В первую очередь были образованы, причем довольно специфическим образом, органы власти. Прежде всего 16 ноября 1920 г. на совместном заседании членов “реввоенсовета" VI армии Южного фронта и Крымского областного комитета РКП(б) был создан Крымский революционный комитет. Председателем “реввоенсовета” был командующий Август Иванович Корк (1887—1937, расстрелян); членами — Владимир Петрович Потемкин (1874—1946), Георгий Леонидович Пятаков (1890—1937, расстрелян). В свою очередь, секретарем Крымского комитета РКП была в ту пору Розалия Самойловна Самойлова

9 Бобков А. А. Красный террор в Крыму, 1920-1921 гг. // Белая Россия: Опыт исторической ретроспекции. СПб.; М.: Посев, 2002. С. 72.

10 Советскому Крыму двадцать лет, 1920-1940. Симферополь: Крымгосиздат, 1940. С. 16. О расстрелах безоружных в советских изданиях, естественно, не упоминается.

(Залкинд, Землячка, 1876—1947). Как видим, механизм создания “ревкома” менее всего напоминал о демократии, а имел характер обыкновенного заговора. В Феодосийском уезде только в сельской местности подобным же образом было организовано 100 волостных и сельских ревкомов, имевших, разумеется, всю полноту власти.

Итак, председателем крымского ревкома стал международный авантюрист Бела Кун (1886—1939, расстрелян)9 , его заместителем — Юрий Петрович Гавен (Ян Эрнестович Да-уман; 1884—1937, расстрелян), членами — бывшие члены Временного рабоче-крестья некого правительства Крыма 1919 года — бывший нарком продовольствия С. Давыдов (Вульф-сон), земледелия — С. Идрисов, иностранных дел — С. Меметов, а также член армейского “реввоенсовета” Адольф Михайлович Лиде (1895 — 1941). По позднейшему признанию тогдашнего ректора Таврического университета В. И. Вернадского, “структура власти была странная и для меня неясная тогда и теперь”10.

Тогда же (как подчеркнули С. Н. Киржаев и его соавторы, “еще в Мелитополе”) председатель этого ревкома Бела Кун подписал приказ № 1, состоявший всего из двух пунктов: первый — о переходе “всей” власти на территории Крыма “впредь до избрания рабочими и крестьянами Крыма Советов” в руки Крымского революционного комитета. Пункт второй предупреждал жителей, что уклонение от подчинения новой власти будет рассматриваться как саботаж и преследоваться со всей строгостью11, в чем никто, впрочем, не сомневался.

Сразу после этого на полуострове начались погромы. Известно, что в Феодосии большевики захватили в плен 12 тыс. человек12. 16 ноября был сформирован воєнно-революционный комитет Феодосийского уезда, который расположился в отеле “Ас-тория”. По приказу упомянутого Белы Куна председателем его было назначен некий Жеребин. На второй день по городу был расклеен приказ № 4 Крымревкома: всем офицерам,

чиновникам военного времени, солдатам, работникам в учреждениях Добровольческой армии [...] явиться для регистрации в трехдневный срок [...]. Не явившиеся будут рассматриваться как шпионы, подлежащие выс-

13 Известия Крымревкома и Областкома РКП. 1920. 20 нояб. С. 2. Цит. по: Вернадский В. И. Дневники, 1917-1921. [Кн. 2.] Январь 1920 - март 1921. С. 171-172.

14 Бобков А. А. Красный террор в Крыму, 1920-1921 гг. С. 72.

шей мере наказания по законам военного времени”. Под приказом стояли подписи председателя Крымревкома Белы Куна и управляющего делами Яковлева. Регистрацию проводили в отеле “Астория”, в особом отделе 9-й дивизии РККА и в городской комендатуре, расположившейся на даче Месаксуди.

Людей распределяли по двум категориям: бело-красные, т. е. те, кто хоть немного служил в РККА, и "совершенно белые”. Партии последних (от 100—150 до 300 человек) каждую ночь выгоняли на мыс Святого Ильи и за городское кладбище, где их расстреливали из пулеметов. Иногда людей связывали колючей или обыкновенной проволокой и топили в Черном море за Чумной горой. На мысе Святого Ильи расстрелянных сваливали в трех параллельных балках13 .

Трудно сказать, были ли все эти убийства документированы. Во всяком случае, сохранились расстрельные дела на 100, 200 и больше офицеров, состоявшие только лишь из анкет и приговора14. Причем большевикам приговор был известен наперед. Пример — расстрельное дело на 287 офицеров, судьба которых была решена в Феодосии на заседании чрезвычайной тройки 4 декабря 1920 г.15 Я выявил его в бывшем партархиве, куда оно поступило из архива киевского КГБ. 34 047 архивно-следственных дел 1919—1953 гг. составили здесь фонд 263 — “Коллекцию внесудебных дел реабилитированных”16. Постановление формулировалось так: “Принимая во внимание доказанность (sic) обвинения всех вышепоименованных в количестве двухсот восьмидесяти семи человек как явных (sic) врагов трудового народа и контрреволюционеров — расстрелять, имущество их конфисковать” (л. 3). Эго дело, которое, собственно говоря, даже трудно назвать следственным, составилось из заполненных анкет четырех типов: