. – Это верно. Но борьба за ребенка их портит. Постарайся найти компромисс с Люси-Энн и всячески ей доказывай, что ты способен быть хорошим отцом. Даже если после этого она не захочет быть с тобой, у тебя будет прочная связь с ребенком. Это самое главное. Может, он делает неправильно, ставя во главу угла налаживание отношений с Люси-Энн? В словах Троя была доля истины. Ставки слишком высоки, и если он будет идти напролом, то может все испортить. – С каких это пор ты стал так хорошо разбираться в отношениях? – Хиллари – умная женщина, а мне хватает ума прислушиваться к ней. Теперь я еще более внимателен к ней, потому что она ждет ребенка. – Поздравляю вас обоих, – сказал Эллиот, похлопав Троя по спине. – Разве всего несколько лет назад кто-то мог предположить, что вы один за другим остепенитесь? – Полковнику Сальваторе придется подыскивать новых добровольцев. – Ты больше не будешь сотрудничать с Интерполом? – удивился Эллиот. Разумеется, Хиллари в ее положении не сможет выполнять секретные задания, но кто бы мог подумать, что Трой решит бросить дело, которое всегда считал таким важным? – Я могу выполнять техническую работу разного рода. Кто знает, возможно, однажды я даже стану наставником вроде Сальваторе. – Он посмотрел на толпу гостей. – Ладно, дружище, я пошел. Моя жена меня ждет, да и я уже по ней соскучился. С этими словами Трой повернулся и удалился. Эллиот знал, что его друг прав. Что ему действительно следует в первую очередь сосредоточиться на ребенке. Но осознание этого не мешало ему желать близости с Люси-Энн. Сидеть и ждать, когда все наладится само собой, не в его характере. Он привык действовать и добиваться своего. Он должен вернуть Люси-Энн. В течение всех этих месяцев он убеждал себя в том, что причиной их с Люси-Энн близости было алкогольное опьянение. Но сейчас, когда все его тело продолжало трепетать после их поцелуя, он понял, что ликер был ни при чем. Что он действительно хочет Люси-Энн. Приход Джианны после ночи, проведенной с Люси-Энн, обескуражил его. Он поступил неправильно, не порвав с Джианной, прежде чем ложиться в постель с Люси-Энн. Он до сих пор никак не мог понять, почему помирился с Джианной после ухода Люси-Энн. Он был несправедлив по отношению к обеим женщинам и испытывал угрызения совести. В конце концов он порвал с Джианной, решив, что так будет лучше для нее. Теперь ему нужно помириться с Люси-Энн. У их поцелуя не будет продолжения сегодня, но он от своего не отступится. Ведь эта женщина всегда была важной частью его жизни. Почему он должен от нее отказываться? Их связывают многолетняя дружба и сексуальное влечение. У него полно денег. Они смогут путешествовать по миру, ни в чем себе не отказывая. У Эли будет все самое лучшее, начиная с игрушек и одежды и заканчивая нянями и учителями. Он увидит красоты мира собственными глазами, а не по телевизору. Разве Люси-Энн сможет отказать их сыну в жизни, о которой сами они в детстве даже не мечтали? Одиннадцать месяцев назад он решил, что ей нужно время. В этот раз он будет более настойчив. В прошлый раз он повел себя как последний мерзавец, сообщив прессе о своей помолвке с Джианной, чтобы заставить Люси-Энн вернуться к нему и потребовать объяснений. Разумеется, он так не поступил бы, если бы знал о ее беременности. Теперь он будет действовать умнее. Он будет завоевывать ее доверие правильными поступками. Раньше они были одной командой и смогут снова стать единым целым. Люси-Энн смотрела в иллюминатор частного самолета, покидающего Африку. Присутствие на свадьбе одного из друзей Эллиота было для него испытанием, но еще большим испытанием станет для нее их совместная забота об Эли во время путешествия. Они будут проводить по неделе в разных странах, где состоятся этапы «Формулы-1». Их ждут Испания, Монако, Канада, Англия. После каждой из гонок состоятся шумные вечеринки. Люси-Энн чувствовала себя виноватой из-за того, что с нетерпением ждала всего этого. Ей так не хватало путешествий. Работая на Эллиота, она знакомилась с разными странами и культурами, не тратя на это ни цента. Она была знакома со всеми членами его команды. Они всегда хорошо к ней относились и считали ее своей. Эта поездка походила бы на все предыдущие, если бы не одно существенное отличие. Теперь с ней был ее сын. Он мирно спал в дорожной корзине для младенцев, пристегнутой к сиденью напротив. На нем была пижама с изображением гоночного автомобиля. Погладив Эли по нежной щечке, она перевела взгляд на его отца. Стоя в передней части салона, Эллиот разговаривал по внутренней связи с пилотом. С каждым годом ее бывший лучший друг и начальник становился все привлекательнее, и это было несправедливо по отношению к женщинам, которые по нему сохли. В джинсах с заниженной талией и черной рубашке с закатанными рукавами он выглядел как плейбой, каким она его всегда знала. Насколько хватит его решимости дать Эли полноценную семью? Возможно, за эти четыре недели он поймет, что они не могут быть семьей. Она не против того, чтобы ее сын знал своего отца, но ей бы не хотелось, чтобы жизнь Эли состояла из постоянных переездов. Ребенку нужна стабильность. А чего хочет она сама? У нее сосало под ложечкой, но причиной этого была не турбулентность, а воспоминания об их вчерашнем поцелуе. Она вцепилась в края кожаного диванчика, чтобы не потянуться к нему, когда он подошел к ней. – Не хочешь чего-нибудь выпить или съесть? – спросил он. – А может, дать тебе что-нибудь почитать? Его последнее предложение нисколько ее не удивило. Она знала, что Эллиот держит в самолете несколько электронных книг с литературой на любой вкус. Он пристрастился к чтению еще в начальной школе. Книги помогали ему хотя бы на время спрятаться от реальности. – Нет, спасибо. Читать мне не хочется, а что касается еды, завтрак был довольно плотный. По правде говоря, она съела совсем немного, потому что была слишком поглощена своими переживаниями. Насмотревшись на счастливых друзей Эллиота, их жен и детей, она мечтала о счастливом будущем для себя и своего сына. Сев рядом с ней, Эллиот подался вперед, чтобы поправить одеяльце, которым были накрыты ноги Эли. – Какой у него распорядок дня? Его вопрос удивил Люси-Энн. – Почему тебя это интересует? Его кадык дернулся. – Он мой сын, и я должен знать, что ему нужно. – У него есть мать, а теперь еще и няня. В данный момент вышколенная англичанка отдыхала в спальне в задней части салона. Эллиот приподнял кончиком пальца подбородок Люси-Энн, и их взгляды встретились. – И отец у него тоже есть. – Конечно, – согласилась она, хотя ей было непривычно делить Эли с кем-то еще. – Если захочешь поменять ему подгузник, я с радостью позволю тебе это сделать. Понял ли он, что с помощью этой шутки она попыталась ослабить напряжение между ними? – Поменять подгузник? Лучше я его покормлю или встану к нему ночью. – Я кормлю его грудью. Его взгляд задержался на ее груди, и ее бросило в жар. В конце концов он прокашлялся и произнес: – У меня нет такой роскошной груди, но я могу приносить его к тебе, а после кормления приподнимать, чтобы он отрыгнул. – Если тебе не жалко твою дорогую одежду, милости прошу. – А из бутылочки ты его тоже кормишь? Если да, я мог бы тебе помогать. Хорошо. Если он хочет поиграть в заботливого родителя, она ему подыграет. – Ты правда думаешь, что сможешь встать к нему посреди ночи, а на следующий день участвовать в гонке? – Если ты можешь обходиться минимумом сна, я тоже могу. Тебе придется признать, что у нас общие обязанности. Это прозвучало серьезно. Конечно, Эллиот плейбой, но он хороший человек. Он перечисляет крупные суммы на благотворительность, причем всегда анонимно. Люси-Энн узнала об этом случайно, когда работала на него. – Я согласилась поехать с тобой ради Эли и в память о нашей многолетней дружбе. – Я рад, что ты не забыла эти годы. Наша дружба – это прочная основа для строительства новых партнерских отношений. Но я не собираюсь отрицать наше влечение, Люси-Энн. – Положив руку на спинку диванчика, он вытянул перед собой ноги. – Это невозможно. Ты всегда была хорошенькой, но вчера вечером ты была просто неотразима. Тебе идет быть матерью. – Это попытка меня подкупить? – спросила она, снимая его руку со спинки. – Вроде цветов и конфет? Рука на спинке дивана – это весьма банально. Несомненно, тебе знакомы более оригинальные способы привлечения женского внимания. – Хочешь сказать, что мои комплименты на тебя не действуют? – Он взял прядь ее волос и намотал на палец. – Что, если я признаюсь, что действительно нахожу тебя привлекательной и безумно хочу к тебе прикоснуться? Она закатила глаза. – Я много лет наблюдала за тем, как ты добиваешься женщин с помощью разных уловок. – Это никакая не уловка, – возразил он, сложив руки на груди. Если бы я заранее планировал тебя соблазнить, я бы пригласил тебя на ужин. Кормил бы тебя всевозможными деликатесами под аккомпанемент скрипки. – Скрипки? – удивилась она. – Ты права. Полное уединение было бы гораздо предпочтительнее. – Его зеленые глаза внимательно смотрели на нее. – Возможно, я бы поцеловал тебя в щеку, а потом начал бы ласкать губами твое ухо, чтобы незаметно положить тебе в сумочку билеты на концерт. – Билеты на концерт? – удивилась Люси-Энн, вспомнив, как в школьные годы они вместе ходили на бесплатные праздничные концерты в парке. – Мы полетели бы на какое-нибудь шоу в другую страну. Во Францию или, может, в Японию. Люси-Энн покачала головой: – Все это излишне и совсем не оригинально. Придумай что-нибудь исходя из моих личных предпочтений. – Я бы подарил тебе цветы. – Он щелкнул пальцами. – Нет, подожди. Не цветы, а веточку желтого жасмина, потому что его запах напоминает о тебе. – Ты знаешь мой запах? – спросила она после небольшой паузы. Он слегка наклонил голову, чтобы понюхать волосы Люси-Энн. – Твой аромат пробуждает приятные воспоминания о доме. Все они связаны с тобой. Черт побери, он понял, как до нее достучаться. Его слова проникли ей в сердце, но она не подала виду. – Ты делаешь успехи, – ответила она с легкой улыбкой. – Я просто говорю правду, – сказал Эллиот, глядя на нее глазами, полными желания. – Меня всегда грело то, что мы могли делиться друг с другом самым сокровенным. – Их дружба всегда была для нее опорой. Она давала ей надежду на то, что они смогут стать счастливыми, забыв о прошлом, как о кошмарном сне. – Если мы договоримся быть честными друг с другом, так будет лучше как для нас самих, так и для Эли. – Значит, больше никаких секретов? Услышав боль в его голосе, она почувствовала укол совести. – Мне правда жаль, что я скрыла от тебя существование Эли. Я виновата перед тобой. Ты можешь меня простить? – Я должен, не так ли? Она тяжело сглотнула. – Нет, не должен. Эллиот взял ее за руку. – Если я хочу, чтобы между нами установился мир, мне придется тебя простить. Судя по его ответу, он в глубине души до сих пор не может смириться с тем, что она не сказала ему о ребенке. Ее чувство вины усиливалось с каждым ударом сердца. – Мир – это очень хорошо, – просто сказала она. Он погладил большим пальцем внутреннюю сторону ее запястья. – Жить в мире вовсе не значит жить скучно. – Я и не утверждала обратного. – Но подразумевала. – Придвинувшись ближе, он добавил: – Перемирие даст нам возможность делать вещи, о которых мы не думали прежде. – Если ты имеешь в виду поцелуи, у тебя короткая память. Он крепче сжал ее руку. – Нашему перемирию пойдет только на пользу, если ты приправишь его своим остроумием. Эта идея такая же блестящая, как золотистые пряди в твоих волосах, которыми ты обязана солнцу Южной Каролины. – Нет, парикмахеру. – Лжешь. – Откуда ты знаешь? – Уверен, ты экономила каждый цент. Я слишком хорошо тебя знаю. – Его ладонь скользнула вверх по ее руке и коснулась волос. – Я знаю, что ты меня хочешь, но понятия не имею, что ты собираешься с этим делать. Можешь не сомневаться, я хочу возобновить то, что у нас было. Я не лгал, когда сказал, что тебе идет материнство. В том вечернем платье ты выглядела безумно сексуально. Он продолжил поглаживать ее по руке. Если она пошевелится, его пальцы заденут ее грудь. При одной лишь мысли об этом по ее телу пробежала дрожь желания. – Ты поднимаешь искусство соблазна на новый уровень. Я поражена, – произнесла она с притворным спокойствием. – Это хорошо. Но удалось ли мне тебя соблазнить? – Удалось, – ответила она, не видя смысла скрывать очевидное. – Но, Эллиот, наше будущее не может быть похожим на сказку. – Может, – ответил Эллиот, с улыбкой убирая руку. После этого он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Он собирается спать, когда после его слов и прикосновений все ее тело горит огнем? Ей хотелось кричать от разочарования. Что еще хуже, ей хотелось, чтобы он повалил ее на диван и занялся с ней любовью. Глава 6 Когда они поздно вечером прилетели в Испанию, Эллиот подумал, как Люси-Энн отнесется к его выбору жилья. Обычно они останавливались в отелях, расположенных неподалеку от гоночной трассы, но в этот раз лимузин вез их в исторический район города. Слова, произнесенные Люси-Энн в самолете, легли в основу его нового плана. Он решил немного сбавить обороты, но только для того, чтобы постепенно убедить ее провести с ним больше месяца. Пока она меняла Эли подгузник в небольшой ванной комнате в задней части самолета, Эллиот сделал несколько звонков и отдал необходимые распоряжения, зная, что они непременно будут выполнены. Наконец впереди на холме на фоне неба, окрашенного лучами заката, показались очертания выбранного им «отеля». Люси-Энн резко выпрямилась и изумленно распахнула глаза. – Это же… замок. – Точно. Отреставрированный средневековый замок – лучшее место для того, чтобы подарить Люси-Энн сказку, в возможности которой она сомневается. – Я передумал останавливаться в отеле. – Почему? – Потому что я не хочу, чтобы нам мешали отдыхать. – Но потворствование папарацци всегда было неотъемлемой частью твоей популярности. – Потворствование? Мне не очень нравится это слово. Я бы предпочел говорить «заигрывание». В любом случае я не их собственность и не позволю им докучать тебе и нашему сыну. – Это похвально, но разве обязательно было для этого арендовать замок? Эллиот подумал, что вызвал ее недовольство своим экстравагантным поступком, но ее улыбка заверила его в том, что он попал в десятку. – На самом деле замок переоборудован в отель. Там спокойнее и безопаснее, чем в обычном отеле. Я подумал, что во время каждой из поездок мы будем останавливаться в разного рода местах, чтобы понять, где лучше жить с ребенком во время путешествий. – Это интересный план, – похвалила она, когда они ехали по извилистой дороге к замку, каменные стены которого потемнели от времени, а башни были увиты плющом. Через несколько минут шофер остановил автомобиль и открыл им дверцу. – Помнишь, как детстве мы с тобой прятались в лесу и делали шалаши, набрасывая одеяла на ветки? – обратился Эллиот к Люси-Энн. – Я называл их крепостями, а ты – замками. Я не возражал, потому что мне никто не запрещал воображать себя мужественным рыцарем, а не слащавым сказочным принцем. В этих шалашах он обычно читал книги, а она рисовала. – Слащавым принцем? – Рассмеявшись, она ткнула его пальцем в грудь. – Да ты только и делал, что читал книги о разных сражениях. Он накрыл ее руку своей. – В сказках рыцари тоже встречаются. – Значит, вот для чего все это нужно! Чтобы подарить мне сказку? – Подумай о том, как приедешь сюда с Эли, когда он подрастет. Наш сын сможет играть в рыцаря или принца в настоящем замке. Правда, круто? – Очень круто. – Соблазнительные розовые губы Люси-Энн растянулись в улыбке. – Совсем не похоже на наши лесные замки из потрепанных одеял. – Хорошо, что детство нашего сына будет отличаться от нашего детства. Люси-Энн наклонилась к нему и взяла в ладони его лицо. – Эллиот, хорошо, что наш сын не будет страдать так, как страдали мы, но твой отец жестоко с тобой обращался вовсе не потому, что у него было мало денег. Сочувствие, которое он увидел в глазах Люси-Энн, едва не лишило его самообладания, поэтому он решил, как обычно, обратить все в шутку. – Мне нравится, когда ты вся из себя такая правильная, – подмигнул он ей. – Ты выглядишь очень сексуально. – Эллиот, сейчас не время шутить. За этот месяц нам нужно принять несколько очень важных решений. – Я абсолютно серьезен. Клянусь, – произнес он, прижав к груди ладонь. – Но мне так и хочется тебя раззадорить. – Перестань, – сказала она, отстранившись. – Речь идет об Эли, а не о нас с тобой. – Мы остановимся в замке именно ради Эли. Эйнштейн сказал, что истинный признак ума не знания, а наличие воображения. Этот уникальный образ жизни, который мы можем предложить нашему сыну, послужит развитию его воображения. Он увидит собственными глазами то, о чем мы в детстве могли только читать в книгах. Не нужно прямо сейчас давать мне ответ. У тебя есть время подумать. Уютно устроившись на огромной кровати в спальне в башне замка, Люси-Энн кормила Эли грудью. Она дорожила этими драгоценными минутами, когда мягкая щечка малыша прижималась к ее груди. Особенно сейчас, когда ее жизнь так стремительно менялась и ей нужно было зацепиться за что-то знакомое. Средневековый интерьер поражал воображение. На стенах замка были пестрые гобелены и светильники, стилизованные под факелы. Массивная кровать на толстых столбиках была задрапирована пологом. Рядом с ней стояла плетеная колыбель с верхом в античном стиле. Взгляд Люси-Энн был прикован к гобелену на противоположной стене, изображающему рыцаря и даму, гуляющих у реки. Эллиот сделал правильный выбор. Она была очарована этим местом. Ужин ей принесли на старинном блюде, минеральная вода была налита в кубок. Огонь в камине созда вал атмосферу домашнего уюта прохладным весенним вечером. Из замаскированной стереосистемы доносилось тихое мадригальное пение на несколько голосов. Создавалось ощущение, будто певцы находятся внизу во дворе. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта, и она видела Эллиота, сидящего за компьютером. Должно быть, он анализировал статистические данные своих конкурентов или просматривал информацию, касающуюся новых этапов Гран-при. Люси-Энн не хватало всего этого, но теперь у Эллиота был новый помощник. Молодой человек был фанатом автогонок и отлично справлялся со своими обязанностями. Что касается работы, ей самой нужно поскорее закончить два проекта. Она ими займется сразу, как только уложит спать Эли. По дороге в отель она беспокоилась о том, что Эллиот после разговора о принцах и замках попытается ее соблазнить. Но он, похоже, не собирался этого делать, раз забронировал для них апартаменты с отдельными спальнями. Люси-Энн сказала няне, что Эли останется на ночь с ней. Лицо миссис Клейворт осталось бесстрастным, но в глазах промелькнуло удивление. Эллиот платил ей кругленькую сумму, но работы у нее практически не было. В общем, Эллиот всячески доказывал ей серьезность своих намерений относительно будущего Эли. Он действительно хотел, чтобы детство его сына было похоже на сказку, и это не могло ее не восхищать. Люси-Энн отвела взгляд от мужчины, с которым ее связывала многолетняя дружба и одна-единственная ночь страсти. Этот месяц будет еще сложнее, чем она ожидала. С этой мыслью она взяла свой мобильный телефон и позвонила тете Карле. На следующий день Люси-Энн работала у окна за своим ноутбуком. Благодаря поддержке Карлы ей вчера удалось успокоиться и уснуть. Жаль, что тетя не смогла поехать с ними. Но Карла слишком любила свой дом и свою работу и осталась там, где ее место. Разве ее можно в этом винить? Чувство принадлежности – это ценный подарок. Люси-Энн всегда мечтала вырваться из Южной Каролины, но только вдали от дома поняла, как ей не хватает знакомой обстановки. Это было странно. Ведь сейчас она живет жизнью, о которой любая молодая мать может только мечтать. С тех пор как родился Эли, она постоянно уставала из-за недостатка сна и выходила из дому только за покупками. Доделав работу, Люси-Энн захлопнула ноутбук и уставилась в окно на безупречно подстриженную лужайку, залитую солнечным светом. Ей все еще с трудом верилось, что она провела ночь в настоящем замке, где каждый камень дышал историей. Она даже сделала несколько фотографий для одного из своих новых проектов. Ей хотелось снова включить компьютер и обработать снимки в фоторедакторе, но она ждала Эллиота, который должен был вернуться с минуты на минуту. На завтрашний день была запланирована гонка, и он отправился осматривать трассу. Обычно он приезжал на место за несколько дней до гонки, но в этот раз ему пришлось изменить свои планы из-за свадьбы Роуэна. Люси-Энн надеялась, что произошедшее не повлияет на его концентрацию. Мысль о том, что он может по ее вине попасть в аварию, приводила ее в ужас. Почему ей пришло это в голову только сейчас? Ей следовало сообщить ему о ребенке раньше по многим причинам. Она больше десяти лет была его личной помощницей и хорошо знала специфику его работы. Испанский этап «Формулы-1» каждый год проходит в разных местах, расположенных между Барселоной и Валенсией, включая сами эти города. Она знала, что он предпочитает прибрежные трассы, как в Валенсии. Она привыкла работать, а не сидеть без дела, жуя фрукты и сыр, но сдержит свое слово и проведет с ним следующий месяц. Словно вызванный силой ее мысли, на пороге появился Эллиот. В джинсах и темно-зеленой водолазке он был неотразим. Интересно, что он сделал бы, если бы она подошла к нему, обняла его и поцеловала? Люси-Энн тяжело сглотнула. – Ты приехал на ленч? – Я приехал за тобой и Эли. – Он протянул ей свой кашемировый свитер. – Это на случай, если во время нашей прогулки будет прохладно. – Прогулки? – спросила Люси-Энн, неохотно взяв его свитер. Раньше она часто надевала его вещи, но сейчас это казалось ей слишком интимным. – Куда мы поедем? Эллиот загадочно улыбнулся: – Это еще один сюрприз для вас с Эли. – Ты можешь хотя бы намекнуть? – попросила она, осознавая, что, вопреки своей воле, начинает получать удовольствие от этой игры. – Скоро ты сама все увидишь, – ответил он, вынимая малыша из колыбели. – Правда, Эли? Мы сегодня хорошо позаботимся о твоей маме. Если она согласится поехать со мной, разумеется. Когда она увидела своего сына в его больших сильных руках, ее сердце затрепетало. Думая об их встрече после разлуки, она часто представляла себе эту умилительную сцену. – Я не настолько глупа, чтобы возражать против подобного предложения, – сказала она, натягивая свитер. – Пошли. Покинув свои апартаменты, они спустились вниз по широкой каменной лестнице, не обращая внимания на других постояльцев и персонал в униформе. На улице у входа их ждал лимузин. Окинув взглядом прилегающую территорию, Люси-Энн увидела среди прочих дизайнерских находок подъемный мост, переброшенный через ров с водой. Шофер открыл для них дверцу. Эллиот передал малыша Люси-Энн, и она положила его в дорожную корзину. – Разве тебе не следует сейчас готовиться к гонке? – спросила она Эллиота. – Я знаю, что мне нужно делать, – ответил он, сев напротив нее. – Это не значит, что мы сегодня не можем провести вместе время. – Я не хочу, чтобы из-за меня ты устал или потерял концентрацию. Я слишком долго проработала бок о бок с тобой и знаю, к чему это может привести. – Поверь мне, сейчас у меня больше, чем когда-либо, причин быть осторожным. Главное для меня сейчас – это вы с Эли. Его тон был полон решимости, и она прогнала свои страхи. – По крайней мере, расскажи мне о наших планах на сегодня. Куда мы поедем? Открыв мини-бар, Эллиот достал две бутылки с водой. – В монастырь Сан-Мигель-де-лос-Рейес. Глядя на него с удивлением, Люси-Энн взяла у него воду. – Не уверена, что понимаю твой план. – Этот монастырь был превращен в библиотеку. Во время наших прошлых визитов у нас не было возможности его посетить, – сказал он, открыв свою бутылку. – Раньше мы оба только и делали, что работали. Думаю, небольшая экскурсия нам не повредит. – Такой подход разительно отличается от прежнего. Раньше тебя ничто не могло отвлечь от работы, – заметила она, заинтригованная столь неожиданными изменениями. – Я хочу тебя поблагодарить за отличную идею, но мне все еще не понятно, что заставило тебя выбрать для посещения именно этот монастырь, когда в этих краях есть более популярные достопримечательности, которые мы не видели. – На самом деле эту идею подкинула мне ты, когда мы летели сюда. Ты сказала, что больше не веришь в сказки. Именно по этой причине я и выбрал замок. Сказки имеют важное значение для каждого ребенка. – Мы взрослые люди. – В детстве нам было не до сказок. Мы оба слишком рано повзрослели. – Эллиот пожал своими широкими плечами. – Поэтому для того, чтобы научиться быть хорошими родителями, нам нужно узнать больше о сказках. Итак, ты пристегнула Эли? – Конечно. – Хорошо. – Он постучал по перегородке, и машина тронулась. – В общем, я назвал наш план «Красавица и чудовище». Похоже, они на самом деле едут в библиотеку. Люси-Энн была одновременно удивлена и очарована. Раньше все его попытки добиться расположения женщины были банальными. Он водил их в лучшие рестораны и задаривал их дорогими подарками. В этот раз он действовал более тонко, и ей это нравилось. – Значит, я буду красавицей, а ты чудовищем. – Да. В детстве ты иногда называла меня чудовищем. Кроме того, я люблю книги, особенно исторические, а ты сможешь сделать фотографии для новых проектов. – Ты действительно просто хочешь прогуляться по библиотеке? – спросила Люси-Энн. Эллиот всегда был сорвиголовой, и она иногда забывала о его любви к книгам. – Я играю роль чудовища, но я не пещерный человек. Я читаю книги и даже пользуюсь за столом салфеткой, – пошутил он, вскинув брови, напомнив ей прежнего озорного Эллиота. Жаль, что им не тринадцать лет, и она не может ударить его кулаком в плечо. – Ты прав. Мне не следовало удивляться. – Давай отныне перестанем делать предположения насчет друг друга. Мы много лет были друзьями, но со временем даже люди, которых ты хорошо знаешь, меняются, взрослеют. Благодаря вам с Эли я готов сделать это сейчас. Ей хотелось ему верить. Хотелось забыть прошлое, где люди, которые должны были о ней заботиться, ею пренебрегали. Наверное, в тысячный раз за последние одиннадцать месяцев она спросила себя, какой была бы его реакция, если бы она сразу сообщила ему о ребенке. В глубине души она всегда знала, что он приехал бы за ней из чувства долга. Именно по этой причине она и скрыла от него существование Эли. Мысль о том, что она хотела от Эллиота большего, пугала ее. – Хорошо, – сказала она. – Я готова провести этот день в библиотеке. Везя коляску с сыном, Эллиот с удовольствием наблюдал за тем, как Люси-Энн увлеченно фотографирует фрески и старинные книги. Ему следовало привезти ее сюда раньше. В библиотеке было мало народу, и его никто не узнал. Со стороны они выглядели как обычные туристы. Почему он никогда раньше не водил ее в такие места, как это? Он убедил себя в том, что хорошо о ней заботился, поскольку дал ей работу и всюду брал ее с собой. Все же этого было недостаточно. Он подвел ее, когда они были подростками. Его арестовали, и она осталась наедине со своими проблемами. Одиннадцать месяцев назад он также повел себя как последний эгоист и до сих пор испытывает угрызения совести. Итак, ему многое предстоит исправить. Он будет лезть из кожи вон, чтобы сделать Люси-Энн счастливой. Поставив коляску у мраморного ангела, Эллиот сказал Люси-Энн: – Ты что-то притихла. Может, принести тебе чего-нибудь? Перестав фотографировать, она бросила на него взгляд через плечо: – Все в порядке. Спасибо. Я наслаждаюсь тишиной. Фрески и книги хороши. У него возникло ощущение, что она постоянно фотографирует не из удовольствия, а для того, чтобы не смотреть на него. – Если тебе хорошо, почему ты напряжена? Опустив фотоаппарат, она осторожно посмотрела на Эллиота: – Не понимаю, что ты имеешь в виду. – Люси-Энн, это я, Эллиот. Мы не можем сделать вид, будто нам пятнадцать лет и мы отлично понимаем друг друга. Закусив губу, она немного подумала, после чего выпалила: – Я благодарна тебе за то, что ты для нас делаешь, но я опасаюсь твоей возможной реакции. Эллиот провел рукой по своим коротко подстриженным волосам. – Мы прояснили этот вопрос по дороге сюда. Завтра на трассе со мной ничего не случится. Мимо них прошла пожилая пара с планом музея. Немного помедлив, Люси-Энн убрала фотоаппарат и сказала: – Я говорю о вспышке гнева. Должно быть, ты очень зол на меня за то, что я не сказала тебе об Эли раньше. Я признаю, что была не права. Что мне следовало активнее тебя искать, когда ты исчез. Я просто жду, когда ты выплеснешь на меня свой гнев. Господи, неужели она и вправду думает, что он может на нее наброситься? Он никогда не будет таким, как его отец. У него нет проблем с самоконтролем. Своим негативным чувствам он дает выход только во время гонок. Наверное, он все же не так сосредоточен, как утверждает, иначе бы понял, что Люси-Энн не может быть в нем полностью уверена. Как она вообще может быть в чем-то уверена, когда в ее жизни с раннего детства отсутствовала стабильность? Когда ее мать меняла бойфрендов и мужей, как перчатки, а ей не уделяла должного внимания? Возможно, именно поэтому Люси-Энн всегда защищала своих друзей. Она хотела быть нужной. Он указал ей на банкетку, и они сели на нее. – В детстве ты всегда брала на себя мою вину. Так было, когда я разбил аквариум и принес в школу змею. Она грустно улыбнулась: – И когда ты отрезал косу Шерилин. Это было жестоко. – Она обидела тебя и заслужила это. Но тебе не следовало брать мою вину на себя. После этого ты целую неделю убирала класс. – Я всегда с радостью задерживалась в школе после уроков. К тому же моя мать не наказала меня. Она просто посмеялась и велела мне извиниться перед Шерилин. – Она уставилась на свои руки, сложенные на коленях. – Твой отец точно не смеялся бы, если бы ему позвонили из школы. – Тут ты права, – сказал Эллиот, взяв ее за руку. Им было проще переносить все невзгоды, когда они были вместе. Он сделал бы что угодно, чтобы вернуть Люси-Энн в свою жизнь. – Я тоже пытался тебя защищать, но ты не всегда мне это позволяла. – Зная твоего отца, я не могла допустить, чтобы ты рисковал. – Она сжала его руку. – Со мной ты вел себя как рыцарь. Это много значило для девчонки, которую остальные дети замечали, только когда хотели посмеяться над ее одеждой. Ты один никогда надо мной не смеялся. – Мне было наплевать на то, во что ты одета. Люси-Энн бросила на него взгляд из-под длинных ресниц: – Я до сих пор не могу понять, почему ты подружился именно со мной. Почему? Внезапно ему пришел на память случай, когда учительницу во время урока компьютерной грамотности вызвали к директору. Все дети, включая его самого, носились по классу, и только Люси-Энн продолжала как ни в чем не бывало работать за компьютером. – Я был неугомонным, ты – спокойной. Мы уравновешивали друг друга. Мы могли бы к этому вернуться. – Ты слишком торопишься. Она попыталась отдернуть свою руку, но он ее не отпустил. – Минуту назад ты сказала, что я имею полное право на тебя злиться. – А я имею полное право извиниться и уйти. Ее реакция удивила его. Раньше Люси-Энн была тихой и покорной. Стоило ему оставить ее одну почти на год, как она изменилась. Может, на нее так повлияло рождение ребенка? – Да, избегать меня у тебя хорошо получается. – Давай, – сказала она, глядя на него с вызовом, – разозлись на меня. Выйди из себя. Сделай что угодно, только не улыбайся и не притворяйся, будто у нас все хорошо. Ее пылкость удивила и очаровала его. – Ты самая противоречивая из всех женщин, которых я когда-либо знал. – Это хорошо. – Поднявшись, она повесила на плечо сумку с фотоаппаратом. – До сих пор женщины были для тебя слишком легкой добычей. Пойдем. Нам пора заканчивать нашу экскурсию. Глава 7 После купания Люси-Энн завернула Эли в махровое полотенце, а миссис Клейворт принесла для него подгузник и ночной комбинезон. За ужином Люси-Энн разговорилась с няней и прониклась к ней симпатией. Миссис Клейворт выглядела как чопорная гувернантка из старого английского фильма, но, пообщавшись с ней, Люси-Энн поняла, что это лишь видимость. Безукоризненное резюме было не единственным достоинством миссис Клейворт. Она любила музыку и в свободное время часто ходила на концерты. Но главной ее страстью были путешествия. Именно поэтому она так обрадовалась, когда Эллиот взял ее на работу. – Миссис Клейворт, вы действительно были няней королевской особы? – спросила Люси-Энн. Пожилая женщина взяла у нее Эли, и ее глаза заблестели. – Да. Вы сами видели мои рекомендации. Но, должна сказать, они важны только для родителей. Ребенку нет до них никакого дела. Ему хорошо, когда он сыт и на нем сухой подгузник. Когда он здоров и окружен родительской любовью и заботой. – Быть няней – ваше призвание, – заметила Люси-Энн, вспомнив, какой терпеливой и понимающей она была, когда Эли прошлой ночью орал как резаный из-за колик. – У меня двое детей. Няней я стала, когда они уехали учиться, – поведала ей миссис Клейворт, закрепляя на малыше подгузник. – Со своим мужем-бездельником я развелась, поэтому мне пришлось одной оплачивать все счета. Я работала медсестрой в детской больнице. Мне хорошо платили, но денег все равно не хватало. Благодаря тому что одна из университетских подруг моей дочери была благородных кровей, я получила работу, которая изменила мою жизнь. Люси-Энн понимала миссис Клейворт. Ведь сама она тоже недавно оказалась в трудной ситуации. Вот только она могла в любой момент обратиться к друзьям Эллиота, которые помогли бы ей его найти. К тому же рядом с ней была Карла. – Я хочу, чтобы у моего сына было все самое лучшее, миссис Клейворт. В том числе няня. – Я сделаю для Эли все, что в моих силах, но помните, что не всегда лучшее покупается за деньги. Люси-Энн забрала сына у няни, чтобы его одеть. – Вы мне напоминаете мою тетю, – сказала она миссис Клейворт. – Надеюсь, это комплимент. – Пожилая женщина свернула полотенце и положила его в корзину с грязным бельем. – Да. Из всех своих родственников тетю Карлу я всегда любила больше всех. – Люси-Энн задумчиво провела пальцем по аппликации в виде медвежонка на комбинезоне Эли. – Тетя любит носить джинсы, яркие футболки и толстовки. У нее отчетливый южный говор, и она жарит во фритюре все, что только можно. Внешне вы, конечно, полные противоположности, но обе обладаете внутренним спокойствием, которое вселяет в других уверенность. – В таком случае это действительно комплимент, дорогая. Подойдя к столику рядом с креслом-качалкой, миссис Клейворт взяла стоящий на нем кувшин и наполнила водой стакан. Люси-Энн не говорила няне, что ее постоянно мучает жажда из-за того, что она кормит ребенка грудью, но опытная миссис Клейворт, очевидно, и так это знала. – Я благодарна вам за то, что вы позволили мне доказать вам мою компетентность. Поначалу я думала, что вы вообще не подпустите меня к ребенку. – Я доверяю мнению Эллиота. Я знаю его с первого класса. Мы всегда друг друга поддерживали. Но с появлением Эли наша жизнь изменилась, и мы еще не до конца привыкли к ее новому ритму. Думаю, вы понимаете, о чем я говорю. Взяв малыша, Люси-Энн села в кресло-качалку и расстегнула свою блузку. – Вы молодая мама, – сказала миссис Клейворт, положив на подлокотник кресла салфетку. – Это благословение небес и вместе с тем абсолютно новый опыт. – Моя собственная мать не была образцом для подражания. – Люси-Энн дала Эли грудь, и он жадно зачмокал. – А ваша любимая тетя? – спросила няня, меняя постельное белье в колыбели. – Она всегда была рядом со мной, и моя мать иногда меня к ней ревновала. – Это бывало в те дни, когда ее мать, брошенная очередным бойфрендом, страдала от одиночества. – Я прочитала много книг о воспитании детей, даже посещала специальные курсы при женской консультации. – Желаю удачи, дорогая. Как же здорово, что теперь она может рассчитывать на поддержку этой замечательной женщины! Похоже, Эллиот действительно решил превратить ее жизнь в сказку. Изолировать себя на одиннадцать месяцев от остального мира было ошибкой. Ей нужно научиться принимать помощь и впускать в свою жизнь новых людей. Она не могла отрицать, что эта игра в семью с Эллиотом начинает ослаблять ее решимость соблюдать эмоциональную дистанцию. Он сказал, что эти четыре недели нужны им для того, чтобы решить, как вместе воспитывать Эли. Также это время им нужно для того, чтобы научиться игнорировать свое влечение друг к другу. – Ваш бесценный опыт мне поможет. С моей стороны было бы глупо не учиться у вас. Брови миссис Клейворт взметнулись, и она спросила: – Что вас так удивляет? – Обычно матери просят у меня помощи, а не совета. Вы уникальная мать. – Не хотите остаться ненадолго и поговорить? – Разумеется, я не возражаю. Люси-Энн указала ей на кресло по другую сторону от камина: – Я хочу задать вам несколько вопросов. – О детях? – спросила миссис Клейворт, садясь. – Нет. О мужчинах. Обычно, держа в руках награду, Эллиот испытывал удовольствие, но сегодня победа не доставила ему привычной радости. Он не раздумывая обменял бы награду на дополнительное время с Люси-Энн. Вчера они вместе ездили смотреть достопримечательности. Ее задумчивое выражение лица сказало ему, что он выбрал правильную тактику. Если бы она хотела вернуться в Штаты, она вела бы себя по-другому. Если он хочет достичь своей цели, ему нужно строго следовать своему плану и изо всех сил игнорировать желание поцеловать ее. Сквозь толпу фанатов, выкрикивающих поздравления, пробрался долговязый репортер с микрофоном: – Мистер Старк, расскажите нам о вашей новой даме сердца. Затем его примеру последовали другие представители прессы: – Правда, что это ваша бывшая помощница? – Где она была весь этот год? Она сама ушла или вы ее уволили? Обычная размолвка влюбленных? – Какому стилисту мы обязаны превращением Золушки в принцессу? Превращением Золушки в принцессу? Что за бред! Люси-Энн всегда была красавицей. Конечно, в последнее время она стала еще соблазнительнее, но причина этого вовсе не дорогой наряд, а материнство, благодаря которому ее формы округлились. Долговязый репортер протянул ближе к нему руку с микрофоном: – Вы уверены, что ребенок ваш? Этот вопрос стал последней каплей. – Я знаю, что пресса считает личную жизнь любого более-менее известного человека всеобщим достоянием, – отчеканил Эллиот. – Но я не потерплю оскорбительных комментариев в адрес моей семьи. Если вы хотите и дальше иметь ко мне доступ, вам придется относиться с уважением к моему сыну и его матери. Я пошел отмечать свою победу вместе с семьей. Интервью окончено. Эллиот услышал, как его помощник раздраженно вздохнул. Причина его недовольства была понятна. Знаменитостям следует делиться информацией с представителями прессы, а не читать им нотации. Пробираясь сквозь толпу, Эллиот не сводил глаз с Люси-Энн в частной ложе. Он надеялся, что она не слышала возмутительных вопросов папарацци. Ему не хотелось, чтобы что-то испортило этот вечер. Люси-Энн наконец согласилась оставить Эли с няней, и он планировал провести остаток вечера наедине с ней. Пока он шел, папарацци продолжали забрасывать его вопросами: – Мои поздравления, Старк. Как вы планируете отмечать победу? – Сколько, по вашему мнению, продлится эта серия побед? – Ваш ребенок является причиной разрыва с Джианной? Отвечая на все вопросы фразой «без комментариев», он поднялся по ступенькам в частную ложу на трибуне, где находилась Люси-Энн в компании почетных гостей, среди которых были политики и даже член королевской семьи. Быстро поприветствовав и поблагодарив их, он подошел к Люси-Энн. – Ты выиграл! – воскликнула она. На ее лице была восторженная улыбка. Красное платье с запахом подчеркивало каждый изгиб ее фигуры. Он бы отдал свою награду, чтобы заняться с ней любовью. – Думаю, нам пора идти. – Да, – сказала она, взяв с сиденья свою сумочку. – Вечеринка в честь участников гонки скоро начнется. – Сегодня мы туда не пойдем, – прошептал он ей на ухо. – У меня другие планы на этот вечер. – Это может навредить твоей карьере. Тебе нужно быть там. Я все понимаю. Он придвинулся ближе к ней: – Пресса сегодня лютует, как никогда. Нам нужно воспользоваться частным лифтом. Она сдвинула брови: – Не уверена, что это хорошая идея. – Что ты предлагаешь взамен? Люси-Энн схватила его за руку и подвела к смотровому окну. – Много лет назад ты сказал мне, что лучший способ избавиться от голодных папарацци – это скормить им лакомый кусочек информации. Встав на цыпочки, она неожиданно обвила руками его шею и поцеловала его в губы. Потрясенный, он лишь секунду спустя обнял ее за талию и представил себе репортеров, энергично нажимающих на кнопки фотокамер. Он не знал, что заставило ее изменить решение, но был очень этому рад. – На какое-то время стервятникам с камерами этого хватит, – произнесла она, слегка отстранившись, затем, легонько укусив его за нижнюю губу, добавила: – Ну что? Ты готов отпраздновать свою победу? Пока Эллиот принимал душ, Люси-Энн вышла на балкон замка. Каменный пол под ногами был холодным, но этого было недостаточно, чтобы потушить огонь у нее внутри. Она медленно прошла по балкону, позволяя вечернему бризу трепать ее волосы и подол платья, после чего направилась в обратную сторону. В воздухе витали аппетитные ароматы специй. На столике на балконе их ждал ужин. Она не сомневалась, что Эллиот лично выбирал еду, поскольку на десерт был ее любимый заварной крем, запеченный с карамельной глазурью. Она провела кончиками пальцев по ободку своего стакана с водой. Снизу доносились голоса других постояльцев, которые смешивались с тихой классической музыкой. Заботу об Эли она сегодня полностью поручила миссис Клейворт, поскольку предполагала, что они с Эллиотом пойдут на вечеринку после гонки. Когда в ложе она поцеловала его в губы, она осознала, что больше не сможет сдерживать свое влечение. Новая близость с Эллиотом неизбежна. Лучше им дать выход своему безумному желанию сейчас, пока Эли еще слишком мал, чтобы что-то понять. В проеме балконной двери появился Эллиот. На нем были черные слаксы и белая рубашка с закатанными рукавами. С мокрыми волосами и щетиной на щеках и подбородке он выглядел очень сексуально. Люси-Энн тяжело сглотнула: – Не могу поверить, что пресса действительно оставила нас в покое после гонки. – Мы выскользнули через черный ход. – Раньше их это не останавливало. – Я усилил охрану, – сказал он, медленно подходя к ней. – Я не хочу, чтобы кто-то досаждал тебе и Эли. Мне надоело заигрывать с папарацци. Я, как любой человек, имею право на частную жизнь. По крайней мере, я знаю, что это место уединенное и безопасное. – Такое же уединенное и безопасное, как лес, где мы играли в детстве. Рядом с Эллиотом она всегда чувствовала себя защищенной. Остановившись перед ней, он взял кончиками пальцев прядь волос, упавшую ей на лицо. – Зачем ты меня поцеловала после гонки? – Чтобы пресса от нас отстала. – «Чтобы другие женщины знали, что он несвободен?» – Потому что я захотела это сделать, – призналась она. Он легонько потянул ее за волосы. – Почему ты меня укусила? – Чтобы ты не расслаблялся, – игриво рассмеялась она. – В последнее время ты держишься более уверенно. Его зеленые глаза озорно блестели. В них читалось обещание. – Материнство сделало меня более смелой. – Мне доставляет удовольствие осознавать, что ты чувствуешь себя комфортно, – сказал Эллиот, прислонившись к каменным перилам. – Также я рад, что остальной мир видит тебя во всей твоей красе. Как бы сильно ей этого ни хотелось, она боялась доверять Эллиоту. Она не могла игнорировать тот факт, что до недавнего времени она не интересовала его как женщина. – Звучит так, будто раньше я была неприметной серой мышкой, нуждавшейся в смене имиджа, как считает один из репортеров. Эллиот тихо выругался: – Ты слышала их вопросы? – Звуковая система в ложе работает отлично. – Она закатила глаза. – Это был сомнительный комплимент. – Не забывай, что я разглядел твою красоту задолго до этого. – Если ты давно считаешь меня сексуально привлекательной, почему тебе понадобилось столько времени, чтобы дать мне это понять? – Насколько я помню, это ты сделала первый шаг. У нее немного поубавилось уверенности, когда она подумала о том, что они, наверное, до сих пор были бы просто друзьями, если бы в тот вечер, когда они пили вино и предавались воспоминаниям, она бы не поддалась внутреннему порыву и не поцеловала его. – Спасибо, что напомнил, как я выставила себя идиоткой. – Ты все неправильно поняла. – Взяв ее за руку, Эллиот переплел ее пальцы со своими. – Я всегда находил тебя привлекательной, но ты была для меня недосягаемой. Ведь дружба – это святое. Ей хотелось ему верить. – Поэтому ты крутил романы с другими женщинами, когда тебя влекло ко мне, – усмехнулась она. Он сжал ее руку. – Перестань, Люси-Энн. Я не хочу с тобой спорить. В этот раз у нас все получится. У меня есть план. Доверься мне. Она собирается его соблазнить, а он разговаривает с ней серьезным тоном. Если она хочет добиться своего, нужно настроить его на игривый лад. – Куда пропала сказка? – Она может стать реальностью, если ты захочешь. – Ты меня разочаровываешь. – Она придвинулась так близко к нему, что ее грудь коснулась его груди. Ее соски тут же затвердели. – Сегодня я хочу сказки. Эллиот удивленно моргнул: – Это справедливо. – Взяв ее за руку, он отошел от перил. – Ведь сейчас бал Золушки в самом разгаре. Такой поворот разговора вполне устраивал Люси-Энн. – Время определенно поджимает, поскольку Эли обычно просыпается в полночь. – В таком случае нам следует получить максимум удовольствия от этого вечера. Ты готова к ужину? – Честно? – спросила она, качнув бедрами. – Я бы не стал спрашивать, если бы не хотел знать. Ты даже представить себе не можешь, как я хочу сделать тебя счастливой. Люси-Энн подняла их соединенные руки: – Тогда давай потанцуем. – Это я могу устроить, – сказал он, положив ее руку себе на плечо и обняв ее за талию. – Я должен тебе танец. Помнишь школьную вечеринку по случаю окончания десятого класса? Твоя тетя сшила для тебя красивое голубое платье. Она показала мне его, чтобы я подобрал подходящий по цвету букет. – Не могу поверить, что ты до сих пор помнишь школьную вечеринку. – Я тебя подвел, поскольку меня тогда арестовали за угон автомобиля. Вряд ли я смогу когда-нибудь забыть тот вечер. – Я думала, что машину угнали твои друзья, а не ты. Слегка отодвинув ее от себя, он заглянул в ее карие глаза и произнес тоном, не терпящим возражений: – Это я угнал машину. Я хотел отвезти тебя на танцы на приличной машине. Я думал, что продавец подержанных авто ничего не заметит, поскольку собирался утром ее вернуть. – Мне было безразлично, какая машина была у нас в тот вечер. – Я знаю. Но мне не было безразлично. И я провел ночь в полицейском участке, а утром продавец почему-то забрал свое заявление. – Эллиот мрачно рассмеялся. – Оказавшись вне отцовского дома, я впервые за долгое время как следует выспался. При воспоминании о его несчастном детстве у Люси-Энн защемило сердце, и она, не переставая покачиваться в такт музыке, положила голову ему на плечо. – Я радовался, что получил возможность отдохнуть от отца, и в то же время ненавидел себя за то, что подвел тебя. Подвел ее? Да он всегда был ее главной опорой в жизни. – Эллиот, – мягко произнесла она, – это была дурацкая вечеринка. Я больше беспокоилась о том, как отреагирует отец на твой арест. – Я хотел дать тебе все, но вместо этого раз за разом подводил тебя. Если он будет продолжать в том же духе, ей не удастся его соблазнить. – Разве о таких вещах Золушка и прекрасный принц говорят на балу? – Я просто хочу сказать, что постараюсь дать тебе все, если, конечно, ты мне это позволишь. – Он взъерошил ей волосы. – Просто скажи, чего ты хочешь. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он снял с нее платье и занялся с ней любовью, но вместо того, чтобы признаться ему в этом, она прошептала: – Все, чего я хочу, – это чтобы Эли был счастлив и у него была нормальная жизнь. – Ты считаешь, что это ненормальная жизнь? – Наша вчерашняя экскурсия определенно не была похожа на поход в библиотеку за углом. – В любом городе помимо библиотек полно игровых площадок. Мы без труда их найдем, и Эли сможет там играть. Люси-Энн почувствовала угрызения совести. Эллиот думает об их сыне, в то время как она думает о сексе. – Ты говоришь так, будто все просто. – Все может быть просто. – Но ты никогда не забудешь, что я не сообщила тебе о своей беременности. – А ты не забудешь, что я не последовал за тобой. Из-за моей гордости пострадали две женщины. Люси-Энн никогда не приходило в голову, что Джианна тоже была жертвой в той ситуации. – Что произойдет, если в будущем тебе понравится другая женщина? – Ты требуешь верности? Хорошо, я не буду тебе изменять. – Ты уверен, что говоришь серьезно? Что для тебя все это не игра? Остановившись, Эллиот взял в ладони ее лицо и встретился с ней взглядом: – Поверь мне, Люси-Энн. Ты единственная женщина, которую я хочу. Если ты согласишься остаться со мной, я буду тебе верен. – Ты делаешь мне предложение? – Я предлагаю жить вместе, спать вместе. Быть друзьями, любовниками, родителями. Это не предложение руки и сердца, а деловое соглашение. Это не похоже на сказочный бал. Она давно не верит в сказки, поэтому ей следует принять его предложение. Но она будет с ним лишь до тех пор, пока огонь желания, который Эллиот разжег в глубине ее женского естества, не погаснет. Глава 8 Люси-Энн разомкнула объятия, и в душе Эллиота поднялась волна протеста. Неужели она собирается уйти, черт побери? Отвергнуть его после всего, что они только что сказали друг другу? Он стиснул зубы и засунул руки в карманы, чтобы не потянуться к ней, не начать ее умолять, как жалкий идиот. Но она никуда не ушла. Глядя на него потемневшими от страсти глазами, она потянула за конец банта, которым был завязан пояс ее платья. От удивления у Эллиота вытянулось лицо. – Люси-Энн… Ты хочешь… – Да, Эллиот. Я хочу. Она распахнула платье, под которым у нее оказалось красное атласное белье, гармонирующее с ее гладкой кремовой кожей. У него перехватило дыхание, ноги словно приросли к полу. Он мог только стоять и смотреть. Ее полная грудь, прикрытая тонким бюстгальтером, выглядела так соблазнительно, что ему захотелось накрыть ее ладонями и ласкать до тех пор, пока Люси-Энн не начнет стонать от наслаждения. Одно движение плечами – и платье начало с них соскальзывать. Они на балконе. Это не самое подходящее место. Схватив ее за руки, он притянул ее к себе, не дав платью упасть. – Люси-Энн, мы на балконе. Она потерлась бедрами о его бедра и промурлыкала: – Я знаю. Ее гладкая кожа и аромат ее волос пьянили его. Он чувствовал, как остатки здравого смысла постепенно улетучиваются. – Нам нужно вернуться внутрь. – Это я тоже знаю. Отведи меня. Мне все равно, в чью спальню, в мою или твою. Главное, чтобы мы могли поскорее раздеться. – Она прижалась грудью к его груди. – Пойдем. Если ты, конечно, не передумал. «Она шутит?» – Нет, черт побери, не передумал. Мы пойдем в мою спальню, так как в ящике комода у меня есть презервативы. Предвосхищая твой вопрос, скажу, что я с самого начала нашего путешествия планировал вернуть тебя в свою постель. – Подхватив ее на руки, он вошел через балконную дверь в их апартаменты. В гостиной было тихо и пусто. – Слава богу, что миссис Клейворт уже спит, – пробормотал он, нежно покусывая губами мочку ее уха. – Ты любишь риск, но в то же время ты внимателен и осторожен, – ответила Люси-Энн, повернулась и накрыла его губы своими. Путь до его спальни занял целую вечность. Дойдя до огромной кровати с пологом, он осторожно поставил Люси-Энн на ноги, и в следующую секунду ее красное шелковое платье упало на пол. – На одном из нас слишком много одежды, – сказала она, сбрасывая туфли на высоком каблуке. – Может, поможешь мне раздеться? – С удовольствием. – Схватившись за края его рубашки, она резко рванула их в стороны, и пуговицы разлетелись по комнате. Эллиоту начало казаться, что он вот-вот взорвется от переполнявшего его желания. – Можешь продолжать в том же духе. У тебя хорошо получается, – подбодрил он ее. – Давай лучше ты продолжишь раздеваться сам, а я за тобой понаблюдаю, – сказала она, забравшись на кровать. – Думаю, это можно устроить. Не сводя с нее глаз, он сбросил мокасины, снял рубашку, затем начал расстегивать брюки. – Ты мог бы сниматься в рекламе нижнего белья, как когда-то. Ты бы заработал кучу денег. Его руки замерли. – Даже не напоминай мне об этом, Люси-Энн. Я бы предпочел забыть тот короткий период своей жизни. Она заразительно рассмеялась, и он понял, что поужинать им вряд ли удастся. Тогда ему в голову пришла одна идея. – Оставайся на месте. Я сейчас вернусь. Застегнув брюки, он выскочил на балкон, взял большую тарелку с фруктами, поставил на нее две маленькие тарелки с десертом, вернулся в спальню и запер дверь. Обнаружив, что Люси-Энн его ждет, он облегченно вздохнул. Она наклонила голову набок, и ее волосы цвета расплавленной карамели упали вперед. – Ты хочешь сейчас ужинать? Эллиот озорно улыбнулся: – Если ты станешь моей тарелкой, я с удовольствием поужинаю. – Хорошо. Только мне бы не хотелось испачкать одежду. С этими словами она сняла с себя бюстгальтер и трусики. Ошеломленный красотой ее женственных форм, он чуть не уронил тарелки. Поставив их на край кровати, он быстро расстегнул слаксы и стянул их вместе с трусами. Глядя на его восставшую плоть, Люси-Энн довольно улыбнулась: – Эллиот? – Да? Приподняв ее ногу, он поцеловал тонкую щиколотку и удивился при виде браслетика с талисманом. Люси-Энн, которую он знал раньше, была практичной и не верила в подобную ерунду. Какие еще изменения произошли с ней за последние одиннадцать месяцев? – Знаешь, что сделало бы эту сцену идеальной? Он коснулся губами ее лодыжки. – Я осуществлю любое твое желание. Только озвучь его. – Включи еще свет. Ей мало лампы на комоде? Переведя взгляд с ее стройной ноги на лицо, он обнаружил, что ее глаза потемнели и стали похожи на тлеющие угольки. – Свет? – Когда я последний раз видела тебя обнаженным, освещение было тусклым, и мне не удалось тебя как следует разглядеть. В этот раз она точно никуда не уйдет. – Сейчас. Отстранившись от нее, он подошел к стене и нажал клавиши выключателя. Массивная бронзовая люстра на потолке тут же включилась, и комната наполнилась светом, отчего кремовая кожа Люси-Энн стала еще бледнее. Под ее взглядом кровь бурлила в его жилах, словно кипящая лава. Но каким бы сильным ни было его желание, он заставил себя остановиться у комода, чтобы достать один из маленьких пакетиков, которые он предусмотрительно положил туда по приезде. Только после этого он присоединился к Люси-Энн на кровати и принялся исследовать губами и руками каждый изгиб ее тела. Она отвечала поцелуем на поцелуй, лаской на ласку. Ее лицо разрумянилось, дыхание участилось. В какой-то момент она взяла презерватив и надела на его восставшую плоть. Удовольствие, которое ей доставили прикосновения ее пальцев, было таким сильным, что из его горла вырвался отчаянный стон. Сдерживать себя с каждой секундой становилось все труднее. Эллиот потянулся к тарелке с фруктами, взял с нее самую большую ягоду клубники и, зажав ее в зубах, лег поверх Люси-Энн. Его пальцы тем временем раздвинули складку между ее бедер. Она была готова его принять. Тогда он наклонился ниже. Она откусила половину ягоды, и их губы слились воедино. В следующую секунду он вошел в нее стремительным рывком. Полуприкрыв глаза, она прожевала и проглотила клубнику. Затем она выгнулась дугой, и ее полная грудь с затвердевшими сосками соблазнительно качнулась. Приподнявшись на локте, он взял еще одну ягоду и раздавил ее пальцами прямо над ее грудью. Затем наклонился и, слизав с нее клубничный сок, припал губами к бутону соска. Когда из ее горла вырвался отчаянный стон, он задвигался, проникая в нее все глубже. Как он мог так долго быть вдали от нее? Как он только мог думать, что может быть счастлив с другой женщиной? Они с Люси-Энн неразрывно связаны друг с другом. Они единое целое. Так было всегда. Так должно быть. Едва он успел об этом подумать, как она задрожала под ним, закусив нижнюю губу, чтобы сдержать крики, которые могли разбудить Эли и его няню. Когда его самого накрыла волна экстаза, он понял, что если снова отпустит Люси-Энн, то совершит самую большую ошибку в своей жизни. Но что ему делать? Он не смог удержать прежнюю Люси-Энн. Как ему убедить остаться эту новую, уверенную в себе женщину, которой ничего от него не надо? – Дай мне еще немного, если не хочешь, чтобы я потеряла сознание, – пробормотала Люси-Энн. Тихо рассмеявшись, Эллиот поднес к ее рту ложечку крема с карамельной глазурью. Когда любимое лакомство снова попало ей в рот, она застонала от наслаждения. Все ее чувства были обострены. Они с Эллиотом долго занимались любовью, сначала на кровати, затем в ванне с гидромассажем, после чего вернулись в постель. Роскошное белье пахло цветами, травами и клубникой. Она знала, что в конце концов ей придется уснуть, иначе она не сможет завтра полноценно выполнять свои материнские обязанности. Но ей так не хотелось, чтобы эта волшебная ночь в замке заканчивалась. Глядя на огромный гобелен, изображающий средневековый пир, она чувствовала себя прекрасной дамой, покоренной галантным рыцарем. Находясь в этом сказочном месте, которое словно перенеслось сюда из далекого прошлого, она могла не думать о будущем и наслаждаться возможностью побыть вместе с Эллиотом. У них и раньше бы секс, но в их сегодняшней близости было что-то новое. Она изменилась, причем не только физически. Она стала более зрелой и уверенной в себе. Люси-Энн зачерпнула ложкой крем, чтобы угостить своего рыцаря. – Должна сказать, что, даже если бы нам удалось потанцевать на той вечеринке в десятом классе, наш сегодняший танец все равно был бы лучше. – Насчет этого ты абсолютно права, – ответил он, проглотив десерт. – Ты вытанцовывала на этих простынях настоящий рок-н-ролл. Втретившись с ним взглядом, она прочитала в его глазах желание, и внутри ее снова вспыхнул огонь. – Я должна кое в чем тебе признаться, – сказала она после очередной порции угощения. Эллиот внезапно посерьезнел: – Я тебя внимательно слушаю. Люси-Энн положила ложку на тарелку. Разговор действительно предстоял серьезный, и она решила начать его с шутки, чтобы немного разрядить обстановку. – Возможно, в отношении многих вещей я непритязательна, – она потянулась, и простыня соскользнула с ее груди, – но я питаю слабость к дорогому постельному белью. – Боже мой, – простонал он, крепче прижав ее к себе. – Я абсолютно серьезна. Ворочаясь дома с боку на бок на дешевом жестком белье, я мечтала о тонком египетском хлопке. – А-а, теперь мне понятно, что это за сказка. – Взяв плед, он укрыл им их обоих. – «Принцесса на горошине». Я постараюсь, чтобы у тебя всегда были лучшие матрацы и простыни, – добавил он, похлопав ее по ягодицам. – Мой принц, – сказала она, – я еще не поздравила тебя с твоей победой. Мне жаль, что ты пропустил сегодняшнюю вечеринку. – А вот мне нисколько не жаль, – ответил Эллиот, проведя рукой по ее мокрым волосам. – Я хочу находиться именно там, где нахожусь сейчас. Празднование в постели с тобой – лучшая в моей жизни вечеринка. – Но ты заслужил, чтобы тебя поздравили с очередным успехом. Гонки – это твоя карьера, то, чем ты живешь. Но, учитывая то, что на старте своей карьеры ты соревновался на трассах с грунтовым покрытием, мне до сих пор кажется странным, что ты предпочел «Формулу-1» гонкам на серийных автомобилях. Почему она не спросила его об этом раньше? Наверное, потому, что он всегда был в их отношениях лидером, а она подчинялась. Он начал участвовать в гонках в четырнадцать лет и продолжил свою карьеру, когда окончил военную школу в Северной Каролине. Он стал лицом школы, образцом для подражания, даже несмотря на то, что никто не знал о его сотрудничестве с Интерполом. Эллиот прижался подбородком к ее макушке, и его теплое дыхание коснулось ее кожи. – Я должен еще кое в чем тебе признаться. Я хотел поступить на филологический факультет, но мне нужно было зарабатывать себе на жизнь. После военной школы я вернулся к гонкам, потому что на моем банковском счете не осталось ни гроша. Поступить на филологический факультет? Люси-Энн не верила своим ушам. Да, он всегда много читал, но никогда не упоминал о своем желании стать филологом. Что еще она о нем не знает? – Но ведь до истории с арестом у тебя были накопления. Эллиот тяжело вздохнул: – Мой отец снял все деньги с моей карточки. Закрыв глаза, Люси-Энн крепче обняла его. – Мне так жаль. Мерзкие поступки этого человека меня давно перестали удивлять, но у меня сердце разрывается всякий раз, когда ты говоришь о том, как плохо он с тобой обращался. Я рада, что ты смог вырваться из этого ада. – Ты должна была разозлиться на меня за то, что я тебя оставил, – хрипло произнес он. – Я подвел тебя. – Я не согласна, – возразила она, поцеловав его в плечо. – Ты делал то, что тебе было нужно делать. Я скучала по тебе, когда тебя отправили в Северную Каролину, но все понимала. – И все равно в душе ты все еще на меня за это злишься. Я это чувствую. Скажи мне правду. – Поверь мне, я прекрасно понимаю, почему тебе было так нужно отсюда убраться. Мне просто жаль, что ты не поговорил со мной тогда. Возможно, мы бы что-нибудь придумали и уехали вместе. Без тебя наш городок казался мне пустым и скучным. – Мне хотелось все исправить, но вместо этого я снова тебя отпустил. Ты заслуживаешь рядом человека, который будет всегда ставить тебя на первое место. Человека, который не будет тебя подводить. После этих слов Эллиот так долго молчал, что ей показалось, будто он уснул. Затем он неожиданно провел ладонью по ее спине, поцеловал ее в макушку и тихо произнес: – Тогда я не хотел тебя оставлять, но мне было бы нечего тебе предложить, если бы мы уехали вместе. – Его голос был хрипловатым от переполнявших его эмоций. – Остаться я не мог. Арест был для меня тогда единственным способом покинуть отцовский дом. Другого способа я попросту не нашел. Люси-Энн была потрясена. – Неужели ты угонял автомобили специально для того, чтобы тебя поймали копы? – Именно так, – на удивление спокойно ответил он. – После того первого случая я стал регулярно угонять машины. Я совсем не ожидал, что у меня будет так хорошо получаться. Я думал, что меня арестуют намного раньше. – Почему ты хотел, чтобы тебя арестовали? – спросила Люси-Энн, хотя уже знала ответ. – Я решил, что так будет безопаснее. Не только для меня, но и для людей, которые были мне дороги. – Ты имеешь в виду свою мать и меня? Эллиот кивнул: – Помнишь, как во время нашей с тобой поездки на пляж мой старенький грузовик сломался? – Ты имеешь в виду тот случай, когда спустили колеса? – Да. Когда спустило первое, я решил, что это случайность, но когда спустило второе… При воспоминании о том происшествии Люси-Энн бросило в дрожь. – Нам повезло, что мы не попали в аварию. Уже тогда у тебя была отличная реакция. Он крепче сжал ее в объятиях. – Я узнал, что мой отец застраховал мою жизнь. Приподнявшись на локте, Люси-Энн заглянула в его глаза и, несмотря на бесстрастное выражение его лица, увидела в них отражение собственного ужаса. – Эллиот, ты правда думаешь, что твой отец пытался тебя убить? – Я в этом уверен, – твердо сказал он, принимая сидячее положение. – Должно быть, ты очень испугался. Почему он ничего ей не сказал? Ответ пришел сам собой. Эллиот не хотел подвергать ее риску. Говорить по прошествии стольких лет, что ему следовало тогда обратиться в полицию, было глупо, поэтому она промолчала. – У меня не было денег, чтобы начать новую жизнь, – продолжил он, прислонившись к изголовью. – Я знал нескольких ребят, у которых были проблемы с законом, и решил, что несовершеннолетние преступники в колонии не могут быть хуже моего отца. – Но вместо колонии тебя отправили в военную исправительную школу. Благодаря директору школы и друзьям, которых он там обрел, его жизнь изменилась к лучшему. – Да. Наконец-то мне повезло. – Запустив пальцы в ее волосы, он принялся их перебирать. – Прости, что мне пришлось тебя тогда оставить. Сейчас я понимаю, что мне следовало поискать другой выход. – Не извиняйся. У меня все тоже было нормально. – Правда? – Его зеленые глаза виновато на нее смотрели. – А все эти приятели твоей матери? Мы с тобой о многом говорили, но ты не рассказывала мне, как жила, пока меня не было. Его мучило чувство вины. Может, он именно поэтому позвал ее с собой и дал ей работу? – Мужчины, с которыми встречалась моя мать, были мерзавцами, но не насильниками. Некоторые из них пытались меня лапать, но, получив отпор, больше ко мне не приставали. Они обижали мою мать, а не меня. Когда начинался очередной скандал, я уходила к тете Карле. Я была у нее до тех пор, пока мать не расставалась со своим бойфрендом. – Бедная девочка. Так не должно было быть, – напряженно произнес он. – Твоя мать должна была о тебе заботиться. Я тоже должен был быть рядом с тобой. Люси-Энн не хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым и жалел ее. – Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным меня защищать. – Я не знаю, что еще могу для тебя сделать. У них было много общего. Их обоих предали самые близкие люди, которые должны были ценить их и заботиться о них. Прошлое крепко связывало их друг с другом. Эту связь было невозможно описать словами. Ее можно было только выразить физически. С этой мыслью Люси-Энн крепко поцеловала Эллиота в губы. Их вкус, смешанный со вкусом клубники и десерта, опьянил ее сильнее, чем алкоголь. Сегодня ночью этот мужчина будет полностью принадлежать ей. Глава 9 – Добро пожаловать в Монте-Карло, Эли, – сказал Эллиот малышу, ходя взад-вперед по комнате. Услышав через стену плач сына, Эллиот тут же пришел в спальню Люси-Энн и взял его на руки, пока она не проснулась. Она спала на своей кровати, как убитая, намучившись в дороге с малышом, у которого были колики. Из-за переезда день прошел в суматохе, и у Эллиота не было возможности поговорить с Люси-Энн наедине. Конечно, она могла бы уделить ему несколько минут, если бы захотела, но она весь день была задумчивой и молчаливой. Если бы он не знал наверняка, то подумал бы, что она его избегает. Но у нее не было причин его избегать. Их последняя ночь в испанском замке была незабываемой. Он не знал, что было не так, но ее задумчивость его беспокоила. Эли продолжил хныкать даже после того, как ему дали лекарство от коликов. К тому моменту, когда его самолет приземлился в Монте-Карло, Эллиот уже был готов вызвать доктора. Люси-Энн и миссис Клейворт заверили его, что малыш капризничает из-за того, что его привычный распорядок дня был нарушен. К сожалению, это лишь подтверждало, что образ жизни, частью которого являются постоянные переезды, не подходит для ребенка, но Эллиот не собирался сдаваться. Особенно после прошлой ночи, когда они с Люси-Энн откровенно говорили друг с другом о прошлом и занимались любовью. Он надеялся, что в Монте-Карло ему удастся подойти еще ближе к своей цели. Здесь у него есть дом. Пусть это всего лишь квартира в многоэтажке, зато она просторная, и в ней есть большая терраса с растениями. Правда, пока Эли не начал ходить, ему придется многое здесь изменить. Осмотревшись в своем холостяцком жилище. Эллиот увидел в нем множество острых углов и предметов, которые могут представлять опасность для ребенка. – Ну что, Эли, тебе уже лучше? – спросил он сына, разглядывая его недовольное личико. – Я думаю, что тебя пора кормить, но мне не хочется будить твою маму. Что, если я дам тебе бутылочку с маминым молоком? Эли сердито уставился на него, суча ручками и ножками. Раньше Эллиот думал, что все малыши на одно лицо. Сейчас он сразу узнал бы своего сына даже из сотни младенцев. Удивительно, как в этом крошечном личике соединялись его черты с чертами Люси-Энн. Малыш присутствует в его жизни всего неделю, а он уже не представляет себе, как раньше жил без него. Личико Эли еще сильнее сморщилось. Это говорило о том, что, если прямо сейчас ничего не предпринять, он начнет орать как резаный. Поглаживая сына по спинке, Эллиот направился к холодильнику. Достав оттуда одну из бутылочек со сцеженным молоком, он хотел дать ее Эли, но до него вовремя дошло, что молоко слишком холодное. Но как его довести до нужной температуры? Эллиот мог бы заглянуть в Интернет, но вместо этого решил позвонить Конраду Хьюзу, который жил в Монте-Карло. Будучи владельцем казино, тот привык засиживаться допоздна на работе. Конрад ответил на звонок после первого гудка. На заднем плане слышалась музыка. – Я тебя внимательно слушаю, Эллиот. – Мне нужен совет. – Речь пойдет о финансах? – Нет, о младенцах. Может, тебе лучше позвать Джейн? – Не обижай меня, приятель. Задавай свой вопрос. Уверен, что смогу тебе помочь. Кстати, Джейн спит. Малышка ее утомила. – Няня заболела, а Люси-Энн нужно как следует выспаться. Она работает и заботится о ребенке. Потом еще эти переезды. – И что у тебя ко мне за вопрос? – Ах да, вопрос. Я и забыл. Наверное, на мне тоже начинает сказываться недостаток сна. – Мы все через это проходили, брат. – Итак, перехожу к своему вопросу. Я только что достал из холодильника бутылочку с грудным молоком. Мне следует подогреть ее в микроволновке или в кастрюле на плите? Если будешь надо мной смеяться, клянусь, я раскрашу тебе физиономию. – Боже упаси! У меня и в мыслях не было над тобой смеяться, – произнес Конрад, но Эллиот уловил в его тоне нотки веселья. – Бутылочку не нужно греть ни в микроволновке, ни в кастрюле. Просто подставь ее под струю горячей воды. Если малыш откажется есть, вылей молоко, – продолжил Конрад со знанием дела. – Его нельзя ставить в холодильник и использовать повторно. Да, еще не забудь ее встряхнуть. – Ты стал настоящим экспертом в подобных вещах. Включив громкую связь, Эллиот положил телефон рядом с мойкой и, прижав к себе одной рукой Эли, открыл кран с горячей водой. – Все познается на практике. – Это самый странный разговор в моей жизни, – признался он, подставляя бутылочку под струю. – Ты сам не заметишь, как подобные вещи станут для тебя обыденностью. – Я на это надеюсь. Музыка на другом конце линии стала тише: похоже, Конрад перешел из игрового зала в служебное помещение. Немного подумав, Эллиот просто сказал: – Мы вместе. – Она согласилась жить с тобой? Эллиот посмотрел на закрытую дверь комнаты, где спала Люси-Энн. – Я над этим работаю. – Ты влюбился в нее. – Это прозвучало как утверждение, а не как вопрос. Почему он не может заставить себя с этим согласиться? – Мы с Люси-Энн были лучшими друзьями с первого класса. Кроме того, нас влечет друг к другу. – Если ты собираешься сделать ей предложение, тебе лучше подыскать более правдоподобное объяснение. Женщины ожидают услышать нечто большее, нежели «ты отличный друг, и нам хорошо вместе в постели». Предложение? Слово «брак» не приходило ему в голову. Он вдруг понял, что ему с самого начала следовало предложить Люси-Энн стать его женой, а не провести с ним месяц в качестве непонятно кого. – Я не настолько глуп. – Значит, ты все-таки подумываешь о том, чтобы сделать ей предложение. Не просто подумывает. Он уже принял решение. Брак с Люси-Энн – идеальный выход из сложившейся ситуации. Как он сам до этого не додумался? – Я хочу, чтобы у моего сына была семья. Также я хочу, чтобы Люси-Энн была счастлива. – Закрыв кран, он потрогал бутылочку. Она была теплой, и он ее встряхнул по совету Конрада. – Я просто не знаю, как это осуществить. В моей семье не было примеров крепких продолжительных отношений. – Брак – это тяжелый труд. – Конрад тяжело вздохнул. – Я разрушил свой собственный брак, поэтому, наверное, не лучший советчик в подобных делах. Конрад и Джейн однажды расстались, но через три года воссоединились. – Тебе удалось спасти свой брак, поэтому у кого мне спрашивать совета, если не у тебя. Почему он раньше не обратился за помощью к другу? Взяв бутылочку, он вместе с Эли вернулся в гостиную. – Как тебе удалось все исправить, когда ты так напортачил? – Я раболепствовал перед Джейн, чтобы заслужить ее прощение. – Раболепствовал? – недоверчиво переспросил Эллиот. Сев в свое любимое кресло, он встряхнул бутылочку и дал ее Эли. – Значит, вот в чем заключается твой совет? Мне следует раболепствовать перед Люси-Энн? – Ты виноват перед ней. Ты исчез из ее жизни почти на год. Я уже говорил, что отношения – это сложная работа. Она сложнее, чем любое из за да ний, которые нам когда-либо давал полковник Сальваторе. Но если ты ее выполнишь, награда, которую ты за это получишь, будет так высока, что все твои эмоциональные затраты с лихвой окупятся. – Я очень на это надеюсь. – Мне пора ехать домой. Только что пришло сообщение от Джейн. Малышка проснулась. Ночной няни у нас нет, поэтому ей нужна моя помощь. В общем, жизнь у молодых родителей не сахар, – сказал Конрад, но в его тоне не было ни капли недовольства. – Не забудь встряхнуть бутылочку. Когда Эли наестся, приподними его и прижми к плечу, чтобы он отрыгнул. Приподнять Эли и начать раболепствовать перед Люси-Энн. – Не забуду. Люси-Энн зажмурилась от яркого солнечного света, проникающего в комнату через щель между задернутыми шторами. Ей много раз доводилось ночевать в этой комнате, поскольку между сезонами они с Эллиотом большую часть времени жили здесь. Он даже позволил ей оформить интерьер этой спальни по своему вкусу. Она остановила свой выбор на розово-малиновой гамме, которая отлично сочеталась с резной белой кроватью в стиле эпохи Возрождения. Люси-Энн сладко потянулась на мягком матраце. Она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя утром отдохнувшей, а не разбитой. Определенно это было до рождения Эли. – Эли! Выскочив из постели, она подбежала к кроватке, которую Эллиот заказал заранее. Неужели ее малыш крепко спал всю ночь? Заглянув в кроватку, Люси-Энн обнаружила, что она пуста, и ее сердце подпрыгнуло от испуга. Шлепая босыми ногами по дубовому полу, Люси-Энн выбежала в гостиную и остолбенела при виде Эллиота, сидящего в кресле с их сыном на коленях. На столике рядом с ними стояла пустая бутылочка из-под молока. – У меня есть планы на твой счет, мой маленький друг, – произнес Эллиот, поглаживая ножку малыша. – В мире столько интересных книг. Моими любимыми в детстве были «Путешествия Гулливера» и «Властелин колец». Когда ты немного подрастешь, мы с тобой будем собирать модели автомобилей. А может, тебе больше понравятся самолеты или железная дорога. В общем, ты сам выберешь, во что мы с тобой будем играть. Почувствовав облегчение, Люси-Энн прислонилась к дверному косяку: – А может, наш сын заинтересуется компьютерами и фотографией, как его мама. Подняв глаза, Эллиот одарил ее сексуальной улыбкой. С щетиной на подбородке и пятном от молока на плече он выглядел так сексуально, что Люси-Энн едва удержалась от того, чтобы не подойти к нему и не поцеловать его. – Доброе утро, красавица, – сказал он, окидывая оценивающим взглядом ее фигуру в атласной ночной рубашке. – Пусть Эли становится хоть поваром или парикмахером. Главное, чтобы он был счастлив. – Рада, что ты так думаешь. – Пройдя чуть дальше в комнату, Люси-Энн села на диван с гобеленовой обивкой. – Мне не верится, что я так долго спала. – Мы с Эли сами со всем справились. Если бы понадобилось, я бы обратился к миссис Клейворт. – Должна признать, ты нашел отличную няню. Миссис Клейворт всегда готова прийти на помощь и при этом не навязывается. – Ты не расстроилась из-за того, что я тебя не разбудил? Люси-Энн откинула назад спутанные волосы. – Думаю, на свете нет ни одной молодой матери, которая расстроилась бы из-за того, что ей дали как следует выспаться. – Рад, что ты довольна, Спящая Красавица, – ответил он, уставившись на ее грудь. – Значит, наша игра в сказку продолжается? Эллиот поднял бровь: – Ты догадливая. Если ты останешься со мной до конца сезона, мы сможем разыгрывать сюжеты из «Тысячи и одной ночи». При упоминании о будущем Люси-Энн слегка напряглась. Он слишком торопится. Она только начала привыкать к тому, что они добавили в свои отношения секс. – Ты хочешь, чтобы я станцевала для тебя танец живота? – Ну, раз ты сама об этом упомянула. Она провела большим пальцем ноги по мягкому ковру перед диваном. – Из тебя получится отличный отец. – Люси-Энн была в этом уверена на сто процентов. – У меня много лет перед глазами был пример того, каким не должен быть отец, – усмехнулся он и перевел взгляд с нее на Эли. – Если понадобится, я запишусь на специальные курсы и прочту лучшие книги по воспитанию. У меня никогда не было достойного примера для подражания. Было видно, что это его очень беспокоит. Наклонившись вперед, Люси-Энн положила ладонь ему на колено, и он накрыл ее своей. – Думаю, у тебя все-таки был очень достойный пример для подражания. Это директор твоей исправительной школы. Он помог вам, подросткам со сломанной судьбой, найти свой жизненный путь, – сказала она. Он возразил: – Мне не нравится, когда обо мне говорят как о человеке со сломанной судьбой. Люси-Энн погладила его колено. – В том, что воспоминания о прошлом могут вызывать грусть и гнев, нет ничего предосудительного. Он тяжело сглотнул: – Намного проще избавляться от гнева, гоняя по трассе на бешеной скорости, чем сидеть на месте, злясь на весь мир. – Не уверена, что мне нравится этот способ. Я бы очень расстроилась, если бы с тобой что-то случилось. В последнее время в его жизни произошли изменения, которые могут негативно отразиться на его концентрации. Это было одним из ее главных страхов. Сжав ее руку, Эллиот посмотрел ей в глаза. Таким серьезным она его никогда еще не видела. – Ради тебя я бы бросил гонки. – Я бы никогда не попросила тебя сделать это ради меня. – А ради Эли? Люси-Энн задумалась, но не смогла найти такой ответ, за которым не последовал бы серьезный разговор о будущем. – Я не смогу обсуждать такие серьезные вещи, пока не позавтракаю. Забрав у него Эли, она пошла на кухню. Продолжать себя обманывать было невозможно. Даже несмотря на то, что они с Эллиотом снова стали близки, она по-прежнему от него бежит. Глава 10 Эллиот ехал на своем новеньком «мерседесе» по прибрежному шоссе к особняку Хьюзов. В его любимый «мазерати» было невозможно установить детское кресло, поэтому он заранее приобрел просторный седан, в котором мощность двигателя сочеталась с комфортом и безопасностью. Он отвезет Люси-Энн и Эли на ланч к Джейн Хьюз, а сам отправится на тренировку. В последний раз он ехал по этой извилистой дороге, проложенной в скалах, когда вез Джейн и Конрада в больницу. У Джейн тогда начались роды, и Конрад был слишком взвинчен, чтобы самому садиться за руль. Джейн родила через семнадцать минут после их приезда в больницу. Как странно, что о первом дне жизни дочки Конрада он знает больше, чем о первом дне жизни своего сына. – Расскажи мне о том дне, когда родился Эли, – попросил он Люси-Энн. – Ты спрашиваешь потому, что злишься на меня, или потому, что действительно хочешь все узнать? – Я всегда буду сожалеть о том, что меня не было рядом с вами, когда он появился на свет. Но я прекрасно понимаю, что, если хочу, чтобы наши отношения развивались, я не должен поддаваться обиде. Поэтому можешь считать, что меня просто интересует все, что касается Эли. Люси-Энн легонько коснулась его колена. – Спасибо за честность. – Честность – это главное в отношениях, не так ли? Он мельком посмотрел на ее лицо, освещенное лучами солнца. Почему он все эти годы не замечал, как красивы его черты? Она вздохнула: – Хорошо. Я расскажу тебе. Я была на приеме у врача за неделю до поставленного срока. Доктору не понравилась частота сердечных сокращений Эли. Сделав УЗИ, она увидела, что плацента отделяется от стенки матки. Тебя не пугают эти подробности? – Продолжай. – Доктор сразу направила меня на кесарево сечение. Меня даже не отпустили домой за зубной щеткой, – добавила она, чтобы разрядить обстановку. Эллиот даже не улыбнулся. – Должно быть, тебе было страшно. Жаль, что меня с тобой не было – Я пыталась до тебя дозвониться до операции, – призналась она, – но наткнулась на голосовую почту. После родов я попыталась снова, но ничего не вышло. Тогда я предположила, что ты уехал выполнять очередное секретное задание полковника Сальваторе. – Так оно и было. – Знаю, мне следовало продолжать тебя искать. – Люси-Энн виновато покачала головой. – Я даже не оставила сообщения и вряд ли когда-нибудь себе это прощу. Эллиот не знал, что на это сказать, поэтому промолчал. – Что бы мы делали, если бы Малкольм и Конрад не похитили тебя с вечеринки? – неожиданно спросила Люси-Энн. – Мне бы хотелось думать, что я образумился бы и позвонил тебе. Не знаю, почему за эти одиннадцать месяцев я так тебе и не позвонил. – Наверное, потому, что ты слишком быстро нашел себе невесту, – выпалила она. – Ты сделал предложение другой женщине всего через три месяца после того, как мы с тобой переспали. Это меня возмутило. – Возможно, это прозвучит странно, – осторожно начал он, – но в той ситуации пострадавшей стороной была Джианна. Очевидно, я недостаточно дорожил нашими с ней отношениями. Я был к ней несправедлив. Люси-Энн напряженно улыбнулась: – Прости, что совсем не подумала о бедной Джианне. Я читала, что это она тебя бросила, а не ты ее. Если бы она не ушла, ты бы на ней женился? Эллиот был удивлен. Люси-Энн читала о разрыве его помолвки? Она ушла от него, но продолжала интересоваться его делами? Если бы он интересовался ее делами, то узнал бы об Эли намного раньше. Почему он ей не позвонил после выполнения задания Сальваторе? Она всегда его поддерживала, защищала как могла, а он ее подвел. Он не заслуживает ее, черт побери. Наверное, он в глубине души всегда это знал, и чувство вины не позволяло ему ей позвонить. Он всю жизнь слишком много от нее брал и слишком мало давал ей взамен. Как она могла думать, что он все еще мог хотеть Джианну после того, что у него было с ней, Люси-Энн? – Нет. Я не хотел на ней жениться. Мы разорвали помолвку. Я знал, что это было неизбежно. Джианна просто заговорила об этом первой. Люси-Энн кивнула: – Я ценю твою откровенность, но меня по-прежнему смущает тот факт, что ты вернулся к ней сразу после того, как мы… Меня это беспокоит, но я над собой работаю. Конрад посоветовал ему раболепствовать перед ней, но он по-прежнему не знал, как ей угодить. – Спасибо за честность. Теперь я, по крайней мере, знаю, что является камнем преткновения в наших отношениях. Эллиот молча уставился на дорогу впереди. Раболепствовать оказалось сложнее, чем он думал. – Когда я жил со своим отцом, меня больше всего пугала неопределенность. Нет, я не хочу сказать, что было бы лучше, если бы он бил меня каждый день. Но находиться в постоянном напряжении, гадать, какое у него настроение, было просто невыносимо. – Мне так жаль, – сказала Люси-Энн, положив руку ему на колено. – Я знаю. Ты всегда мне сочувствовала. – Он накрыл ее ладонь своей. – Я всегда знал, что это ты в шестом классе проколола шины пикапа моего отца после того, как он до полусмерти избил мою мать. Она резко выпрямилась: – Откуда ты это знаешь? – Ты сделала это, пока я был на ярмарке научных проектов учащихся, чтобы он не смог меня обвинить и выместить на мне свой гнев. – Он потер ее безымянный палец, на который ему уже давно следовало надеть обручальное кольцо. – Я прав? – Да. Я не могла допустить, чтобы он уехал и ему все сошло с рук. Он должен был ответить за то, что сделал, но, к сожалению, мои старания ни к чему не привели. – В конце концов он ответил за все свои злодеяния. – Полагаю, в том, что он погиб в пьяной драке, когда ты был в исправительной школе, есть высшая справедливость. Ее слова удивили Эллиота. – Ты кровожадная. – Я готова быть такой, когда речь идет о людях, которые мне дороги. Люси-Энн превратилась в женщину, достойную восхищения. Точнее, она всегда была удивительной, просто он до недавнего времени этого не замечал. От этой мысли его чувство вины усилилось. Он не ценил Люси-Энн и должен сделать все возможное, чтобы стать достойным ее. Он должен убедить ее стать его женой. Сидя на террасе с Джейн Хьюз, Люси-Энн с удивлением думала о том, как спустя три года после расставания с мужем можно вернуться к нему и стать счастливой женой и матерью. В чем секрет Джейн? Как им с Конрадом удалось устранить все свои разногласия? Белокурая красавица, кормящая грудью новорожденную дочку, лежащую в беби-слинге, была воплощением семейного счастья и благополучия. Джейн с мужем жили на два дома. Помимо особняка в Монте-Карло, у них также был дом в Африке, где Джейн работала на общественных началах в клинике для неимущих, которую спонсировали ее муж и Роуэн Бут. Люси-Энн погладила по спинке Эли, который наконец уснул у нее на коленях. Прервав свой рассказ о покупке нового оборудования для педиатрического отделения больницы, Джейн вытащила из-под тарелки с пирожными брошюрку и протянула ее Люси-Энн. – Да, чуть не забыла. Передай это, пожалуйста, Эллиоту. – Эллиоту? – удивилась Люси-Энн, взяв брошюрку и прочитав название. – Зачем ему книжка про кормление младенцев? – Как-то вечером он позвонил Конраду и спросил его, как кормить Эли, – ответила Джейн, дав малышке другую грудь. – Не понимаю, почему он не мог заглянуть в Интернет. В любом случае в этой книжке есть все, что ему нужно знать. – Спасибо, – сказала Люси-Энн, убирая книжку в свою сумочку. – Эллиот не говорил мне, что обращался за советом к Конраду. – Наверное, он просто постеснялся. Мужчины не очень любят говорить с женщинами о подобных вещах. Джейн сделала глоток воды из изящного хрустального стакана. Люси-Энн узнала его. В качестве свадебного подарка для четы Хьюз она купила дорогой набор хрустальной посуды. Было время, когда, выбирая по просьбе Эллиота подарки для его друзей, она нервничала, как будто, выбрав посуду с немодным орнаментом, она автоматически стала бы чужой в мире Эллиота Старка, объектом всеобщих насмешек. Но, познакомившись ближе с друзьями Эллиота и их женами, она поняла, что человеческие отношения для них важнее внешних атрибутов благополучия. – Когда появляется ребенок, многому приходится учиться, – сказала Люси-Энн. – Особенно тем, у кого нет младших братьев и сестер. Без помощи Карлы она сошла бы с ума. Удивительно, но, несмотря на то что за десять лет она объездила вместе с Эллиотом весь мир, самым важным вещам она научилась дома в Южной Каролине. – По-моему, замечательно, что он учится исполнять родительские обязанности. Большинство отцов просто перекладывают их на плечи жены или няни. – Я просто сказал, что ничего плохого не случится, если подгузники нашей малышке будет менять кто-то другой, – сказал вышедший на террасу Конрад. – Кому может нравиться менять подгузники? То, что мне это не нравится, еще не делает меня плохим отцом. – Он прав, – сказала Люси-Энн. Джейн поставила стакан на стол. – Не оправдывай его. Рассмеявшись, Конрад наклонился и взял на руки свою дочку. – Люси-Энн, когда соберешься уезжать, дай мне знать. Я обещал Эллиоту, что отвезу вас с Эли домой. Он сказал, что задержится. Развлекайтесь, дамы. Мы с малышкой пойдем почитаем «Уоллстрит джорнал». С этими словами он, прижав к своей груди маленькую дочку, скрылся в доме. Сделав глоток воды, Люси-Энн откинулась на спинку кресла. – Как это, наверное, здорово иметь столько хороших друзей, сколько у вас с Конрадом. Когда я росла, у меня было мало друзей. Я была слишком застенчивой. – Ты больше не стесняешься, – заметила Джейн. – Я просто скрываю это от других. – Мы знаем тебя много лет. Я думала, ты считаешь нас своими друзьями. Нам нужно больше общаться. Они действительно были давно знакомы, но раньше она работала на Эллиота и держала дистанцию с его друзьями, несмотря на их хорошее отношение к ней. Подружиться с их женами она не успела. Конрад и Джейн три года были в разлуке, а остальные друзья Эллиота женились недавно. – Теперь, когда у меня есть Эли, я буду обращаться к тебе за советами, – просто сказала Люси-Энн. – Как у тебя с Эллиотом? Не привыкшая ни с кем обсуждать свою личную жизнь, она почувствовала себя не в своей тарелке. – Мы работаем над нашими отношениями, – уклончиво ответила она. – Вы определенно делаете успехи. – Ты читала желтую прессу? Джейн небрежно махнула рукой: – Я такой ерундой не занимаюсь. Я видела, как вы с Эллиотом смотрели друг на друга, когда он привез тебя сюда. Ее улыбка была такой искренней, что Люси-Энн вдруг захотелось поговорить с ней по душам. – Сейчас им управляет охотничий азарт. В конце концов все вернется на круги своя. – Не могу с тобой согласиться. Мне кажется, что Эллиот в последнее время изменился. Всем им в какой-то момент приходится повзрослеть и остепениться. – А как же задания полковника? – осторожно спросила Люси-Энн. – Отказываются ли они от них, когда обзаводятся семьей? – Хороший вопрос. – Джейн положила себе на тарелку немного винограда. – Некоторые после женитьбы активно продолжают сотрудничать с Сальваторе, но с появлением детей все меняется. Они становятся координаторами или наставниками. – Мой мужчина еще безудержнее ваших. Люси-Энн удивилась собственным словам. С каких это пор она начала думать об Эллиоте как о своем мужчине? Да, он всегда был ее лучшим другом, но это не одно и то же. – Я имею в виду, что он зарабатывает себе на жизнь, гоняя на автомобилях и разбивая их. – Ты знала об этом с самого начала. Что изменилось сейчас? – Я не знаю, как совместить нашу дружбу со всем остальным. – Под «всем остальным» ты, конечно, имеешь в виду бурный секс, – озорно улыбнулась Джейн, после чего отправила в рот спелую ягоду. – Я и забыла, какой открытой ты можешь быть. – Полюбив мужчину вроде Конрада, автоматически становишься более открытой. Такие парни, как он и его друзья, не всегда понимают тонкие намеки. «Это точно», – подумала Люси-Энн, жуя клубнику. Вкус ягоды пробудил в ней пикантные воспоминания, и она почувствовала, как горят ее щеки. – Возможно, я сама изменилась, но это не помогло мне найти ответ на мой вопрос. Джейн отодвинула в сторону фарфоровую тарелку с золотым ободком. – Тебе не нужно думать, как совместить две эти вещи. Они уже сами совместились или совместятся, когда ты перестанешь бороться со своими желаниями. Может, Джейн права? Может, пришло время дать Эллиоту шанс и посмотреть, смогут ли они вместе жить в сказке, которую он ей обещал. Ей было страшновато, но она напомнила себе, что она уже не застенчивая девчонка, а уверенная в себе женщина, способная побороться за свое счастье. Войдя в свою темную квартиру, Эллиот снял черную кожаную куртку и поморщился. Он все сделал как обычно, проанализировал результаты соперников, проверил автомобиль до мельчайших деталей, но почему-то не смог сконцентрироваться во время тренировочной гонки. Каждая мышца в его теле гудела от напряжения. Слава богу, что он сегодня не взял с собой Люси-Энн. Она бы разнервничалась, а ему не хотелось ее тревожить и обсуждать с ней причины его состояния. Повесив куртку на руку, он тихо, чтобы никого не разбудить, направился в свою комнату. Неожиданно его нога наткнулась на что-то в темноте. Сдержав ругательство, он наклонился, чтобы поднять предмет, и обнаружил, что это книга в позолоченном переплете. Посветив на нее экраном мобильного телефона, он прочитал название: «Гензель и Гретель». Осветив свой путь до комнаты, Эллиот обнаружил дорожку из книг, ведущую к двери его спальни. Тогда он, поднимая одну книгу сказок за другой, дошел до двери и открыл ее. Комната оказалась пуста. Нахмурившись, он огляделся и увидел короткую дорожку из книг, ведущую к ванной комнате, из которой доносился еле слышный шум воды. Положив стопку на комод, он поднял «Рапунцель» и «Румпельштитцкина» и, бережно положив их на кресло, медленно вошел в ванную. При виде стройного силуэта на покрытой паром стеклянной стенке душевой кабины он довольно заулыбался. Люси-Энн стояла под душем, что-то напевая себе под нос. Похоже, она его не заметила. Тихо разувшись и раздевшись, Эллиот открыл дверцу кабины и вошел внутрь. Люси-Энн перестала петь, но не повернулась. Вместо этого она просто подала ему руку, и он, взявшись за нее, присоединился к ней под душем. Горячая вода расслабила его мышцы, но в паху у него начало нарастать напряжение совсем другого характера. Увидев на полочке для мыла пакетик с презервативом, Эллиот понял, что она все тщательно продумала. Подойдя к ней сзади, он обхватил ее руками и провел кончиком языка по краю ее уха. – Я пытаюсь угадать, в какую сказку ты решила поиграть. Пока мне на ум пришла только «Царевна-лягушка». Наклонив голову набок, чтобы ему было удобнее покрывать поцелуями ее шею, Люси-Энн запустила пальцы в его мокрые волосы и сказала: – Мы придумаем свою собственную сказку. Издав в знак одобрения низкий стон, он принялся водить руками по ее плечам, груди, животу. Чувствуя, как по его венам разливается расплавленный огонь, он просунул ладонь между ее бедер и начал ласкать нежные лепестки, а затем погрузил кончик пальца в ее влажную пустоту. Она наклонилась назад. Ее ноги раздвинулись, обеспечив ему лучший доступ к самому сокровенному уголку ее тела. Ее довольные стоны и аромат жасмина, наполнивший кабину, сводили его с ума, побуждали к дальнейшим действиям. Его самоконтроль висел на тонком волоске, но он был твердо намерен подождать с удовлетворением своего собственного желания до тех пор, пока она не достигнет наивысшей точки наслаждения. Наконец она вцепилась ногтями в его бедра и задрожала в экстазе, прокричав его имя. Тогда он, не в силах больше сдерживаться, отстранился, но только для того, чтобы воспользоваться презервативом. Затем он прижал ее к стенке душевой кабины, встав позади нее, раздвинул ей ноги и вошел в нее. Когда ее ноги сомкнулись на его талии, он задвигался внутри ее, и они с разницей в несколько секунд достигли экстаза. Потом, когда их дыхание и пульс выровнялись, он вышел из нее и, обняв ее, вспомнил все советы своих друзей, касающиеся их с Люси-Энн отношений. Он потерял целых одиннадцать месяцев и не может больше ни минуты пребывать в неопределенности. – Какой дом ты хочешь иметь? – спросил Эллиот, лаская губами мочку ее уха. Люси-Энн слегка пошатнулась, и он ее поддержал. – Дом? – Я хочу построить для нас полноценный дом, Люси-Энн. Гостиничные номера и квартиры – это лишь временные жилища. – Э-э… – Она облизала губы. – Какой город ты бы предпочел? У него были пентхаусы в разных странах, но ни в одном из них он не чувствовал себя дома. Ни в одном из них не было достаточно места для того, чтобы там бегал и играл маленький мальчик. – Мне все равно. Главное, нам нужен дом, где было бы комфортно нашему сыну. – Вижу, ты продолжаешь думать, что мы будем вместе. – Если хочешь, я построю два дома рядом. Так ему потребуется больше времени, чтобы вернуть ее расположение, но, если понадобится, он пойдет на это. – У меня есть один друг, который реставрирует старинные дома. Повернувшись в его объятиях, Люси-Энн прижала палец к его губам. – Мы не можем вместо этого просто продолжить заниматься любовью? Он взял ее руку в свою и поцеловал, отказываясь упускать этот шанс. Отказываясь отпускать ее. – Давай поженимся. – Возможно, ты этого еще не понял… – Люси-Энн просунула свободную руку между ними и обхватила пальцами его горячую твердую плоть, – но тебе нет необходимости жениться на мне, чтобы заставить меня с тобой спать. Слегка отстранившись, Эллиот заглянул в ее глаза, обрамленные мокрыми ресницами. – Я не шучу, поэтому был бы тебе признателен, если бы ты восприняла мое предложение всерьез. – Сейчас? – Она отошла назад. – Разумеется, ты мне это предлагаешь из-за Эли. – Конечно, благополучие Эли – это важнейший из факторов, – произнес он, изучая бесстрастное выражение ее лица. – Но я хочу на тебе жениться не только из-за того, что у нас есть сын. Мы с тобой подходим друг другу по многим причинам. Мы всю жизнь были друзьями. Наше взаимное влечение говорит само за себя. Нам просто нужно понять, как ужиться друг с другом, чтобы всегда быть вместе. С каждым произнесенным словом он все больше убеждался в своей правоте. – Всегда? – недоверчиво переспросила она, опускаясь на каменное сиденье в углу. – Ты думаешь, это возможно для людей вроде нас? – Почему нет? – произнес он, опускаясь перед ней на колени. – Из-за нашего прошлого, – ответила Люси-Энн, проведя рукой по его мокрым волосам. – Из-за наших родителей. Из-за того, что произошло между нами одиннадцать месяцев назад. Я не хочу всю оставшуюся жизнь гадать, когда в дверь нашего дома войдет следующая Джианна. Джианна? Эллиот не вспоминал об этой женщине с того самого дня, когда расстался с ней. Сейчас он понимал, что именно новость о его помолвке с Джианной стала причиной того, что Люси-Энн не сообщила ему о своей беременности. – Я сожалею. – О чем? О помолвке с Джианной? Или о том, что ты со мной не связался? Ладно, забудь, что я это сказала. Наклонившись, Люси-Энн поцеловала его в губы. Если они продолжат целоваться, то не закончат этот важный разговор, и возможность будет упущена. Встав с пола, он поднял Люси-Энн, опустился на каменное сиденье и усадил себе на колени. Люси-Энн начала возражать, но он не отпустил ее. – Ты ожидала, что я последую за тобой после того, как заявила, что больше не хочешь видеть такого безответственного бабника, как я? – Неужели ты сам никогда не говорил что-то, о чем впоследствии жалел бы? Он намерен раболепствовать перед ней, но не готов взять на себя всю вину за произошедшее. – Если ты сожалела об этих словах, для нас обоих было бы лучше, если бы ты мне об этом сообщила. – Именно это я и пытаюсь до тебя донести. Мы оба слишком гордые, и ни один из нас не готов сделать первый шаг для исправления прошлых ошибок. Да, я согласна, что мы оба пострадали. Даже несмотря на то, что ты быстро утешился с Джианной, – напряженно улыбнулась она. – Я признаю, что потеря нашей дружбы причинила боль не только мне, но и тебе. Но для того, чтобы построить крепкий брак, одной лишь дружбы недостаточно. Может, нам лучше вернуться к отношениям, в основе которых будет дружба и секс? – Черт побери, Люси-Энн… Она провела кончиками пальцев по его лицу. Ее глаза были грустнее, чем в день их разлуки одиннадцать месяцев назад. Он думал, что выбирается из лабиринта, но вместо этого только сильнее в нем запутывался. – Знаешь, что я думаю? – Не дожидаясь его ответа, она добавила: – Я думаю, что ты все-таки не веришь в сказки. История с замком и походом в библиотеку для тебя всего лишь часть игры. Соревнование. Ты привык принимать вызов и добиваться своего. Я интересую тебя только потому, что говорю тебе «нет». Ты не любишь проигрывать. – Твои слова звучат жестоко, но ты права. Я действительно люблю выигрывать. Нет. – Он тяжело сглотнул. – Мне необходимо выигрывать. В мире существуют два типа людей: те, кто знал физическую боль, и те, кто ее не знал и никогда не узнает. – Он снова сглотнул. Его сердце билось так часто, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. – Физические страдания делают непоправимое с твоей душой. Ты можешь исцелиться. Можешь начать новую жизнь. Но к тому моменту, когда ты, почти сломленный и плачущий от боли, наконец вырываешься из этого ада, ты уже изменился окончательно и бесповоротно. – Боже мой, Эллиот, – пробормотала Люси-Энн, приложив ладонь к его щеке. – Не надо. Не говори ничего, – возразил он, накрыв ее руку своей. – Каждому хочется думать, что он сильный и сможет стойко держаться, когда обидчик будет наносить ему удары любым предметом, который подвернется под руку. И поначалу ты испытываешь удовольствие от того, что мужетвенно терпишь боль, убеждая себя в том, что в конце концов ты победишь. У твоего мучителя одна цель. Он хочет силой подчинить тебя себе. Люси-Энн вздрогнула и покачала головой, словно не поверила услышанному. – Сейчас со мной все в порядке, – заверил ее он. – Участие в гонках для меня прежде всего возможность победить. На меня больше никто никогда не посмеет поднять руку. Какое-то время они оба молчали, затем Эллиот перешел к тому, с чего начал этот разговор: – Значит, ты уверена, что не хочешь выходить за меня замуж. Немного помедлив, Люси-Энн ответила: – Уверена, что не хочу, чтобы ты делал мне предложение. Его удивил ее отказ. Почему-то он ожидал, что она скажет «да». Он снова ошибся, черт побери, и не знает, как исправить свою ошибку. Ему нужно время, чтобы придумать новую тактику. – Если я перестану настаивать на браке, мы сможем продолжать заниматься сексом? – До конца условленного месяца. – Значит, ты готова со мной спать, но по-прежнему собираешься уйти, когда закончится срок нашего соглашения. – Да. Таково мое предложение, – ответила она, слезая с его коленей. – Хочешь – принимай его, хочешь – нет. – Люси-Энн, я буду с удовольствием заниматься с тобой любовью до тех пор, пока мы оба не свалимся от усталости. Но в конце концов нам все-таки придется поговорить. Глава 11 Сидя за столиком в кафе рядом с гоночной трассой, Эллиот едва притронулся к завтраку, который пришелся бы по вкусу любому гурману. На престижный этап Гран-при, проходящий в маленьком европейском княжестве, приехало двести тысяч зрителей. Повсюду были фанаты и представители прессы. По крайней мере, друзья Эллиота и его наставник получали удовольствие от происходящего. Свое отсутствие энтузиазма он объяснял недостатком сна. Гран-при Монако всегда был одним из его любимых гоночных этапов. Здешняя трасса с узкими дорогами и крутыми поворотами считалась одной из самых сложных, но это делало гонку более захватывающей, а победу – более ценной. Слова Люси-Энн о том, что для него главное – побеждать, не выходили у него из головы. Она обвинила его в том, что он смотрит на нее как на очередной вызов, тогда как на самом деле он просто хочет построить с ней будущее. О чем она будет думать, находясь в одной из ВИП-лож вместе с его друзьями и их женами? Эллиот посмотрел на нее. Она сидела напротив него. Черты ее лица были напряжены, под глазами залегли тени. Он хотел взять у нее Эли, чтобы она отдохнула, но она наверняка стала бы возражать, поэтому он промолчал. Пробормотав слова извинения, он встал из-за стола и вышел через заднюю дверь в тихий дворик. Ему нужно было побыть одному. Впереди на улице было многолюдно, а здесь, среди оливковых деревьев и розовых кустов, можно было отдохнуть и собраться с мыслями. Растительность была такой буйной, что он не сразу заметил директора исправительной школы, сидящего на скамейке рядом со своим сыном-школьником. Полковник Сальваторе что-то просматривал на экране мобильного телефона, а мальчик играл в «Гейм бой». Между ними стояли две пустые тарелки. Как он мог не заметить, что они вышли из-за стола? Куда подевалась его концентрация? Сальваторе поднялся, что-то сказал своему сыну и, не отрывая взгляда от экрана телефона, направился к Эллиоту. Полковник работал даже на отдыхе, чтобы постоянно быть в курсе происходящего. Наконец он убрал свой телефон и кивнул. – Мы не могли спокойно сидеть, – сказал он Эллиоту, – поэтому вышли поиграть в «Сердитых обезьянок» или что-то в этом роде. – Надеюсь, вы оба отдохнули и получили удовольствие от еды. Если у вас есть советы, касающиеся воспитания детей, я с удовольствием их выслушаю. Сальваторе поправил свой неизменный темно-красный галстук. – Почему бы тебе не обратиться за советом к ребятам? – Все они недавно стали отцами, поэтому у них недостаточно опыта. Ваш сын старше их детей. Полковник поморщился: – Я редко его вижу из-за своего напряженного графика, поэтому вряд ли смогу тебе помочь. – Значит, ваш первый совет заключается том, чтобы я больше времени проводил со своим ребенком. – Думаю, да. – Он посмотрел на мальчика, увлеченно нажимающего на кнопки электронного устройства. – Подарки не заменят твоего внимания. Впрочем, не следует недооценивать возможности правильно выбранной электронной игры. – Слава богу, у нас есть наш компьютерный гений Трой. Может, ему следует попросить Троя разработать приложение, которое послужит подспорьем молодым отцам? Эллиот провел рукой по волосам, удивленный тем, какие бредовые мысли приходят ему в голову. Наверное, все дело в нехватке сна. – Кроме вас, в моей жизни не было другого человека, который относился ко мне по-отечески и с которого мне хотелось брать пример. Брови Сальваторе взметнулись. Слова Эллиота определенно стали для него неожиданностью. – Э-э… спасибо, – пробормотал он. – В таком случае дайте мне совет. – Не напортачь. – И все? – пробурчал Эллиот. – Просто «не напортачь»? – Хорошо, я все тебе растолкую, – улыбнулся Сальваторе, затем снова посерьезнел. – Тебе приходилось воровать все то, что ты хотел иметь, начиная от еды и кончая свободой. – Это давно в прошлом, – заявил Эллиот. – Ты уверен? – Прислонившись к кирпичной стене с увитой плющом шпалерой, его наставник пристально посмотрел на него. – Я по-прежнему вижу в тебе подростка, склонного к саморазрушению, который прибыл когда-то в мою школу. – Саморазрушению? – переспросил Эллиот. – Не уверен, что понимаю вас. – Ты угнал ту машину, чтобы убежать от своего отца, и ты чувствуешь себя виноватым в том, что оставил Люси-Энн. У Эллиота было такое ощущение, будто полковник слышал его разговоры с Люси-Энн. На самом деле Сальваторе просто очень хорошо знал всех своих учеников. – Ты ожидал, что в качестве наказания попадешь в колонию, но, поскольку этого не случилось, ты с тех пор пытаешься доказать миру, что ты плохой парень. Ты оттолкнул от себя Люси-Энн, обручившись с Джианной. – Может, вам переквалифицироваться в психоаналитики? – съязвил Эллиот. – Вот видишь? Ты дерзишь, чем только подтверждаешь мою правоту. Вот черт! Полковник прав. Он действительно реагирует как озлобленный подросток. – Я пытаюсь все исправить в отношениях с Люси-Энн. Я хочу выполнять свои обязательства, как любой порядочный человек. Сальваторе провел рукой по своим коротким седым волосам: – Что ты имеешь в виду под «все исправить»? – Я хочу жениться на Люси-Энн, обеспечивать ее и нашего сына. Черт возьми, полковник, вы, похоже, думаете, что я в этом деле проиграю. Вы что-нибудь мне посоветуете или вам нравится наблюдать за моими мучениями? – Если я скажу тебе, что делать, ты ничему не научишься. Наставник только указывает направление. Смотри на эту ситуацию как на очередную гонку, – сказал он, кивнув, и Эллиот понял, что разговор окончен. Затем полковник достал из кармана телефон и вернулся на скамейку к своему сыну. Проведя рукой по лицу, Эллиот направился к чугунной калитке, через которую можно было попасть на улицу. Ему необходимо проветрить мозги перед гонкой, а то у него уже, кажется, начались галлюцинации. За калиткой шла кудрявая брюнетка, которая была поразительно похожа на его бывшую невесту. Прищурившись, он присмотрелся получше и остолбенел, поняв, что женщина, пересекающая улицу под руку с бывшим чемпионом из Бразилии, не кто иная, как Джианна. Обычно в день гонки Люси-Энн испытывала радостное волнение, но сегодня не могла отделаться от дурного предчувствия. Почему-то ей казалось, что им с Эллиотом не удастся прийти к согласию и построить счастливое совместное будущее. Хорошо, что миссис Клейворт увезла Эли назад в квартиру. Люси-Энн не хотелось бы, чтобы ее нервозность передалась малышу. Сидя в частной ложе вместе с друзьями Эллиота и их женами, она изо всех сил старалась подавить свои страхи и убедить себя в том, что они с Эллиотом смогут договориться и дать Эли семью, в которой нуждается каждый ребенок. Что ей удастся исцелить его застарелые раны, которые до сих пор не дают ему покоя. Гул голосов у нее за спиной усилился. Она отвернулась от смотрового окна и экранов, на которых шли прямые включения с этого этапа Гран-при. Репортеры из разных стран рассказывали о последних приготовлениях к гонке. Она перевела взгляд на официантов, несущих подносы с шампанским, и у нее перехватило дыхание. Джианна? Здесь? Ослепительно-красивая брюнетка спускалась по лестнице. Ее густые кудри подпрыгивали при каждом ее шаге. Белое платье облегало ее тонкую, как у фотомодели, фигуру. Такие стройные бедра могут быть только у нерожавшей женщины. Люси-Энн раньше была такой же худой, но она ни за что не променяла бы своего сына на точеную фигуру и ворох обтягивающих платьев. Меньше всего Люси-Энн хотелось выяснять отношения на глазах у журналистов, но Джианна продолжала идти, не сводя с нее глаз. В каждом ее шаге чувствовалась решимость. Если эта женщина думает, что сможет ее запугать, она сильно ошибается. Поднявшись с кресла, Люси-Энн пошла вверх по лестнице. Приблизившись к брюнетке, она развела руки в стороны и во всеуслышание сказала: – Джианна, дорогая, я так рада, что ты смогла прийти. Потрясенная, Джианна слегка оступилась: – Э-э… я… Заключив ее в объятия, Люси-Энн прошептала ей на ухо: – Мы не будем устраивать сцену перед гонкой. Просто немного поговорим наедине. Она знала, что папарацци – мастера делать из мухи слона, поэтому, прежде чем Джианна успела что-то сказать, взяла ее за руку, отвела в дамскую комнату и закрыла дверь. Убедившись, что, кроме них, в комнате никого больше нет, она спросила: – Что ты здесь делаешь? Джианна тряхнула кудрями: – Я приехала сюда вместе с бывшим гонщиком из Бразилии. Я просто хотела поздороваться. – Так я тебе и поверила! Люси-Энн не столько ревновала, сколько злилась на женщину, которая, очевидно, хотела помешать им с Эллиотом и Эли стать счастливыми. Фальшивая улыбка исчезла с лица Джианны. – Я вернулась, потому что теперь между нами возможна справедливая борьба. – Не понимаю, о чем ты говоришь. – Ранее, когда я узнала, что ты ждешь ребенка… – Ты знала? – удивилась Люси-Энн. – Мне было любопытно узнать, что собой представляет женщина, которую я застала в то злополучное утро в квартире Эллиота, и я навела о тебе справки. – Джианна пожала плечами. – Новость о ребенке потрясла меня, и я порвала с Эллиотом. Люси-Энн подняла руку: – Подожди-ка. Эллиот сказал, что ты бросила его из-за его секретной работы. Что ты не хотела подвергать себя опасности. Итальянка закатила свои прекрасные глаза: – Мужчин так легко обмануть. Я разорвала помолвку, потому что не хотела быть третьей лишней в любовном треугольнике. Злодейкой, которая помешала бы соединиться двум любящим сердцам. Я не могла выйти за него замуж, зная, что, вполне возможно, Эллиот захочет создать семью с матерью своего ребенка. Сообщать ему о твоей беременности я тоже не стала. Не захотела вмешиваться в ваши отношения. Чувствуя, как у нее подкашиваются ноги, Люси-Энн прислонилась спиной к двери. – И ты просто взяла и ушла. – Я любила его достаточно, чтобы уйти и позволить ему разобраться во всем самому. Если бы Джианна по-настоящему любила Эллиота, она бы сказала ему о ребенке, но Люси-Энн не имела права ее осуждать, поскольку сама скрывала от него существование Эли. – Ты все еще любишь Эллиота? – Да. Встретившись с ней взглядом, Люси-Энн увидела в ее глазах боль. – Ты совсем не такая, как я думала. Джианна грустно улыбнулась: – А ты именно такая соперница, какую я больше всего боялась. «Как нам всем быть дальше?» Не успела Люси-Энн задать себе этот вопрос, как раздался громкий шум. После этого над головой у нее забегали и закричали люди. Бросив мимолетный взгляд на Джианну, глаза которой расширились от испуга, Люси-Энн повернулась, открыла дверь и стала свидетелем всеобщей суматохи. Зрители повыскакивали из своих лож, сотрудники службы безопасности куда-то бежали, переговариваясь по радиосвязи. Репортеры щелкали фотокамерами и выкрикивали вопросы на разных языках. Люси-Энн схватила за руку одного из проходящих мимо охранников. – Что происходит? – спросила она. – Мэм, во время построения произошел несчастный случай. Пожалуйста, вернитесь на свое место, – быстро ответил охранник и исчез в толпе. Несчастный случай? Внутри у нее все оборвалось. Помимо Эллиота в гонке принимает участие множество других пилотов. Скорости при построении невысокие, так что ничего серьезного произойти не могло. Если только кто-нибудь из пилотов не совершал разогревочный заезд… В голове у нее проносилось множество ужасных сценариев с участием Эллиота. Не в силах больше выносить неизвестность, она добежала до ближайшего телевизионного экрана и увидела на нем языки пламени. В бегущей строке внизу экрана сообщалось то, что она в глубине души уже знала. Эллиот попал в аварию. Глава 12 Люси-Энн с бешено колотящимся сердцем пробежала мимо Джианны и, пробираясь сквозь толпу напуганных зрителей, достала из кармана жакета свой спецпропуск, выданный ей по распоряжению Эллиота. Она не могла просто сидеть в ложе и ждать, когда ее позовут. Что, если Эллиот нуждается в ней? Мысли о том, что он мог погибнуть, она даже не допускала. Выставив перед собой раскрытый документ, Люси-Энн проходила один за другим контрольно-пропускные пункты, пока наконец не оказалась на улице, куда сбежались все сотрудники службы безопасности. Низкие каблуки ее лодочек стучали по асфальту, ветер трепал подол ее желтого сарафана. Оглушенная стуком собственного сердца, она окинула взглядом все гоночные автомобили, но не увидела следов взрыва или серьезного пожара. Мимо технического персонала с огнетушителями с воем сирены промчалась карета скорой помощи и направилась к двум гоночным машинам, одна из которых лежала на боку. Она принадлежала Эллиоту. Собравшиеся вокруг нее работники аварийной службы пытались открыть дверцу. Моргая, чтобы сдержать навернувшиеся на глаза слезы, Люси-Энн начала молиться. Кто-то подошел к ней сзади и обнял ее, но она едва это заметила. Наконец дверцу открыли, и сердце замерло у нее в груди. Она не могла ни двигаться, ни дышать. Только ждать. Спасатели полезли внутрь и вытащили Эллиота. Он был жив. От облегчения у Люси-Энн подкосились колени. Она упала бы, если бы стоящий у нее за спиной человек вовремя не подхватил ее. Им оказался полковник Сальваторе. Не сводя глаз с Эллиота, он прошептал ей теплые слова поддержки. Два спасателя взяли Эллиота под руки и повели к карете скорой помощи, но он покачал головой, высвободился и самостоятельно сделал несколько шагов. Двигался он медленно, но походка его была твердой. Затем он снял с себя шлем и помахал рукой толпе в знак того, что с ним все в порядке. Люси-Энн чуть не оглохла от аплодисментов и одобрительных возгласов, которыми люди поддерживали Эллиота. Когда он встретился с ней взглядом, ее словно с головы до ног пронзил электрический разряд. «Эллиот жив! Жив! Жив!» – пронеслось у нее в голове, и она поняла, что всегда любила его. Это чувство было взаимным. В этот момент она не сомневалась, что Эллиот тоже ее любит. Никакие проблемы и разногласия не могли разорвать связь, которая существовала между ними все эти годы. Ей следовало этому радоваться, но ее страхи были сильнее. Освещенный яркими лучами средиземноморского солнца, Эллиот шел к ней. В воздухе пахло морем и дымом. Краем глаза она заметила, как полковник Сальваторе показал офицеру службы безопасности свое удостоверение, и тот отошел в сторону. Тогда Люси-Энн, не теряя больше ни секунды, помчалась навстречу Эллиоту. – Слава богу, ты в порядке, – пробормотала она, заключив его в объятия. Он крепко поцеловал ее в губы, затем положил руку ей на талию и повел ее куда-то. Толпа расступилась, пропуская их. Ей было все равно, куда они идут. В этот момент для нее существовали только мужчина, идущий рядом с ней, аромат его одеколона, смешанный с запахом пота, тепло его тела, стук его сердца. Эллиот толкнул какую-то дверь, и они очутились в скромном кабинете, обстановка которого состояла только из черного кожаного дивана, стола и стула. Люси-Энн не знала, чей это был кабинет. Впрочем, это тоже не имело никакого значения. Закрыв дверь на замок, Эллиот сказал: – Люси-Энн, дыши глубже, иначе упадешь в обморок. Со мной все в порядке. Авария была пустяковая. У одного из моих соперников сломалась ось, и он врезался в меня. Он тоже не пострадал, но мы оба не сможем принять участие в гонке. Люси-Энн потерла кулаками мокрые от слез глаза, несомненно размазав тушь по лицу. – Пустяковая авария? Я своими глазами видела огонь. Эллиот взял в ладони ее лицо. – Что мне еще сказать, чтобы тебя успокоить? Вместо ответа, Люси Энн обняла его за шею и поцеловала. Она устала от страхов и сомнений. Устала вспоминать их несчастливое детство. Устала бояться за Эллиота. Ей хотелось, чтобы они оба на время обо всем забыли, и она нашла способ это осуществить. Никаких игр. Никаких сказок. Только умопомрачительный секс. С этой мыслью она расстегнула молнию на его брюках из огнестойкого материала, чтобы высвободить предмет его мужской гордости. – Ты увер… Люси-Энн заглушила его поцелуем. Тогда он задрал подол ее сарафана, стянул с нее трусики, приподнял ее за бедра и прижал спиной к двери. Она обхватила его ногами, и мгновение спустя их тела слились воедино. Она действительно забыла обо всем, что существовало вне объятий этого мужчины, но возвращение к реальности оказалось более жестоким, чем можно было себе представить. Они больше не могут прятаться от правды. Она чужая в его мире и не может быть с ним, потому что не может остаться. Какой бы прочной ни была их связь, как бы сильно их ни влекло друг к другу, она не о такой жизни мечтала, когда они строили в лесу крепости и замки из старых одеял. В ее фантазиях сказочные замки выглядели как обычный дом. Храм семейного счастья. Тихая гавань, где отдыхает душа. Да, она любит Эллиота, но она почти всю свою взрослую жизнь следовала за ним по пятам, как собачонка. Ей пора стать хозяйкой собственной жизни ради себя самой и ради Эли. Ей пора возвращаться домой. Когда Эллиот взял ее за руку и повел к дивану, она покачала головой: – Нет, Эллиот, я так больше не могу. Мне не нужны сказки. Мне нужна стабильность. Я хочу жить реальной жизнью. Я теперь знаю, кто я. Знаю, какой жизни хочу для себя и Эли. В этой жизни нет места постоянным переездам и боязни того, что однажды в наш дом может войти новая Джианна. Эллиот встретился с ней взглядом. В его глазах она увидела замешательство и гнев. – Люси-Энн… Она прижала палец к его губам: – Я больше не хочу с тобой спорить. – Ты уверена, что я ничего не могу сделать, чтобы заставить тебя передумать? – Уверена, Эллиот. Тогда он медленно отпустил ее руку. Его мрачное лицо выражало смирение, словно он давно осознавал неизбежность этого. Они только что попрощались друг с другом. Люси-Энн сидела в старом кресле-качалке в доме тети Карлы. Эли, которого она держала на руках, давно уснул, но она по-прежнему прижимала его к себе. Его теплое маленькое тельце давало ей утешение. Вчера после их близости они сразу же вернулись в его квартиру, и она быстро собрала их с Эли вещи. Затем частный самолет Эллиота доставил их в Южную Каролину. Люси-Энн не позволила ему их сопровождать. Она не хотела, чтобы он отвлекался от гонок. Это могло стать причиной новой аварии. Они договорились, что он сможет навещать Эли, когда захочет, и они спокойно расстались. Она любит Эллиота всем сердцем, но ответственность перед сыном для нее важнее. Эли нужна стабильность. Ей тоже. Поэтому в течение ближайших двух недель она найдет для них с Эли отдельное жилье. Ее взгляд упал на стеганое одеяльце на кровати, которое тетя Карла сшила много лет назад ей в подарок, и к ее глазам подступили слезы. Она очень любит этот уютный дом, с которым у нее связано столько теплых воспоминаний, но больше не может здесь оставаться. Ей пора стать хозяйкой собственной жизни. В коридоре послышались шаги. Их мерный отчетливый стук был хорошо ей знаком. Едва она успела вытереть слезы, как в комнату вошел Эллиот. В вылинявших джинсах и простой серой футболке он был так похож на мальчишку, который когда-то прятался вместе с ней в этом доме, но его красивое лицо было непроницаемым. – Я не ждала тебя так рано, – сказала она, вместо приветствия. – Я хочу поговорить с тобой о будущем, – решительно заявил он. – Пойдем прогуляемся. Карла сказала, что присмотрит за Эли. – Хорошо, пойдем поговорим, – согласилась она, подумав, что речь пойдет о будущем Эли. – Но прежде чем мы это сделаем, мне нужно понять, что для тебя значит Джианна. Вчера перед твоей аварией она подошла ко мне и сказала, что все еще тебя любит. Между его бровями залегла складка. – Позволь мне все прояснить раз и навсегда. Я не люблю Джианну и никогда не любил. Я виноват перед ней, потому что, переживая из-за нашего с тобой разрыва, возобновил отношения с ней и вселил в нее ложную надежду. – Его черты смягчились, взгляд наполнился искренним чувством. – Это была ошибка, которую я никогда больше не повторю. Джианна в прошлом. Мое будущее – это вы с Эли. Ну что, идем? – Да, – с облегчением ответила Люси-Энн и, осторожно положив спящего малыша в колыбельку, тихо вышла из дому вслед за его отцом. Спустившись с крыльца, они молча пошли по тропинке, уходящий в лес, каждый уголочек которого был так хорошо ей знаком. Ветви старых дубов, соприкасаясь друг с другом, создавали сводчатые галереи, в которые проникали солнечные лучи, создавая причудливые тени. В воздухе пахло хвоей и жасмином. За прошедший год она не раз приходила сюда в поисках покоя и уединения. Засунув руки в карманы, Эллиот шел рядом с ней. С того момента, как они покинули дом, он не произнес ни слова, и она решила, что он хочет поговорить с ней в определенном месте. У старой сосны с расщепленным стволом тропинка повернула налево. Сделав несколько шагов, Люси-Энн застыла как вкопанная при виде четырех одеял, свешивающихся с ветвей деревьев. Пятое лежало на земле, образуя пол. Люси-Энн была так глубоко тронута, что на глаза ее навернулись слезы. Эллиот взял ее за руку, и они вместе вошли в лесной замок, так похожий на те убежища, что они строили в детстве. Когда они сели на одеяло, Люси-Энн мягко произнесла: – Эллиот, я надеюсь, ты знаешь, как мне жаль, что я не сказала тебе об Эли раньше. Будь у меня возможность повернуть время вспять, клянусь, я бы поступила иначе. Я знаю, что не могу это доказать, но… – Я верю тебе, – ответил он, взяв ее за руку. Его честность вмиг исцелила душевную рану, которая долго не давала о себе забыть. – Спасибо тебе, Эллиот. Твое прощение значит для меня больше, чем ты можешь себе представить. Его грудь поднялась и опустилась. – Я положил конец гонкам и сотрудничеству с Интерполом. У меня больше нет причин подвергать свою жизнь опасности. – Спасибо тебе за готовность пойти на такую жертву, но я уже как-то сказала тебе, что она мне не нужна. Я не хочу, чтобы из-за меня ты был несчастен. В конце концов, это разрушило бы наши отношения. – Речь не о тебе и даже не об Эли, – произнес он, сжав ее руку. – Я принял это решение ради себя самого. У полковника Сальваторе есть толковые молодые ребята, каждый из которых сможет достойно меня заменить. Что касается гонок, я устал от риска и шумной славы. Денег у меня так много, что моим внукам можно будет не работать. Они вложены в прибыльные предприятия, так что об этом мне можно не беспокоиться. Наконец-то я смогу заняться тем, о чем всегда мечтал. Поступлю на филологический факультет и буду помогать подросткам из неблагополучных семей обрести свое место в жизни. – Это все замечательно, только, пожалуйста, не забывай, что я не просила тебя идти на эту жертву. – Быть с тобой – это не жертва. Если у меня будете вы с Эли, этого мне достаточно. – Зачем кидаться в крайности? Всегда можно найти компромисс. Его зеленые глаза заискрились. – Что ты предлагаешь? – Я не буду запрещать тебе путешествовать. Иногда мы с Эли будем тебя сопровождать. – Спасибо тебе за это, но с путешествиями мы пока повременим. Нам нужно построить дом здесь, в Южной Каролине, где мы будем жить вместе с Эли и нашими будущими детьми. Дом, полный тепла и уюта, о котором мы мечтали, когда развешивали одеяла в лесу. Я устал убегать. Мне пора вернуться домой и осуществить эту мечту. Я люблю тебя, Люси-Энн, и хочу, чтобы ты стала моей женой. Разве могла она отказаться от будущего, которое сулит ей исполнение ее заветных желаний? Полная радостного волнения, Люси-Энн поцеловала его в губы, после чего ответила: – Я любила тебя всю свою жизнь, Эллиот Старк, и не могу ничего тебе ответить, кроме «да». Давай построим совместную жизнь и станем героями нашей собственной сказки.